Созвездие Овна, или Смерть в 100 карат - Диана Кирсанова

-     Что же он, не знал, что она пьет?

-   Тогда об этом только я знала. На людях Алла держалась. Господи, - неожиданно простонала девушка сквозь зубы и стукнула по перилам маленьким кулачком, - сколько я с ней разговаривала! Сколько раз   она   мне   обещала!   Смотреть   на   это   было   невыносимо,   пьяная женщина - как она изменялась, как начинала поносить всех, какую чушь несла...

-  Вы знаете, - неуверенно сказала я, - мы с ней сегодня как бы вместе... выпивали... Правда, я почти не... И я еще тогда удивилась, что Алла почти одна целую бутылку... Но вот я ничего такого не заметила. Алла захмелела, это правда, но вела себя вполне адекватно, никаких отклонений...

И вдруг я вспомнила так удививший меня рассказ о «привидении» и замолчала. Было над чем подумать...

-     Вы не заметили, потому что это было только начало, - не заметив моего смущения, сказала Неля, не глядя на меня и в очередной раз глубоко затянувшись. - Знаете, как это обычно бывает? Как у всех алкоголиков. Одна бутылка - вроде ничего, но следом идет вторая-третья - и поехало... классический случай. Запой. Нам же приходилось ее неделями из дома не выпускать, удерживать, чтобы не позориться. Запирали. А что толку? Это же не город, а свой дом. Ваня на работу -Алка в окно вылезет, и в магазин. Наберет там бутылок, по всему дому попрячет - и где только тайники находит, вроде и обыскивали дом-то, а ничего не находили.

-     А если ей денег не давать?

-     В долг возьмет. Ей дадут - здесь все знакомы.

-     Предупредить, чтоб не давали...

-     Говорю вам, позориться мы не хотели... Вы не думайте, сестра не всегда такая - как находит на нее, просто нельзя ей даже капли выпить - сразу срывается. В другое-то время она человек хороший, добрый. А про Ваню,  - добавила Неля после небольшой  паузы,  -  про Ваню вы плохо  не думайте.  Он действительно Алку очень любит,  раз столько времени ее терпит, такую. И еще... ребенка он от нее хочет.

-     Ребенка?!

-     Да. Девочку.

-     Откуда вы-то знаете?

Неля промолчала.

Дожидаться продолжения разговора с Алкой было глупо, Неля ни на какие дополнительные беседы настроена тоже не была, третий час, отведенный мне Тошкой на все следственные действия, подходил к концу - собственно говоря, давно уже следовало уйти. «Какой длинный день», - подумала я, спускаясь с крыльца и перебирая в уме итоги своих сегодняшних новых знакомств.

Ох, черт! Совсем забыла - самое главное! Резко обернувшись, я почти подбежала к Пашке - он удивленно поднял на меня глаза и чуть отступил на шаг, машинально заложив руку с ножиком за спину.

-     Слушай, Пашка! Мне твой дядя рассказывал, будто к вам тут странный гость наведывался, одноглазый. Помнишь? Нет? Вспомни, родненький, это очень-очень важно!

-     Ну, помню, - недоуменно протянул парнишка. - Приходил как-то... Страшный такой. Алка его испугалась.

-     Как это было, расскажи! Когда?!

- Да... Ну, недели через две после того, как бабушка... умерла.

- Ну, ну, ну?!

-     Да что ну-то? Он адрес перепутал. Пришел такой, спрашивает не Береговой, а Левобережный - это другой поселок, километрах в сорока отсюда, на том берегу. Алка его увидела - прямо присела от страха, отец спал уже, а я за сараем стоял - интересно было... Ну, она с ним поговорила, ночевать оставила, потому что поздно уже, куда ж ему деваться? А утром он ушел.

-     И больше не появлялся?

-     А чего ему появляться - говорю вам, он поселки перепутал. Он ниче такой мужик был, тихий, хоть и страшный. Переночевал и ушел.

-     Ничего после себя не оставил? - это я спросила безо всякой надежды.

-     Чего ему оставлять-то? Дед Мороз он, что ли?

После этого разговора я окончательно попрощалась с Пашкой (Неля уже ушла обратно в дом, и я не стала ее больше беспокоить) и направила свои стопы к месту нашего с Антоном почти что подпольного свидания.

-    Ну? - с пристрастием спросил тот, высунувшись из-под «Фольксвагена» - любая свободная минутка тратилась моим приятелем на то, чтобы что-то там такое усовершенствовать в нашей колымаге.

-   Нормально, - я с облегчением повалилась на заднее сиденье «Фольксвагена», где можно было откинуться на спинку дивана и наконец расслабиться. Две стопки водки, выпитые мною на абсолютно голодный желудок, оказывали свое действие - меня потянуло в такой сон, что я уже уплывала, уплывала...

-     Расскажешь?

