Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая - Людмила Ример

Войдя в распахнутые двери Зала, у которых застыли два красавца в белоснежной парадной форме с золотыми мечами у левого бедра, женщина огляделась. Ни одного знакомого лица. Боги, Боги! Дочь лангракса, обязанная вращаться в самых высоких кругах государства уже по одному праву своего рождения, Эльма прожила почти всю жизнь, не покидая пределов Солонии. И сейчас, когда наступил главный день её жизни, она оказалась здесь абсолютно одна, не имея в этом зале ни одного друга или просто знакомого… «И, надеюсь, ни одного врага…»

Со всё возрастающим волнением разглядывая окружавшие её весёлые, сумрачные, равнодушные, радостные, скучающие или серьёзные лица, Эльма впервые начала понимать, о чём три недели назад твердил ей сын – никто из этих господ не будет в восторге от того, что она хочет им предложить.

Даже если Рубелий со своим взрывным и скверным характером устраивал здесь далеко не каждого, но это был их Рубелий! А что за птица окажется этот Юнарий, проживший все свои тридцать пять лет в пиратской Солонии, с её непредсказуемым народом и суровыми законами? Разве кто-нибудь станет добровольно рушить свой устоявшийся мир ради чего-то неизвестного, грозящего обернуться сущим кошмаром? Едва ли, если он дружит с головой, конечно…

Эльма начала нервничать. Её уверенность, ещё такая незыблемая утром, начала заметно таять. Она прошла в задние ряды гостей и замерла там с побледневшим лицом, ловя на себе удивлённые и любопытные взгляды окружающих.

Зал постепенно заполнялся пёстрой гомонящей толпой. Женщины, увешанные с головы до ног драгоценностями, бросались друг к другу с умильными поцелуями и объятиями и тут же начинали весело трещать, обсуждая последние сплетни Остенвила, чужих любовников и наряды присутствующих дам. Более сдержанные и менее многословные мужчины стояли маленькими группками, красуясь в великолепных одеждах и выставляя напоказ богато украшенное оружие.

Послышался звук трубы, и на помост ступили все мужчины рода Корстаков, за которыми последовали Главный сигурн и остальные члены Малого Совета. Главный судья Нумерии, по случаю торжества одетый в пурпурную мантию, отделанную драгоценным мехом редчайшей белой куницы, с толстой золотой цепью на шее и с Большой судейской печатью – знаком его высокой должности, – занял место впереди всех.

Дождавшись, пока шум в Зале стихнет, он окинул присутствующих взглядом блёкло-серых глаз, почти утонувших в болезненных мешках на бледном одутловатом лице. Кашлянув, судья высоким голосом возвестил:

– Досточтимые и высокородные господа хранимой Богами благословенной Нумерии! Сегодня, в первый день 558 года от воцарения Первого властителя Нумерии, мы собрались здесь для того, чтобы возвести на трон нового Повелителя нашего государства, достойного представителя благородного рода Корстаков, разумно правящих нашей страной уже вторую сотню лет! И по Закону о наследовании трона, имущества и долгов предков, следующим Повелителем Нумерии я должен объявить первого Наследника трона, любимого Богами и уважаемого людьми… Рубелия Корстака!

По залу пролетел тихий удовлетворённый шёпот. Весьма утомлённый сей торжественной речью, Аврус Гентоп вытер свою обширную лысину платком, извлечённым откуда-то из недр мантии, и, глубоко вздохнув, продолжил:

– Повинуясь древнему обычаю Нумерии, восходящему ко временам первых Правителей, я должен спросить почтенных граждан, представляющих все ланы нашей достославной страны. Если кто-то из вас знает причину, по которой Рубелий Корстак не может сегодня стать Повелителем Нумерии, пусть выйдет вперёд и перед всем народом и Малым Советом скажет об этом. Если же он не сделает этого сейчас, то пусть молчит вечно, иначе будет признан изменником и предателем, достойным смерти.

Толпа слегка заволновалась, по ней прокатился сдержанный гул. Древние слова падали на каждого тяжёлым грузом, придавливая к земле и заставляя почувствовать, какая несгибаемая воля должна быть у того, кто рискнёт поведать миру о столь страшной тайне. О наследнике династии собравшиеся знали немало, но ничего из его «подвигов» не подходило под категорию, делающую невозможным его восхождение на трон: Палий, будучи Повелителем, вытворял и не такие чудеса.

Главный судья, выждав приличествующую моменту паузу, во второй раз произнёс необходимые слова – впрочем, совершенно не ожидая на них какого-либо ответа. Но ритуал, неизменный уже много веков, требовал к себе уважения.

Рубелий Корстак обильно потел в своём торжественном наряде из тёмно-синего шёлка с золотым шитьём по груди и рукавам камзола. Тугой белый воротник удавкой сжал шею, и ему безумно хотелось разодрать его руками и вдохнуть наконец полную грудь воздуха. С утра его снова мучили головная боль и ощущение разбитости, преследовавшие его последние недели. С раздражением выпив поданный Лабусом мерзкий отвар, он с удовольствием подумал, что завтра же, после никому не нужной нуднейшей церемонии, отправится на охоту и сбросит с себя эту одуряющую скуку.

Внезапно он поймал взгляд Мирцеи. Внимательный, изучающий взгляд. «Добилась своего, жёнушка любимая! Дорвалась до власти!» – Рубелий усмехнулся. В последнее время он почти не видел жены, да и не испытывал ни малейшего желания видеть её после той безобразной сцены, когда он не сдержался и вышел из себя. Ну, ничего, зато почувствует, кто здесь Повелитель, сучка!

Аврус Гентоп в третий и в последний раз произнёс установленную фразу, и зал радостно зашумел, предчувствуя окончание церемонии и начало пира. Судья обвёл безразличным взглядом толпу, протёр в очередной раз лысину и уже открыл рот, чтобы произнести последние, самые главные слова, как из задних рядов раздался женский голос:

– Я… я знаю причину! – Голос слегка дрожал, но звучал весьма решительно.

Шум мгновенно стих. Все головы разом повернулись в сторону немолодой высокой женщины с худым красивым лицом и лихорадочно блестевшими глазами.

С удивлённым шёпотом толпа начала расступаться, и женщина медленно пошла вперёд, туда, где на возвышении в молчаливом изумлении застыли мужчины. Она остановилась напротив Рубелия, буравившего её злым взглядом, и замерла.

Главный судья, несколько растерявшийся от столь непредвиденного хода событий, быстро пришёл в себя. И, придав лицу суровое выражение, строго спросил:

– Назови себя, женщина! И изложи причину! Надеюсь, она достаточно весома, чтобы присутствующие уделили ей внимание…

Эльма вскинула голову и отчеканила, глядя в глаза Рубелию:

– Меня зовут Эльма Гинратус. Я дочь бывшего лангракса Солонии Кэстрола Сардивана и мать нынешнего лангракса Юнария Гинратуса!