Адвокат мёртвых - Олеся Шалюкова

В лицо порыв ветра швырнул горсть листьев и какую-то чёрную не то пыль, не то пыльцу. Штаны стали слишком большими и норовили соскользнуть. Руки потерялись в рукавах свитера, ставшего очень большим. И джинсовка прибивала к земле всем своим весом.

— Это что?! — возмущенный детский голос раскатился по площадке.

Но ему никто не ответил.

Зажмурившись до рези под веками, Кирилл снова открыл глаза.

И вокруг снова все осталось так как было, точнее — так, как изменилось сразу же после порыва ветра.

Они были на детской площадке. Они были детьми. И в центре площадки, старой, с рассохшимися качелями-перекладинами, проржавевшей насквозь карусели, со скрипящими от порыва ветра качелями — стояла табличка.

На табличке была надпись. Простая надпись, всего несколько слов, но каких!

«Стоянка черного гроба».

Поддерживая брюки, Кирилл повернулся. За его спиной стояла Лэйла, в своём призрачном виде и Адвокат, в своём виде нормальном.

— Почему изменился только я?!

— Потому что ты — живой. А живые быть на этой площадке могут только в одном случае, когда они дети.

— Как будто этот хлам может заинтересовать хоть одного ребёнка! — вызывающе буркнул Кирилл.

— Могут, — кивнула Лэйла, присев на корточки и задумчиво изучая одежду, ставшую на десяток размеров больше. — Можно тебя переодеть, но потом всё равно же вернёшься в свою нормальную форму. Адвокат, чего-нибудь сделать можно?

— Оставь как есть, — велел тот. — И посидите где-нибудь. Гроб опаздывает.

— Опаздывает?! — вскрикнул Кирилл, ощущая, как по телу раскатываются горстями колкие горошины страха. — Мы что?

— Точно, точно, — Лэйла обняла его за плечи. — Не удивляйся, ты сейчас ребёнок, тебе страшно. И вполне нормально, что это так. А площадку эти дети, которые здесь появляются видят совсем по-другому.

— Не так, как я?

— Ты видишь здесь всё старым, грязным, заржавевшим. Таким, какой эта площадка была бы, если бы ее не снесли к сегодняшнему дню. Но ее снесли, и получилось то, что ты видишь. Дети, когда попадают сюда, попадают под власть заклинаний, которые здесь по всем углам. И видят новую площадку, горки, качели, карусели. Говорят, кто-то даже на чертовом колесе здесь катался.

— Лэйла, а что видите вы?

— Я тоже, что и ты. Ведь это ты здесь ребёнок, и площадка здесь такая как ее можешь увидеть ты. Что же касается Адвоката… я лично не стану задавать ему такие вопросы. И не советую делать этого тебе. Он у нас…

— Я у вас? — продолжил у неё над головой чудь.

Привидение взвизгнуло и спряталось за спину Кирилла.

Адвокат так же как и она ранее, присел на корточки, разглядывая ребёнка, потом усмехнулся.

— Тебе идёт быть таким маленьким.

— Это ещё почему? — с вызовом спросил мальчишка.

— О, ты в таком возрасте грубил старшим?

— Я был плохим ребёнком!

Лэйла засмеялась, снова обнимая мальчишку.

— Какая прелесть, — промурлыкала она. — Кстати, Адвокат…

— Я слышу.

Кирилл же никак не мог понять, о чём они говорят. Голова кружилась. Вокруг пахло затхлостью и сыростью. Площадка вокруг что-то напоминала, что-то из забытого прошлого, что-то их тех времен, о которых даже думать запрещено было.

Запрещено?

Додумать, поймать ниточку мальчик не успел. Воздух наполнился грохотом и свистом, а следом перед ребёнком с визгом тормозов остановился гроб. Чёрный. На колесиках. И на ручках гроба покачивались алые кисточки.

Внутри гроба стояли несколько сидений, словно в пародии на человеческий автомобиль. И впереди, на месте «водителя» кто-то сидел. Так дети пробуют что-то нарисовать в самый первый раз. Несколько черточек, неуверенные овалы, еще дрожащие прямые линии.

Так вот ощущение было, что вот это — просто рисунок вырезался сам собой из бумаги и устроился в черном гробу.

Глаза Кирилла изумлённо распахнулись. Он протёр глаза, но видение от этого никуда не делось.

Лэйла за спиной тихо прошептала:

— Чёрный гроб открылся и поглотил мальчика, и больше никто его никогда не видел!

Кирилл и опомниться не успел, бок гроба раскрылся пополам, оттуда высунулся огромный шерстяной язык и слизнул их… Крышка гроба закрылась и наступила полная тишина.

А внутри было тихо, тепло. И сидение было очень уютным. И от сидящей рядом Лэйлы вкусно пахло духами, а от Адвоката впереди — каким-то алкоголем и немного цветами.

Повернувшись, чудь кивнул:

— Да, — шепнул он, — спи. Мы разбудим тебя, когда доедем на место.

Кирилл закрыл глаза, положив голову на плечо Лэйлы. Женщина грустно улыбнулась, обняв его рукой, словно закрывая от чего-то. И спустя мгновение Кирилл ровно задышал, уснув.

— Так будет лучше, — прошептала привидение, коснувшись губами встрепанной макушки. Потом подняла голову: — Ты уверен, что нам нужно взять его с собой?

— Он умен. Он может заметить то, что не заметим ты и я, — белые глаза смотрели бездушно, потом Адвокат все же смилостивился. — Но то, о чем мы договаривались, мы сделаем. Веди гроб в прошлое, Лэйла. Делай то, за чем ты здесь.

— Но он… — взглянула она не ребенка.

— Я послежу, чтобы он не проснулся.

Привидение вздохнула, грустно улыбнулась и кивнула.

Серебристый туман, в который она обратилась спустя мгновение, растёкся вначале по сидению, бережно придерживая мальчика, а потом впитался в гроб. Чёрное лакированное изделие вначале задрожало, потом завибрировало, словно внутри шла борьба между кем-то.

А затем, после резкого разворота, гроб помчался в другую сторону. В этот раз духам, которые питались маленькими детьми, пойманными черным гробом, предстояло остаться голодными…

Глава 9. Путешествие по памяти

Если бы…

Какая притягательная магия кроется в этих двух словах для людей. Магия несказанных слов, несовершенных поступков, несбывшихся надежд. Магия того, что сотканное полотно жизни можно изменить, распустить, переделать заново. Выбрать другие нити для этого полотна, выбрать другие дороги в жизни.

История не терпит сослагательного наклонения. Жизнь не терпит пустого бахвальства. И тот, кто кричит громче всех «я бы на его месте», однажды, попадает в такую же ситуацию. И неожиданно оказывается, что выстрелить во врага, отказаться от любимой девушки или поддержать любимого человека, попавшего в беду, не так то и просто. Что на это нужны силы, воля, решимость. Наконец, честь!

История не терпит возгласов «Ах, если бы!»

Но только иногда она приоткрывает свои самые сокровенные тайны для тех, кто может увидеть и услышать то, что было не сказано. То, что осталось за порогом увиденного. То, что прячется в другом мире.