-     Тошка, давай прибережем до дома, а? - пробормотала я прежде, чем окончательно отключиться. - У тебя-то как?

-     Да тоже  ничего,  -  с  интригующими  нотками  в  голосе сказал Тошка.

Он проворно забрался на водительское место, и мы тронулись...

Когда мы вернулись обратно в Москву, вечер уже готовился плавно перетечь в ночь, настолько успела сгуститься темнота. Улицы были почти пустынны. Закусив губу, Антошка с озабоченным видом вслушивался в работу двигателя: после такой гонки на выживание здоровье нашей автостарушенции могло существенно пошатнуться.

Так и есть! Мотор за кашлял, за чихал, под днищем машины что-то стукнуло, отвалилось и задребезжало. «Фольксваген» громко выругался и встал.

И конечно, мы остановились в не только целиком безлюдном, но и полностью не освещенном месте - темноту в этом горе-переулке можно было бы черпать столовым ковшом. Антон вылез из машины и печально обошел ее кругом: она стояла, отвернувшись от нас, гордая и обиженная.

Приятель со вздохом поднял капот и, подсвечивая себе зажигалкой, начал копошиться в прокопченных автомобильных кишочках. Я же, изо всех сил желая быть полезной, решила посмотреть, что же такое отвалилось от днища.

В этой темени совершенно ничего не разглядывалось, но под ногами снова тяжело стукнуло металлом.

-     Тошка! Тут отлетело что-то!

-     Ну, засунь пока в багажник, я дома разберусь, - пробормотал мой приятель, не отрываясь от своей автохирургии.

Ох, и тяжелая же это была штука! Никогда не думала, что автомобильные детали могут весить добрую половину моего собственного веса - по крайней мере, создавалось именно такое впечатление. Эта металлическая дура имела форму диска, и сделай я один неверный шаг, она прихлопнула бы меня сверху, как мухобойка.

С большим, очень большим трудом я оторвала вылетевшую деталь от земли и свалила ее в багажник. Машина охнула и присела. Тошка при свете фар удивленно блеснул очками:

-     Ты что там?

-     Не знаю, мое дело погрузить, сам разбирайся...

-     Поехали! - щелкнув чем-то в последний раз, приятель захлопнул крышку капота.

...Подрулив к подъезду, Антон затормозил машину на ее почти законном месте, прямо под фонарем, и сразу же полез в багажник.

Выплясывая от холода, я ждала; было даже очень свежо. Вместо того чтобы глянуть на потерянную деталь и поторопиться войти вслед за мной в подъезд, приятель подозрительно долго не выныривал обратно. Наконец   послышался   клекот,   сдавленный   стон   и   -как  апофеоз   - оглушительный  хохот.   Рассвирепев,  я  едва  не  стукнула  приятеля  по башке поднятой кверху крышкой багажника:

-  Ты что там, анекдоты читаешь?!

Вместо ответа Антон поманил меня пальцем и, согнувшись пополам, указал на то, что я с таким трудом запихнула в нашу машину.

Эта была чугунная крышка от канализационного люка!

(Вот уж не думала, что я такой Геркулес.)

...И все повторилось: вечер, приглушенный свет, накрытый к чаю стол, Ада в главном кресле с высокой спинкой (мы позвонили ей по дороге). Антон сгонял в ночной магазин в нашем же доме и соорудил вполне сносный ужин... для себя и для Ады, потому что я есть отказалась.

Забившись в угол дивана, я провела там самые скверные минуты в своей жизни, дожидаясь, пока оба они перестанут стучать вилками о тарелки и откинутся на своих стульях, сыто покряхтывая и отдуваясь. «Аппетит приходит вместо еды», - родился в моей голове печальный афоризм.

А потом Антон снес на кухню всю посуду и стал неловко, но старательно накрывать стол к чаю.

-      Ну!.. - когда все было готово, он шлепнулся на свое место напротив Ады. - Приступим!!! Кто начнет?

-      Давайте я, - предложила Ада, щурясь, как сытая кошка. - Тем более что мое сообщение будет самым коротким: следствие назначило экспертизу найденных на месте преступления - теперь уже можно говорить именно о преступлении - коробок шоколадных конфет. Наши с вами предположения подтвердились: патологоанатом Павел Неунывайко и его коллега Люда Шишко были отравлены мышьяком. Яд оказался не только в конфетах, которыми, собственно, и отравились медики, но и в бутылке виски «Валентайн», лежавшей в столе Неунывайко.

Примечательно и другое: в коробке и бутылке, принадлежавших убитой санитарке Надежде Чернобай, точно так же обнаружили отраву. Мышьяка туда накачали столько, что хватило бы на всех жителей вашего подъезда. И еще немножко осталось бы на соседний. Кому-то, если можно так выразиться, повезло, что Надежду убил Николаша - а то еще неизвестно, сколько бы пришлось ждать, пока санитарка откроет коробку с конфетами и попробует их на вкус.