Волчьей тропой - Марина Милованова

Посмотрев под ноги, Ролана мысленно выругалась. В погоне за чистотой она совсем забыла об оружии! И портной получил возможность полюбоваться на пояс с кинжалами аньято, небрежно брошенный на полу. Оставалось надеяться лишь на то, что мужчина, не разобрав, сочтет чехлы простыми побрякушками, пригодными исключительно для красоты.

Несколько утешившись этой мыслью, девушка высвободилась из портьеры и сняла с крючка первую вещь…

Примерив все, что висело на крючках, она остановила свой выбор на штанах из плотной темной ткани и по двух темных рубахах с длинным рукавом и высоким воротом на шнуровке — одну надеть, вторую про запас. В мешке обнаружилось несколько пар обуви. Как нельзя лучше подошли удобные высокие сапоги из мягкой кожи. При желании за голенища можно было спрятать пару приличных ножей. Одевшись, ледана привычно обмотала аньято вокруг бедра, взяла запасную рубаху и вышла из примерочной.

Склонившись над столом, портной разрезал большими ножницами яркую ткань. При появлении девушки он оторвался от своего занятия, окинул ее задумчивым взглядом и, кивнув каким-то своим мыслям, ушел за очередной стеллаж. Послышалось шуршание. Когда оно стихло, портной вышел, неся в руках длинный плащ. Приблизившись к Ролане, накинул его ей на плечи и надел на голову глубокий капюшон.

— Возьми, тебе пригодится! Он надежно скроет и тебя, и аньято от любопытных взглядов, укроет от дождя и согреет в холод. Незаменимая вещь на больших дорогах, уж поверь мне. Тем более уже через седьмину польют долгие проливные дожди. Ты же знаешь, как переменчива погода — с вечера еще лето, а с утра уже осень. Дорога — не монастырь, прятаться особо будет негде.

Ролана опустила голову, делая вид, что рассматривает подарок. На самом же деле старалась скрыть то, что последняя фраза обожгла душу, словно хлесткая плеть. Плащ и вправду был добротным: длиной почти до пят, на меховой подстежке. Действительно незаменимая вещь, учитывая довольно капризную погоду, которая имела свойство меняться быстро. Тем более что летние дни должны были не сегодня завтра подойти к концу. Но взволновало ее другое. Портной отлично знал, кто находится перед ним, тем не менее был вежлив и спокоен. В чем подвох?

На тренировках им раз за разом напоминали одно правило, применение которого если не гарантировало, то намного повышало шансы на победу: действия противника нужно читать по глазам, а не по движениям тела. Тело обманет, но глаза не солгут. Первым всегда ударит взгляд, а только потом рука и зажатое в ней оружие.

Ледана подняла глаза. Взгляд стоявшего напротив человека был спокоен, словно в его глазах застыло само время. Вместе с тем в самой глубине жила тоска — сожаление о забытых дорогах, о хмельном угаре битвы и сладком звоне клинков.

— Почему вы оставили свой путь? — тихо спросила она, не успев удивиться собственной смелости. — Ведь все это не для вас.

— Рано или поздно мы все сходим с пути, забывая о прошлом. — Портной грустно улыбнулся. — Когда удача отказывает тебе в своем покровительстве, одно ранение может поставить крест на всем, что было дорого. Так что будь осторожна.

— А как же людские байки? — не утерпела девушка. — Ведь страшней леданы зверя нет.

— А у страха глаза велики! — усмехнулся мужчина и, неожиданно приобняв ее за плечи, по-отечески прижал к груди. — Поубивал бы тех, кто делает из таких вот девчушек ходячее оружие!

— Я иду именно за этим, — доверительно шепнула Ролана, и не думая высвобождаться из теплых объятий. — Хочу найти тех, чья сила сможет противостоять силе смотрительниц.

Рука на плече дрогнула. Повисла тишина.

— Не думаю, что это возможно, — наконец ответил портной. — Если бы такая сила существовала, монастырь давно бы исчез с лица земли. Все же не всему народу задурили головы красивыми речами. Но нет такой силы. Хотя была раньше…

Объятия разжались, мужчина задумчиво опустил глаза, вспоминая о чем-то.

— Что было раньше? — не выдержала паузы Ролана.

Портной очнулся, посмотрел на нее затуманенным взглядом и махнул рукой:

— Ничего, не обращай внимания. Так, легенду одну вспомнил. Ты ступай, пока рассвет не наступил. Тебе лишние глаза ни к чему. Удачи, дитя!

— Спасибо! — Подтянувшись на цыпочках, Ролана поцеловала его в щеку и быстро вышла из лавки.

— Стой! — Мужчина бросился за нею, попутно сгреб монеты с полки и, догнав за порогом, сунул деньги в девичьи руки, оказавшиеся в его ладонях просто крошечными. — Возьми! Мне ни к чему, а тебе пригодятся.

Благодарно улыбнувшись, девушка шагнула в тень и растворилась в густом сумраке.

Он пришел в себя от прикосновений к лицу чего-то влажного, теплого и шершавого. С трудом разлепив глаза, приподнялся на локте и уставился в карие глаза, смотревшие на него с любопытством и ожиданием. Пес играючи припал на передние лапы, обрадованно завилял пушистым бубликом хвоста и принялся работать языком с удвоенным энтузиазмом.

— Спокойно, малыш, спокойно! — Охотник с усилием отстранил от себя собаку и сел на полу, оглядываясь по сторонам. За время его беспамятства в комнате ничего не изменилось, разве что кровь подсохла, как чужая, так и его собственная, да в воздухе повис удушливый сладковатый смрад, от которого не спасало даже выбитое окно. Растерев корочку на запястье, Илмар удовлетворенно кивнул — порез затянулся, словно и не было. Все вышло правильно, так, как он и рассчитывал. Теперь нужно переждать головокружение, и можно отправляться вдогонку за Роланой. Девчонка вряд ли ушла далеко и наверняка ждет его в ближайшем овраге, гадая, почему он медлит. Хотя вполне возможно, расстроившись из-за смерти своего любимца, льет слезы, позабыв о времени. Насколько он знал, женщины вполне способны рыдать сутками напролет. Ничего, будет ей неожиданный сюрприз. Двойной.

Тряхнув головой, он поднялся на ноги и тщательно обыскал тела смотрительниц. Никакого оружия у них не было, что неудивительно при тех умениях, которые он видел. Такие способны увернуться даже от пущенной стрелы или поймать ее ладонями прямо в полете. Поднял забытое в пылу битвы копье, валявшееся под окном.

Подошел к трактирщику, уснувшему вечным сном у порога, мысленно извинился за то, что подарил жизнь не ему, а животному. Но при сравнении верности с предательством и трусостью в его сердце безоговорочно побеждала верность. Так учили его элимы, и так считал он сам. Да и вернуть к жизни одновременно нескольких он просто не в состоянии. И никто не в состоянии. Иначе погибнешь сам и никакой пользы оживляемым принести не сможешь.

Кровь живительна только тогда, когда горяча и струится из живого тела. В остальных же случаях обладает исключительно целебными свойствами. Если же донор мертв, то и оживить, понятное дело, никого не сможет. К тому же помочь можно только до того момента, пока тело умершего не остыло, позже уже все бесполезно.