Светлая Капелька в тёмной душе (СИ) - Вариун Юлия

— Идём, капелька, — протянул он мне руку, но я замялась. Конечно Кирилл не делал секрета из моего при нём положении. Мы приезжали и уезжали вместе, он всегда вёл меня или под руку или за талию, а иногда, когда я была особенно вредной — прям за ручку держал, как маленького ребёнка. Я знала, что обо мне говорят, мол попала на работу через постель главного. Но меня это особенно не трогала. Но после сегодняшней сцены, мне стало очень стыдно показываться перед людьми. А то, что уже через минут десять всё здание будет знать во всех подробностях такую красочную картину…. К гадалке не ходи! Еще и лишнего дорисуют, чего рассмотреть не успели. Женский коллектив, он такой… дружный! — Не бойся, моей девушке можно всё, даже показаться в помятой блузке и с искусанными губами, сверкая глазами на весь офис. Идём… — И Кирилл приобнял меня за талию, выводя из приёмной, направляясь к лифтам.

— Твоей девушке? — Не сразу до меня дошел смысл слов, и я смогла начать мыслить уже в лифте, когда первую волну заинтересованных взглядов мы уже прошли.

— Ну, да, — снисходительная улыбка, как маленькому ребёнку и аккуратный поцелуй в макушку. Да, что ж он так к моей макушке неравнодушен?! Услышала, как на моё возмущение рассмеялась Тьма. — А ты кем себя считаешь?

— Эээ, не думала как-то об этом, — честно призналась я и совсем смутилась. Двери лифта разъехались и меня ждала еще одна волна взглядов…

— А ты подумай, — шепнул Чернов и уверенно повёл меня дальше.

Когда первая волна стыда за то, что меня застали с боссом, схлынула, пришла злость на себя. Ну чего это я должна кого-то стесняться или бояться смотреть в глаза, или перед кем-то оправдываться?! Я совершеннолетняя, так что имею право. И это он для них всех босс. Хотя скорее БОСС. Не просто с большой буквы, а всеми заглавными. Ну, а для меня грозный Кирилл Аполлонович, просто Кирк, личный тролль уровня «бог», обаятельный паяц, несносный Чернов… ну и ладно, начальник он мой непосредственный тоже, но я как-то перед этим фактом трепета не испытываю, скорее глухое раздражение за то, что облапошил меня и развёл на договор сотрудничества. Что кстати опять-таки было сделано мне во благо. Но из вредности я продолжала себя убеждать в коварстве такого поступка.

Вот так незаметно от самобичевания я перешла к самокопанию. Задумалась о своих сверх всякой меры странных ощущениях. Что это было за наваждение сегодня? Это ведь далеко не первый наш поцелуй с Кириллом, но раньше ничего подобного не было. Не могло же мне снести крышу настолько, что галлюцинации начались! То, что я чувствовала и видела, каким-то неизвестным мне внутренним зрением… это было ужасно и восхитительно одновременно. Непостижимо. Но безумно соблазнительно. Я попыталась разгадать тайну, явившегося мне в видении образа демона. Но все мои познания в этой области стремились к нулю.

— Лучик, — заводя машину, нарушил тишину Кирк, — я знаю, в каких сомнениях у тебя сейчас тонут мысли. Ты не сможешь справиться со всеми вопросами. Тебе просто не откуда черпать информацию. Спроси меня то, что хочешь знать…

Я на секунду задумалась. Вот сейчас я ему скажу «Кирилл мне кажется, что ты демон и это не фигура речи, опровергни… пожалуйста…» а он вместо ответа заржет, как конь, потому что большей глупости и придумать нельзя. Хоть бери и книгу пиши о своих ощущениях, на целый роман хватит.

— Ну, давай поговорим более открыто, — снова подталкивает меня мужчина, — расскажи мне о своих ощущениях…

— Кирилл о таком не говорят… — мой смущенный шепот.

— Ты не поняла, капелька, — мельком глянул на меня Чернов и снисходительно улыбнулся, впрочем быстро вернув своё внимание дороге, — я и так знаю всё, что ты чувствуешь от близости со мной. Я чувствую твоё возбуждение, я наслаждаюсь им… мне не надо слов, чтобы понимать, тебе нравятся все мои, как ты любишь говорить поползновения. — Еле уловимый смешок. — я хочу знать о другом, крошка…

— А может быть ты первый? — Вдруг предложила я.

