Шах вам, королева! - Арина Ларина

– Ну, типа того, – зевнула она, настороженно обозрев незнакомую комнату. – А сколько времени?

– Утро! Тань, если ты не хочешь Ромку проверять, так и скажи!

– Чего ты орешь? Что случилось?

– Караваева, ты зачем его отравила? Я, конечно, не хочу, чтобы он по бабам бегал. И даже допускаю, что с поносом он ближайшие пару дней никуда не побежит! Только он обещал ко мне приехать, а теперь не приедет! Из-за тебя!

– Ой, пирожки! – Татьяна испуганно села в кровати, покосившись на пустое, смятое место рядом. – Валь, я больше не буду. Это я пирожками его накормила.

– С чем пирожки-то были? С бледными поганками? У меня мужик не помрет?

– Валь, чего ты заводишься? У метро купила. Не сама же пекла! А как мне еще объяснять, зачем я к нему хожу?

– Фантазию надо развивать, – посоветовала Валентина. – Ты можешь прийти за книгой, за выкройкой, денег в долг взять. Например, скажи, что я тебе выходное платье согласилась одолжить.

– Ты там перегрелась, Фуфаева? Ты меня примерно помнишь? Где я, а где твое платье?! Я же в нем утону!

– Не хами. Не такая уж у нас большая разница!

– Это ты не хами. Ладно, обещаю больше твоего благоверного не травить. Какой у него нежный организм оказался! Надо водки больше пить. Кстати, в следующий раз я могу ему не пирожков, а водки принести.

– Ага, паленой, – мрачно буркнула Валентина. – И вместе с ним выпить. Тань, давай без экстрима.

– Ладно, я подумаю, как быть. А чего у тебя бабка молчит?

– Прибила я ее, – зевнула Валя. – Так что ты там поаккуратнее с Ромой, а то и до тебя доберусь.

– Ишь ты, шутница, – вздохнула Татьяна, вешая трубку. Пора было заниматься своей жизнью.

За закрытой дверью верещала Лиза и что-то басил Степан. Поозиравшись и поняв, что накинуть на себя нечего, она суетливо оделась в рабочий костюм и отправилась на разведку.

Степан воодушевленно драл ребенку волосы мелкой металлической расческой, а Лиза размазывала слезы и жалобно причитала.

– Вот, – обернулся он к Татьяне. – Не дает нормально причесать!

– Ты бы еще пуходеркой ребенка чесал. – Татьяна забрала у него из рук орудие пыток и спросила: – Ничего другого нет?

– Другим не расчешешь, – отрезал папаша.

– Мамина есть, – пискнула Лиза. – Щетка.

– Давай щетку.

Через несколько минут счастливый ребенок уже смотрел мультики, а довольный Степан восседал за столом, подкручивая усы. Он орлом поглядывал на Татьяну и поигрывал бровями. Поскольку сесть ей не предложили, значит, чего-то ждали.

– Долго спишь, – наконец бодро оповестил ее хозяин.

– Да, это я люблю. А чего в выходной-то не поспать?

– Согласен. Ну что? Будем завтракать?

У Татьяны в желудке урчало и постанывало, так что идея ей понравилась. Но, судя по тому, что отставной майор даже не дернулся в сторону плиты, угощать он ее не собирался.

– Хозяйничай, – подсказал он, видя, что барышня лишь хлопает глазками и бестолково озирается.

Хозяйничать в чужих домах Таня не любила. Когда не знаешь, где чашки и ложки, не подозреваешь, что в банке с надписью «Соль» лежит перловка, а под этикеткой «Сахар» спрятана соль, сложно выглядеть выигрышно. Особенно если тебя гипнотизирует внимательным взглядом жених, прикидывая твою ценность на кухонном фронте.

– Я тебе на первых порах буду подсказывать, – подбодрил ее Степа.

Это вселяло оптимизм. Таня вообще чувствовала себя здесь легко и просто. Перед новым кавалером можно было не напрягаться, не изображать что-то неземное и не суетиться, пытаясь угадать, все ли ему нравится. По нему сразу было видно, что, ежели что не так, скажет сразу и без дипломатии.

Степа немедленно подтвердил ее догадки, добродушно прогудев:

– Люблю, когда все четко, быстро и по-военному: встала, умылась, причесалась и сразу на кухню! Но могу и сам иногда порадовать. Я блинчики вкусно пеку.

– Я тоже умею, – улыбнулась Татьяна.

Пока ей все нравилось. И даже Степина прямолинейность была вполне к месту. Хотя на благостное отношение Тани к его установкам могли повлиять события прошлой ночи. По сравнению с шефом отставник оказался просто Тарзаном, поэтому даже его команды воспринимались позитивно.

Редкая женщина, глядя на себя в зеркало, не заметит какой-нибудь недостаток. Начнет его ретушировать, замазывать, маскировать. У кого-то прыщ, у кого-то морщины, у кого-то груди нет, у кого-то талия с перебором, а объем бедер легко можно поделить на двоих. Главное, увидеть. Часто дамы видят больше, чем есть на самом деле. Преувеличивают масштабы трагедии, как «желтая» пресса. Вот подходите вы, например, к киоску, а там в окошке болтается газета с аршинным заголовком «Несчастье в семье звезды!». И сама звезда, пойманная в особо удачный момент, года эдак два назад, с перекошенной физиономией. Она, может, просто языком пломбу щупала, как и все нормальные люди, – брови домиком съехались, челюсть скособочилась, глаза в кучку. Когда такой портрет да под соответствующей надписью, сразу ясно – горе у человека страшное. А там всего-то по тексту – фикус засох или ноготь сломался. Так и женщины свои мелкие неприятности возводят в ранг стихийного бедствия.

Но Валентина была уверена, что ее неприятность отнюдь не мелкая.

– Мощная неприятность, килограммов на сорок тянет, – переживала Валя, топчась перед трюмо. Недавно она гордилась своей крепкой фигурой и высокой грудью, посмеиваясь над безразмерными тетками, и вот нате вам! Теперь Валя в их рядах. И слово «целлюлит» перестало быть далеким и непонятным, превратившись в конкретную, нерешаемую проблему. Талия стала шире попы, повиснув приличным таким пузом. И второй подбородок уютно складывался пухлой складкой, стоило лишь забыть про то, что голову необходимо носить гордо и приподнимать. А еще грудь стала подушкообразной по консистенции и по объему, в связи с чем об окончании кормления страшно было даже подумать.

Настало время заняться собой. Это оказалось не так просто. Сначала Валя нашла на чердаке обруч. Конечно, нельзя сказать, что он на ней застрял, но и крутить его оказалось физически невозможно по причине слишком скромного зазора между самим снарядом и местом, условно называемым «талией».

С завистью поглядывая на тощую соседку и успокаивая себя набором минусов, обнаруженных в ничего не подозревающей интеллигентке, Валентина решила не останавливаться. Если у человека есть цель, то упорством он ее может достичь.

Плюнув на обруч, Валя собралась заняться бегом. По двору бегать было негде. Стандартные шесть соток на стадион не тянули. Поразмышляв, она пришла к выводу: если вставать рано утром, когда все спят, то можно бегать по деревне. И ребенок спокойно дрых дома, и Мальвина была бы не в курсе, и перед соседями не так стыдно.