Дартмур (СИ) - Верх Лика

Дайана сидела рядом с Майлзом, с таким удовольствием отправляя ложку овсянки в рот, что хотелось проблеваться. У него совершенно нет аппетита.

— И все равно лучше, чем Уайт.

После отбытия Уоррингтона, Патрик стал незаметным. Без толстяка он предпочитал молчать. Дейвил иногда замечал, как тот косился, когда думал, что его не видят.

Натянутая улыбка на несколько секунд зависла на губах Уайта, при этом он даже не оторвал взгляд от тарелки.

— Не печалься, Ромео, твоя Джульетта-Уоррингтон скоро вернется.

И лучше бы ему даже не смотреть на Фоукс, иначе в следующий раз не повезет так легко отделаться.

— А что он сделал? Я так и не узнала.

Взгляд Ди скользил между Маккинни и Дейвилом.

— Решил засадить свой член, когда его об этом не просили, — Майлз потянулся за грушей.

— Шутите? — Андерроуд не смогла поверить в услышанное.

Дейвил мотнул головой, ограничиваясь таким ответом.

— Думаю, ему было не до смеха. Он мечтал не сдохнуть, попав в заботливые руки Шама.

— Я разочарована. Как ему могло такое в голову прийти? — возмущалась Дайана, размахивая ложкой. — Но он ведь не… успел?

Маккинни, пребывая в исключительно бодром расположении духа, заржал.

— Если бы успел, наш нежный и чуткий Шам не подарил бы ему второй день рождения.

"И он прав."

Аппетит Дайаны пропал бесследно. Ее взгляд растерянно метался по столу, на лице застыло выражение искреннего сочувствия.

"Блять, Ди, ты ведь даже не знаешь кто она".

— Кто она?

Плечи непроизвольно напряглись. Иногда ему кажется, что Андерроуд реально читает мысли.

Шам посмотрел на Фоукс. Ее не пришлось искать, он словно почувствовал, где она сидит. Вернулась к своим обсоскам, но будто сидела одна. Ковыряясь в овсянке, пальцами теребила кристалл на шее, подвешенный на черный кожаный ремешок.

Она не улыбалась. Даже взгляд не поднимала. Словно в ее голове происходил тяжелый спор, и она заранее знала, что проиграла.

— Она?!

Восклицание Дайаны вернуло его обратно за стол. Она во все глаза таращилась на него.

— Серьезно?

"Блять, что тебя так удивляет? Что ее кто-то захотел? Я тоже охереваю, Ди".

Слева раздался приглушенный ироничный смешок. Он уже и забыл, что тут сидит Мими. Необычайно тихая и не липнет.

"Сука. Фоукс не надо его касаться, чтобы постоянно сидеть в голове."

Они втроем повернулись к ней. Мими вскинулась, перестав насиловать кашу. Похоже, сегодня у всех проблемы с завтраком, кроме Маккинни.

— Тебе смешно? — Дайана продемонстрировала все свое недоумение.

— А что, мне надо ее пожалеть? Она же отброс!

Мими фыркала, теребя волосы.

Ему не понравились ее слова.

Чем? Что она сказала правду?

— В первую очередь она — девушка. Ты могла из солидарности не открывать свой сосательный рот, раз твой воспаленный мозг считает насилие нормальным явлением!

— Я не собираюсь вставать на сторону отброса. Не понимаю, почему ты среди синих?

— Чтобы понимать, надо думать, а для этого процесса нужен мозг, Эванс.

Пальцы с длинными ногтями схватили яблоко. Она замахнулась и пискнула от боли в запястье, роняя фрукт на стол.

— Ты наелась, — холодно произнес Шам, выпуская ее руку из захвата.

Театральные всхлипы сопровождали Мими всю дорогу до выхода из зала. Три напряженных взгляда сверлили ее спину.

Дейвил кожей почувствовал, что Дайана смотрела на него. Поборол желание сдавить переносицу. Он очень хорошо знает Андерроуд, чтобы понять: что-то назревает. Но, когда повернулся, она сидела боком и смотрела на Фоукс.

"Нет, блять. Даже не думай."

— Дайана.

Она дернулась, оборачиваясь.

