Аркан душ - Ива Лебедева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Обычно люди боятся змей, – как ни в чем не бывало пожал плечами ушастый, и в его раскосых глазах среди отблесков догорающего пожара мне почудилась насмешка. – А маги вообще равнодушны к потомству и полностью зациклены на себе. Особенно женщины. Ни одна из магинь не прикоснулась бы к младенцу, тем более чужой расы, даже кончиком ногтя. И тем более не стала бы жертвовать собой. Ты понимаешь, что твои инстинкты делают тебя уязвимой?
Я очень осторожно поставила на землю Никитку, слегка подтолкнула его к сестре – Кукушонок с готовностью протопал пару шагов и обхватил Катюшку за талию. Дочь отчетливо всхлипнула и присела, свободной рукой притянув брата к себе. А сама я так же бережно приняла из ее рук обморочно-расслабленное тельце… как она сказала? Шику? Вот кстати… я же помню, как кровь и ошмётки зверюги летели на нас тучей, куда они потом делись? Я чистая, дочь чистая, Никитос, зелененький малыш… даже обморочный крокодил – и тот словно после глубокой санобработки. Плечо разворочено, занавеска, в которую он был замотан – та почти насквозь в крови, но и только. На нем самом и на одежде – ни пятнышка. И что это было? А, потом разберусь. Если вспомню…
Подхватив зелененького на руки и заглянув в бледное испуганное личико, я улыбнулась малышу и только после этого соизволила ответить эльфу:
– Да, понимаю. Вот только эти же инстинкты делают меня сильнее всех ваших магинь, вместе взятых! – и понимай как хочешь, а мне некогда.
У ребенка шок, а еще, мне кажется, он переохладился. Охо-хонюшки… Я же ничего не знаю о физиологии этой расы. Как тут разобраться? В любом случае надо отвезти детей домой, согреть, умыть, накормить, осмотреть. А не лясы точить про инстинкты и магию.
– Не кажется ли господину, что мы здесь слишком задержались? Ваш племянник и ваша собственность устали и замерзли! – это у меня такой сварливо-противный голос? С мужем я в жизни так не разговаривала, а тут прямо не рабыня, а жена-тиранша. Как бы по башке не получить за такие выкрутасы.
Но нет, эльф только хмыкнул что-то неразборчиво-насмешливое себе под нос и эдак выразительно повел плечом. Его устраивает моя сварливость? Или забавляет? Или ждет, гад, когда клятву дам, чтобы потом отыграться?
Да наплевать. Домой хочу. В идеале – по-настоящему домой, чтобы весь этот другой мир оказался сном, но надежды на это мало, так что пока сойдет и эльфийское поместье, в котором есть тепло, еда и вода.
Всю обратную дорогу в паланкине мы даже не разговаривали. Просто сбились в плотный клубок, дети прижимались ко мне, я обнимала их и тихо, чтобы они не заметили, плакала. Маленькие мои, родные… наизнанку вывернусь, но больше ни одна скотина на вас даже косо не посмотрит!
Едва добравшись до теплой, нормально освещенной комнаты, я тут же забыла и про скотин, и про эльфов, даже про главную помесь первого со вторым и то не вспомнила. Никитос, который не иначе как в награду за мои страдания вел себя как идеальный ребенок, получил кружку теплого молока, печенье и мишутку. И отправился в кровать – не спал, таращился сонными глазенками, но обнимал игрушку и лежал тихо.
Я тем временем наскоро еще раз ощупала и осмотрела дочь, убедилась, что, несмотря на почти дистрофическую худобу и нервную дрожь, ничего особо угрожающего в ее состоянии нет, и попыталась запихнуть ее под то же одеяло, что и сына.
Не тут-то было. Во-первых, немного отошел от шока ее чешуйчатый малыш – и устроил настоящую истерику при попытке оторвать его от Кати. А во-вторых, зашевелился и застонал взрослый “какадил”, которого как затащили к нам в комнату, так и бросили, благо что на диван у окна, а не на пол.
Глава
11
Подхватив зелененького на руки и заглянув в бледное испуганное личико, я улыбнулась малышу и только после этого соизволила ответить эльфу:
– Да, понимаю. Вот только эти же инстинкты делают меня сильнее всех ваших магинь, вместе взятых! – и понимай как хочешь, а мне некогда. У ребенка шок, а еще, мне кажется, он переохладился. Охо-хонюшки… Я же ничего не знаю о физиологии этой расы. Как тут разобраться? В любом случае надо отвезти детей домой, согреть, умыть, накормить, осмотреть. А не лясы точить про инстинкты и магию.
– Не кажется ли господину, что мы здесь слишком задержались? Ваш племянник и ваша собственность устали и замерзли! – это у меня такой сварливо-противный голос? С мужем я в жизни так не разговаривала, а тут прямо не рабыня, а жена-тиранша. Как бы по башке не получить за такие выкрутасы.
Но нет, эльф только хмыкнул что-то неразборчиво-насмешливое себе под нос и эдак выразительно повел плечом. Его устраивает моя сварливость? Или забавляет? Или ждет, гад, когда клятву дам, чтобы потом отыграться?
Да наплевать. Домой хочу. В идеале – по-настоящему домой, чтобы весь этот другой мир оказался сном, но надежды на это мало, так что пока сойдет и эльфийское поместье, в котором есть тепло, еда и вода.
Всю обратную дорогу в паланкине мы даже не разговаривали. Просто сбились в плотный клубок, дети прижимались ко мне, я обнимала их и тихо, чтобы они не заметили, плакала. Маленькие мои, родные… наизнанку вывернусь, но больше ни одна скотина на вас даже косо не посмотрит!
Едва добравшись до теплой, нормально освещенной комнаты, я тут же забыла и про скотин, и про эльфов, даже про главную помесь первого со вторым и то не вспомнила. Никитос, который не иначе как в награду за мои страдания вел себя как идеальный ребенок, получил кружку теплого молока, печенье и мишутку. И отправился в кровать – не спал, таращился сонными глазенками, но обнимал игрушку и лежал тихо.
Я тем временем наскоро еще раз ощупала и осмотрела дочь, убедилась, что, несмотря на почти дистрофическую худобу и нервную дрожь, ничего особо угрожающего в ее состоянии нет, и попыталась запихнуть ее под то же одеяло, что и сына.
Не тут-то было. Во-первых, немного отошел от шока ее чешуйчатый малыш – и устроил настоящую истерику при попытке оторвать его от Кати. А во-вторых, зашевелился и застонал взрослый “какадил”, которого как затащили к нам в комнату, так и бросили, благо что на диван у окна, а не на пол.
Катюшка мгновенно вывернулась из-под моих заботливо-суетливых рук и ринулась к парню, причем чешуйчика прихватила с собой. Они вдвоем вцепились в едва живого змеелюда и дружно пустили
