Только будь со мной - Элис Петерсон

– Как ты провела выходные? – спросила мама, отмахиваясь от дыма. – Ох, как хорошо… Напоминает мне о том, как мы с твоим отцом приятно проводили время на старой квартире.

– Что, если я скажу тебе, что переезжаю?

Она передала мне сигарету.

– А ты переезжаешь?

– Похоже на то. Что скажешь?

– Зависит от того, куда ты переезжаешь и с кем.

– Чарли предложил мне снимать у него комнату. Его квартира расположена на первом этаже, поэтому она мне подходит. Мне только надо найти работу, но…

– Но? Между вами что-то есть?

– Нет, нет, – покачала головой я, стараясь избежать разговора о моей личной жизни. – Возможно, мне понадобятся деньги на первое время. Но я обещаю всё вернуть!

Мама провела языком по верхним зубам.

– Я думаю, мы можем это устроить.

– Значит, ты не против?

– Конечно, я буду волноваться за тебя. Но я бы волновалась ещё больше, если бы осталась жить со своими престарелыми родителями.

В комнату вошёл папа.

– Что здесь происходит? – Он пристально посмотрел на нас. – Бренда, ты что, куришь?

Мама широко улыбнулась, явно находясь в приятном расположении духа.

– Ненавижу, когда ты называешь меня Бренда.

Папа присел рядом с ней и попросил затянуться. Я сказала ему, что собираюсь переезжать, и на меня посыпался шквал вопросов.

– Он твой парень? Он будет за тобой присматривать? В квартире есть ступеньки? В ней легко передвигаться? А как же машина?

В начале года я подала заявку на машину «Мотабилити». «Мотабилити» – это благотворительная организация, которая существует за счёт государственного финансирования и обеспечивает инвалидов автомобилями и скутерами. Я подала заявку на «фольксваген поло». «Мотабилити» переделывают для инвалидов обычные машины, поэтому я запросила установку ручного управления без педалей. Моё месячное пособие по инвалидности должно покрыть стоимость автомобиля.

– Не волнуйся ты так, Майкл! Кас же не завтра уезжает.

Папа даже засмеялся.

– А знаешь, что, Кас? Я думаю, это отличная идея!

– Значит, всё решено! Мам, можешь снова повесить на стену своё письмо.

Когда я была маленькой, в моей ванной и в ванной Джейми висело две копии письма, которое мама написала себе, будучи беременной.

«Дорогая Я,

Когда у меня родятся дети, я не откажусь от макияжа. Как минимум, всегда буду пользоваться тушью для ресниц, как минимум.

В шесть вечера я буду купать их, а потом отдыхать (можно выпить бокальчик вина).

Если мы будем брать детей с собой в ресторан, они могут спать под столом.

Когда им исполниться восемнадцать, они станут самостоятельными и выпорхнут из гнезда. Тогда можно будет вернуться к нормальной жизни».

– Вы сможете вернуться к нормальной жизни, мам, – сказала я ей.

– Только если вы с Тикетом будете навещать нас.

И родители взяли меня за руки.

Я посмотрела на них и поняла, что исключительно благодаря им я продвигаюсь вперёд. Полгода назад я бы испугалась одной мысли о переезде. Тем не менее, как бы сильно я не хотела съехаться с Чарли и начать самостоятельную жизнь, мне будет нелегко покинуть дом, пусть даже с Тикетом.

Выбравшись из душа, я обтёрла себя полотенцем и подвинулась к зеркалу. Фрэнки говорила, что надо мысленно стирать кресло из свого отражения в зеркале. Я неуверенно сбросила полотенце на пол. Я прикоснулась к своей обнажённой коже, провела пальцем по ключице, по груди, по округлому животу.

Думая о нём, я закрыла глаза и мысленно вернулась к тому моменту, когда мы сидели на траве, и он почти меня поцеловал.

22

Я смотрела на стальную входную дверь. Дом был больше похож на жилое здание, чем на офис, но, судя по адресу, я ничего не перепутала.

– Ты сообщила им, что ты в инвалидном кресле? – спросил меня Чарли вчера за ужином.

Я переехала к нему в начале июня. Ему нужно было время, чтобы адаптировать квартиру, а потом работник «Друга человека» должен был оценить, пригодно ли жильё для Тикета. Также мне довольно долго пришлось ждать свою машину: обработка заявки обычно занимает три месяца.

– Большинство офисов оснащены лифтами, – продолжал Чарли. – Но тебе ни к чему приезжать туда и видеть перед собой ступеньки.