— Я? Да как-то пугать тебя не хочется… — С сомнением протянул Кирк и свернул с проспекта.

— Ты думаешь, что неведение меня не пугает? Расскажи мне о других нас, — вдруг решаюсь я. — Кто ты на самом деле?

— Ты поверишь, если я скажу, что мне значительно больше лет, чем я выгляжу…?

— Можно подумать, у меня выбор есть, — сникла я.

— Мда, тут выбор не богат, — соглашается со мной Кирилл и паркуется возле музея искусств.

— Что мы тут забыли? — Удивляюсь я, выглядывая через стекло машины

— Я обещал тебе выставку Сэми Грух Левенштайна, помнишь? У нас так и не получилось нормального свидания…

— Да, я как бы и не давала на него согласия, — начала вредничать я. Зачем? Ну вот, кто мне объяснит, почему у меня включается периодически этот режим вредины. Кому он нужен? А главное, чем обоснован?

— Я же тебе уже сказал, капелька, — Кирилл галантно открыл мне двери и помог выбраться на улицу, — мне не надо твоего согласия на словах. Я его вижу и чувствую… а слова… у вас женщин они не очень то соответствуют вашим истинным мыслям…

— И не поспоришь, — пробормотала я, кладя свою руку на сгиб подставленного локтя. Кирилл довольно рассмеялся на мой комментарий и продолжил…

— Картины Левенштайна немного мрачноваты… но он и сам по себе личность весьма неприятная, но талант это никак не умаляет.

— Кирилл, сколько тебе действительно лет? — Решаюсь я, прерывая начатую экскурсию.

Мы не дошли до входа, какой-то метр, Кирк остановился и с сомнением посмотрел на меня.

— Почти триста лет, лучик… — сказал он тихо и пронзительно так смотрит, реакцию мою ждёт…

Ну а я? А что я?! Какая у меня может быть реакция? Я стою в ступоре. Молчу. Смотрю в чёрные глаза древнего создания и не знаю даже что ему сказать. Что тут скажешь?

— Ты… хорошо сохранился… — после минутного онемения, подаю я признак разума. Чувствую, что сморозила глупость. Вдумалась и не сдержала смешка. Нервного такого смешка. В ответ Кирилл смотрит так серьёзно на меня и вдруг сам начинает смеяться. Зараззза…. Заразительно у него получается. Я подхватила волну смеха и через секунды мы оба уже выпускали нервное напряжение безудержным хохотом, стоя под дверями музея искусств.

— Пойдём, лучик, — отсмеявшись, мы снова продолжили путь. Я мельком бросил взгляд на висевшую тут рядом просроченную афишу. Почему просроченную? Да потому что на ней красным по чёрному было написано, что выставка продлится до первого августа. А уже четырнадцатое…

— Кирилл, мы опоздали, — киваю я на огромный баннер, оставшийся от съехавшей экспозиции.

— Лилия, неужели ты думаешь, я не знаю?

— Так зачем же мы…

— Не спеши, кукла, дай, произвести на тебя впечатление, — улыбается Чернов, а нам на встречу уже вышел немолодой мужчина со следами затянувшейся пьянки и экстренного отрезвления на лице. Одет дорого, броско, но совершенно неопрятно, словно в чём спал, в том и пришел сюда…

— Сэми… — Укоризненно тянет Кирилл, видя это горе луковое.

— Кирк, — кивает ему в ответ …эээ… как я понимаю… сам художник?

— Ну на кого ты похож?! — Продолжает диалог мой спутник. Причём говорит на немецком.

— На маму, — без тени стыда, отвечает на том же языке Сэми Грух Левенштайн. — А эта юная особа и есть та самая любовь всей твоей жизни? — уточняет художник, очевидно не зная, что я владею языком. — Хороша малышка!

— Сэми! — Отдёргивает его Чернов, — закрой рот и познакомься, фройляйн Лилия Ясницкая… Лилия, я же тебя предупреждал, что этот талантливый художник, не очень приятный тип. — Ко мне Кирилл так же обратился на немецком языке, вызвав у меня улыбку, а у художника шок. Он понял, что просчитался, и принялся извиняться. Меня это веселило, видимо я еще не сильно отошла от последнего приступа смеха.

— Достаточно, Сэми, — отдёрнул Чернов, как я понимаю своего знакомого, когда тот попытался облобызать мне руку, — лучше проведи нам экскурсию по своим шедеврам…

— Конечно, Кирк, — легко согласился гениальный художник и повёл нас в галерею.