Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская

Вторым значительным моментом в работе над «Аттестатом» я называю бескорыстную помощь российского ученого, социолога, журналиста, писателя и поэта Светланы Бестужевой-Лада, связь с которой, к сожалению, оборвалась в 2011-ом году, ставшей первым редактором первых глав книги. Мое дальнейшее, уже самостоятельное, редактирование «Аттестата» основывалось на ее профессиональных замечаниях и рекомендациях.

Последним фактором, повлиявшим на «Аттестат», стало мое собственное высшее литературное образование. В том же 2011-ом году я поступила в магистратуру литфака университета имени Бен-Гуриона, а в 2015-ом окончила ее. Благодаря свежему взгляду на современную прозу, поэзию и научный подход к ним я смогла трезво оценить свое творение и приспособить его к восприятию западного читателя.

В общем и целом, создание «Аттестата» заняло семнадцать лет. Без всякого сомнения, это – труд всей моей жизни. Он не просто вместил в себя громадный жизненный опыт, не только мой и всего моего окружения, но и общечеловеческий опыт, переданный мне прекрасными духовными учителями, с которыми меня сводила судьба. Как живой человек, он сопровождал меня во всех моих перипетиях, которые нашли то или иное свое отражение на его страницах.

С этим романом я ложилась спать и вставала по утрам в одинокие недели, когда мой первый супруг находился при исполнении своего офицерского долга. Он поддерживал меня, когда я разводилась с ним. Он, единственный, придавал смысл моему существованию, когда я металась, невостребованная, между скучными работами. Именно он заставил меня понять, что истинным моим призванием является литература. Он терпеливо ждал "в компьютере" своего часа, когда я выходила замуж во второй раз, рожала детей, училась, писала свою дипломную диссертацию. На мой взгляд, «Аттестат» до конца выполнил свое предназначение в моей жизни, так же, как и я выполнила мое предназначение, написав его. Теперь настало время отпустить его на волю, жить своей отдельной жизнью, как ребенка, который вырос и созрел для самостоятельности.

Время, отображенное в романе, это, конечно, середина-конец девяностых. Особое было время!

Тогда еще далеко не у всех были дома компьютеры, а о ноутбуках, планшетах и мобильных телефонах вообще молчу. Чтобы пообщаться, подростки звонили друг другу на стационарные домашние номера – благо, уже были переносные трубки, с которыми можно было уединиться. Тогда еще фотографировали обычными «мыльницами» и сдавали негативы пленок в ателье для проявки. Вместо хард-дисков и флэшек пользовались компакт-дисками и кассетами. Еще писали мелом на классной доске и вели ручные классные журналы. Единственными соцсетями среди школьников в отсутствие вотсапа, фейсбука, твиттера и инстаграмма были доски объявлений. Но и требования к учащимся старших классов были тогда намного выше, чем, увы, в наши дни, так же, как и статус учителя, и возраст вхождения в первую половую связь.

Тем, кто родились на десятилетие позже, в дигитально-технологическую эпоху, все это может показаться очень странным, практически нереальным. И, все же, это и было реальной, бытовой жизнью поколения восьмидесятых. Поколения моего и моих героев.

Было бы логичным предположить, что главная героиня романа – Галь – это я сама. Это верно и неверно. Безусловно, некоторые черты характера героини и ее сентиментально-ностальгическое отношение к школе взяты у меня. Неверным же данное сравнение является как минимум по трем причинам. Первая: я не обладаю внешностью Галь. Вторая: мои родители счастливы вместе уже сорок три года. Третья: я никогда не связывалась с дурными компаниями, не пила и не сидела на наркотиках.

Если говорить о самоотождествлении с тем или иным персонажем «Аттестата», то с таким же успехом я могу соотнести себя с Лиат – кривым зеркалом Галь, и с самым трогательным героем книги Одедом, в чьи уста я вложила, разумеется, свои собственные стихи, и даже с Даной Лев, которая, чтоб содержать свою семью, долгие годы проработала в системе, которую ненавидит. Это при том, что у всех этих персонажей есть и другие прототипы. Много важных для меня прототипов есть и у Шахара, главной мужской фигуры «Аттестата». Хен и Шели – это архетип любой жизнерадостной и легкой в общении пары близких друзей, которые есть у каждого, в том числе у меня. В образе Шимрит присутствуют как черты моей мамы, так и черты некоторых моих знакомых матерей-одиночек. Единственный ярко отрицательный герой, которого мне пришлось придумать, – это Наор. Все остальные сливаются в массовку.

Судить их я не собираюсь. Не столько потому, что сама создала их такими, какими они являются, сколько по личным причинам. Легко судить о персонаже книги, как и о живом человеке, со стороны. Но, как уже было сказано, «Аттестат» – это слепок с моей души. Начинала я его в свои двадцать два года, основываясь на багаже себя восемнадцатилетней. Сейчас мне тридцать девять, и я сама – мать. Трижды мать. Очень сложно критически отнестись к тем же Галь, Лиат и Шели, когда у самой растут три дочери, чьи дальнейшие судьбы еще неизвестны. Впрочем, мне сложно раскритиковать и саму себя в прошлом. Ведь это была просто я. Не будь моего прошлого – не было бы и "Аттестата".

В тексте романа присутствует много ненормативной лексики. Это была вынужденная мера. Именно так разговаривают подростки, кто в большей, а кто в меньшей степени. Причем, те, кто в меньшей, как правило, и выдвигаются за рамки общественной жизни сверстников. Не говоря уже о сексуальной востребованности, – чувствительной теме, которая также глубоко раскрыта в тексте.

Несмотря на универсальный сюжет и русский язык текста, роман имеет сугубо израильский характер. Только это не тот Израиль, который показывают по новостям, не та Святая Земля, на которую привозят туристов со всего мира, и даже не те страна и общество, которые отображаются на страницах других произведений местных авторов. В «Аттестате» нет и намека на насущные израильские социальные, религиозные, этнические, политические и военные проблемы. Они ему ни к чему. В нем, скорее, общий фон описанного в нем времени, климата и колорита, а также менталитет и психология, свойственные светской, образованной израильской молодежи конца девяностых. В каком из крупных городов страны происходят события? Сама не знаю. Они могут происходить здесь практически везде.

Тогда почему же я изначально не писала «Аттестат» на иврите? Ответ прост: из удобства. А начав его на русском, и создав уже немало глав, не смогла переключиться на иврит. Говорят: "на переправе коней не меняют". И это – верно.

Характерной чертой «Аттестата» является и то, что произведения такого типа предпологают свое дальнейшее развитие. В этом соблазне немало проблематичности. Дело в том, что у всех сиквелов есть тенденция продолжаться столько, сколько у автора хватает творческой фантазии. Однако возрастные изменения главных героев, введение новых действующих лиц, замысловатые повороты сюжетных линий