– Не волнуйся, всё будет в порядке, – сказала я, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Надеюсь, ты возьмёшь с собой Тикета?

Теперь, глядя на пять каменных ступенек, я злилась, что Чарли опять оказался прав.

Я не знала, что предпринять. Моё собеседование на должность личного ассистента в риелторской фирме должно было начаться через десять минут. Работа хорошо оплачивалась, а опыт в сфере недвижимости приветствовался, но не был обязательным. Вот что было обязательным, так это войти в здание. Начинался мелкий дождь. Мимо меня шагали люди, и в какой-то момент я захотела быть вон той женщиной в синем пальто и на высоких каблуках, которая в одной руке держала картонный стакан с кофе, а в другой – зонт. Я не хочу сказать, что у неё не было проблем. Но как бы мне хотелось, чтобы у меня были нормальные проблемы, а не эти пять ступенек, которые я не могла преодолеть. Начиная паниковать, я рылась в сумке в поисках мобильного телефона. Надо было взять с собой Тикета. Но поскольку я не упоминала в резюме об инвалидном кресле, то решила не шокировать потенциального работодателя сразу и своим состоянием, и собакой. Я оставила Тикета дома, решив, что если каким-то чудом получу эту работу, то спрошу, можно ли приводить его в офис. Какая же я идиотка! Замёрзнув и почти промокнув под моросящим дождём, я начала набирать номер на мобильном телефоне, но остановилась. Надо было размышлять рационально. Я была в районе Мейфэр[16], и у меня оставалось восемь минут до начала интервью, а Чарли сейчас находился на работе в Фаррингдоне[17]. Даже супермен Чарли не смог бы добраться до Хафмун-стрит за восемь минут и вознести меня по ступенькам в приёмную. Придется выкручиваться самой.

Я посмотрела на небо. Господи, за что ты так со мной?

– Добрый день! Чем я могу вам помочь? – спросила немолодая секретарша, взглянув на меня поверх монитора. У неё были каштановые волосы с густой чёлкой, очки. Грудь обтягивала шёлковая блузка.

– Я пришла на собеседование, – сказала я, только теперь осознавая, что, даже если я получу эту работу, эти пять ступенек по-прежнему останутся на месте, и мне придется рассчитывать исключительно на привлекательных молодых бизнесменов, которые первым делом с утра будут заносить меня в кресле в офис?

Секретарша просмотрела книгу записей.

– Мисс Брукс?

– Да, это я! Извините за опоздание.

Я опоздала всего на пять минут. Неплохо, несмотря на все препятствия, возникшие на пути.

– Сюда, пожалуйста, – сказала она, вставая и энергично вышагивая в сторону двери.

Я выкатила своё кресло из тесной приёмной обратно в коридор, практически врезаясь в деревянные перила. Секретарь вдруг остановилась и окинула меня взглядом, словно только что заметила моё инвалидное кресло.

– Все офисы находятся на верхних этажах.

– Ясно. А в здании есть лифт? – спросила я, изо всех сил стараясь сохранять хорошую мину при плохой игре.

– Внизу. – Она указала на небольшой лестничный пролёт. – Вы совсем не можете ходить?

– Нет. Извините. – Я начала нервно накручивать тонкую прядь волос на палец. Хотя сегодня утром за порцией хлопьев Чарли сказал мне: «И не тереби волосы во время собеседования».

– Хм, понимаю, – сухо ответила она.

– Извините, – снова виновато произнесла я. – Наверное, надо было указать это в резюме.

– Да, это было бы весьма разумно. – Она говорила, как школьная учительница. – И сэкономило бы вам, да и нам, много времени.

– Просто я думала, что все здания должны быть адаптированы для инвалидов.

– Наше здание – памятник архитектуры. Установка пандусов и прочие изменения могли нарушить его эстетическую целостность.

– Тогда зачем лифт установили внизу? – сказала я, повышая голос. – Если бы я могла пройти несколько ступенек, то и наверх поднялась бы без лифта!

«Не надо кричать на эту старую клячу», – услышала я в голове голос Чарли. – «Она ещё должна помочь тебе выбраться из этого проклятого здания».

– Ты не первая, кто совершает подобную ошибку, – утешала меня Фрэнки, когда мы встретились в испанском ресторане на Олд Бромптон Роуд. Я позвонила ей после собеседования (а точнее, после отсутствия такового) и попросила встретиться со мной после работы.