Морпех Рейха - Влад Тепеш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо. Я не возражаю, потому что даже если б мне было что скрывать — я все равно этого не помню.
Моя шутка слегка разрядила обстановку. Агент Кляйнер достал чемоданчик с прибором, попросил закатать левый рукав и принялся подключать ко мне контакты на присосках: вены на внутренней стороне локтевого сустава, виски, с двух сторон шеи. Затем подсунул мне под правую руку контактную пластину и вынул из чемоданчика лист бумаги.
— Начинаем калибровку. Сейчас я задам вам пять вопросов, на каждый из которых вы должны ответить «нет», даже если это неправдивый ответ. Понимаете?
— Нет.
— Смотрите, это — калибровка. Я должен настроить прибор под вас, и для этого задам вам вопросы, чтобы выставить значения «ложь» и «правда». Теперь понимаете?
— Нет.
Агент завис, но в этот момент хором захохотали Рутгер и Брунгильда, и я даже непроизвольно удивился тому, насколько у нее звонкий и заразительный смех.
— Мой клиент уже ответил вам «нет» на два из пяти требуемых вопросов, — сказал Айсманн, сохранив при этом совершенно ледяное спокойствие.
Настоящий человек-айсберг.
Тут уже дошло и до агентов, они тоже заулыбались. Вроде бы высшая раса, а ума не палата, однако.
— Вы шутник, герр Нойманн.
— Разве? Просто выполнял инструкцию.
Далее они задали мне вопросы вроде «ваш рост один метр?» «вы были на Юпитере?» и «вы человек?», на которые я, согласно инструкции, отвечал вначале только «нет», а потом только «да».
— Калибровка окончена, — сообщил Кляйнер, — можем приступать.
Айсманн сразу же развернул прибор боком, чтобы крышка не заслоняла от нас лампы-сигнализаторы.
— Мой клиент и я имеем полное право знать, что показывает детектор. Во избежание недоразумений и ошибочных выводов.
— Простите? — хором спросили оба.
— Детектор иногда ошибается.
— Правильно настроенный — нет.
— Пари на десять тысяч рейхсмарок, господа? Вы настроите на меня ваш прибор, я скажу, что я чех, и прибор покажет, что я лгу, хоть как бы вы его не настраивали. А между тем я чех и могу это доказать.
— Простите, как такое может быть?
— Вот так. Моя мать — чешка. Мой отец — германский военнослужащий, погибший за полгода до моего рождения. Мать растила меня сама, мое детство прошло в Чехии, мой родной язык — чешский. Я идентифицирую себя как чеха, у меня в паспорте записано, что я чех. Фамилию отца — Айсманн — я взял себе позднее. Тем не менее, я еще в студенческие годы, во время практики в полиции, убедился, что любой детектор, правильно откалиброванный, верно определяет правдивость любых моих утверждений, кроме того, что я чех. С тех пор выходили новые модели детекторов — но все они определяют, что я лгу, называя себя чехом. Мой преподаватель психологии предполагал, что глубоко в моем подсознании сидит убеждение, что национальность определяется по отцу, а все остальное неважно. Однако факт есть факт: я совершенно искренне сознательно считаю себя чехом, я юридически им являюсь. Следовательно, детектор ошибается. Мне известны и другие казусы, но этот я опробовал на себе лично.
— Хм… Ладно, будем надеяться, что в этот раз обойдется без казусов.
Далее последовала серия вопросов о моем прошлом — на что я отвечал одно и то же: «не знаю или не помню». Агенты выглядели озадаченными: врачи-консультанты ошиблись, первый случай тотальной амнезии — или же я просто обманываю детектор?
— Ладно, — сказал Финч. — Давайте перейдем к тому, что вы помните самым первым.
— Я открыл глаза в помещении, которое определил как лабораторию. Я находился в лежачем положении на столе, зафиксированный за руки и ноги.
— Там был кто-то еще?
— Нет.
— Что было дальше?
— Я освободился и выбрался из этой комнаты.
— Как именно вы освободились?
Скользкий вопрос… Скажу про кодовую фразу — будет вопрос «откуда я ее знаю». А я не собираюсь раскрывать свой талант угадывания.
— Мой ответ может повредить третьим лицам, которые ни в чем не виноваты.
— Там были третьи лица?
— Нет, их там не было. Но мой ответ может им повредить, а я не хочу им вредить.
— Каким образом им будет нанесен вред, если они непричастны?
— Ответ и на этот вопрос может им повредить.
Тут вмешался граф:
— Секундочку! — и достал телефон.
Через тридцать секунд у меня в кармане завибрировал мой: это пришло сообщение «вы говорите о недостаточно прочных наручниках?»
— Вроде того, ваша светлость, — сказал я вслух.
— Ну, за это вам точно не стоит переживать, — ответил граф и обратился к агентам: — герр Нойманн порвал приковывающие его наручники и, как видно, благодарен их производителю за это. Само собой, что мои слова — не для протокола.
— Как скажете, — согласился агент.
Я мысленно перевел дух: хорошо, что в свое время я создал у графа такое впечатление. Сейчас это мне помогло.
Затем Финч возобновил допрос:
— Как вы выбрались из лаборатории?
— Через дверь.
— Она была не заперта?
— Довольно очевидно, что человек не может выбраться через запертую дверь, не так ли? Похоже, господа экспериментаторы вполне доверяли средствам фиксации, меня даже никто не охранял.
Это был рискованный момент: мне пришлось конструировать ответ так, чтобы он состоял из двух правдивых фраз, но допрашивающие восприняли ее как одну. Обмануть детектор нельзя — а допрашивающего можно. Даже не обмануть, а перехитрить.
— Что вы знаете о поставленном над вами эксперименте?
— Факт его проведения.
— Как вы это узнали?
— Из слов сотрудницы лаборатории.
— Она говорила в вашем присутствии?
— Да.
— К кому она обращалась?
— К кому-то, кого называла «герр Райнер». Она говорила это по телефону.
— Это произошло до того, как вы освободились?
— Нет, после.
— Простите, не понял, как такое возможно?
— Я сидел в ее кабинете, в шкафу для одежды. Она не знала, что я там.
— Вы видели ее или только слышали?
— Видел через щелочки в дверце.
— Вы сможете ее узнать по фото или вживую?
— Возможно, но не факт.
— Вы видели ее лицо?
— Видел, но мельком.
— Что было дальше?
— Мне нужно посоветоваться с адвокатом. Герр Айсманн, выйдем в коридор?
Допрос ч.2
Мы вышли за дверь и я тихо сказал:
— Вам известен дальнейший ход событий?
— В общих чертах. Вы применили силу, чтобы спастись из места, где вас незаконно удерживали.
— Ну, если быть точным, то конкретно та сотрудница не представляла непосредственной угрозы для меня, только непрямую. Но мне пришлось ее