Он редко обращался к ней полным именем. В основном в моменты крайности: когда понимал, что иные слова не подействуют, и что его терпение все же имеет четкие границы. И Андерроуд это было известно.

Она подняла руки, показывая, что сдается. Шам покачал головой, зная — это ненадолго.

Эпизод 22. Замах. Удар. Хруст.

Ужасный день. Отвратительная неделя.

Мир словно разделился на до поцелуя с Дейвилом, и после. И то, что было до него, теперь казалось райской сказкой.

Раньше просто всюду мерещился его запах, теперь она везде видела его. Они сталкивались в коридорах, на лестницах, в большом зале, на совмещенных занятиях — естественно — и в башне старост.

О, какую ненависть теперь она испытывала к этому месту!

Гостиная превратилась в территорию пыток, потому что Шам Дейвил изволил каждый вечер сидеть на диване, закинув ноги на столик, и что-то читать. Книги, газеты, конспекты. Неважно. Он просто постоянно был.

Феликсе нравилось заниматься в гостиной, теперь это стало невозможно. Она уходила на балкон, когда позволяла погода, и то и дело чувствовала покалывание на коже от его взгляда. Первое время она, как обычно, садилась спиной к дверям, и ощущала неприятное сверление в затылке. Она постепенно смещалась в бок, по кругу стола, и в итоге оказалась лицом к гостиной. Усмехнувшись про себя, что теперь ему будет не так легко наблюдать за ней, ведь она заметит прямой взгляд, она чувствовала эйфорию от крошечной победы.

И проиграла. Потому что забыла, кто такой Шам Дейвил. Человек, которому совершенно плевать, если его прямой взгляд поймали. В эти моменты, чуть наклонив голову, его взгляд менялся. Он из наблюдателя превращался в ученого, — Феликса не знала, как еще описать его стремление изучить каждый сантиметр ее лица и доступной для обзора части тела. Она чувствовала себя препарированной лягушкой и невероятно сильно раздражалась, не в силах что-либо с этим сделать.

Сказать ему, чтобы не смотрел? Глупо. Спровоцировать скандал? Можно. Но она боялась, что это приведет к чему-то непоправимому.

За две недели она настолько привыкла к его взгляду, что это стало ощущаться нормальным. Естественным. Словно так и должно быть. И это злило не меньше, потому что они не разговаривали. После поцелуя — ни разу. Ни одного жалкого словечка.

Несколько дней назад она даже допустила фантастическую мысль — Шама Дейвила подменили. Это его двойник.

"Ну ведь это даже не теория!"

Стонала она про себя, понимая, что просто ищет повод вывести его на эмоции. Любые. Чтобы назвал ее отбросом. Тогда она сразу поймет, что с ним все в порядке.

Она придумала идеальный план. По ее мнению.

Погода сыграла наруку: дождь лил весь день, и балкон оказался недоступен. Она спустилась пораньше и села на его излюбленное место на диване. Уткнулась в книгу, старательно создавая увлеченный вид. Текст расплывался, не прочитала ни слова. Если бы он вдруг спросил, о чем эта книга, она бы позорно промолчала.

Когда дверь его комнаты хлопнула, у Феликсы подскочил пульс. Ладони вспотели, от пальцев на страницах остались следы.

"Боже, успокойся! Дыши ровно. Все хорошо."

Она подняла взгляд, почувствовав, что он смотрит. Дейвил встал на пути от лестницы до выхода из башни, в свитере и чиносах. Чуть склонив голову влево, он скользил взглядом по замершей Феликсе, а ей вдруг стало не по себе.

Слишком жарко.

Она проводила его взгляд, скользнувший по голым ногам, закинутым по его примеру на стол. Дыхание участилось, но она всеми силами старалась этого не показать.

Напоследок поймала его прямой взгляд в глаза.

Он слегка приподнял уголок губ в ухмылке, покачал головой и… ушел.

И все? Все?!

Не сказал: "Проваливай отсюда, отброс" или "Чего ты тут расселась?". Ничего!

Книга отскочила от подушки на диван, Феликса закусила палец, не понимая, какого черта творится с Дейвилом?

Взгляд бессмысленно блуждал по гостиной, пока не наткнулся на пробковую доску. График дежурств. Она сама его составила недавно и… У него патрулирование.

"Да, план определенно был "идеальным".