Мы уходим последними… Записки пиротехника - Виктор Иванович Демидов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец мы добираемся почти до самого подножья главного креста церкви, делаем несколько ползков по изумительно красивому ярко-голубому куполу, задерживаемся на секундочку перед проломом, и Майоров спускается в дегтярно-черную дыру.
– Прыгайте!
Я прыгаю. В куполе нас обдает застарелым теплом и острым запахом первозданной пыли. Ничегошеньки не видно. По инерции делаю шаг. Меня сразу же грубо хватают за полу кителя и прижимают к какой-то стене.
– Осторожно! Тут провал. Пролетишь восемьдесят метров и попадешь как раз к отпеванию, прямо перед алтарем.
Слева засвечивается карманный фонарик, и я вижу вполне уютную сферу грубоватой избяной побелки, маленький карнизик, много голубиного помета, фантастически странные следы на вековой пыли и, наконец, цель нашего акробатического путешествия – действительно огромный снаряд. Беглого взгляда достаточно, чтобы присвистнуть: в купол даже забраться не так-то просто, не то что вытащить его отсюда! И все это в каких-то двух-трех сотнях метров от Невского проспекта… Будет работка…
Двухсотсорокамиллиметровый, сташестидесятикилограммовый фугасный снаряд пробил неширокое отверстие в массивном центральном куполе, влетел внутрь, ударился о круглую толстую стену – купол только снизу кажется изящным и хрупким, – срикошетил, снова ударился, прочертил таким образом полукруг и затих, зажатый карнизом. На исходе сил он еще умудрился сделать брешь в очень тонком полу купола, в так называемом шатре. Брешь, как прорубь, манила в бездонную глубину…
Почти сразу же стало ясно и то, почему не было взрыва: снаряд все время скользил вдоль стен боком, и рассчитанные на прямой удар механизмы взрывателей не подействовали. Иначе от красавца купола остались бы только одни фотографии.
Я выглянул на улицу. Вечерело. Надо спускаться, чтобы не повторять всю предыдущую цирковую программу в темноте. Тем более что путь обратно значительно сложнее: приходится пятиться, прыгать не глядя.
О необычной находке докладываю начальству.
– Да, Виктор Иванович, попал ты, как кур во щи, – сочувственно подтрунивает Серафим Алексеевич Марков. – Ты хоть, когда в следующий раз полезешь, аппарат захвати…
Марков страстный фотолюбитель и даже в этой ситуации не может отказаться от мелкой зависти: надо же, такая шикарная съемочная точка подвалила человеку!
– Полезай вместе со мною, – приглашаю я. – Гарантирую, что такого кадра ни у одного фотолюбителя Ленинграда не будет.
– Так что ты намерен предложить? – прерывает эту болтовню наш новый «шеф» подполковник Богданович. – Как будешь снимать?
– Кинокамерой, – отшучиваюсь я. – Сейчас, Николай Михайлович, мы подумаем и что-нибудь вам доложим.
…Утром первыми нас встречают у церкви какие-то странные старухи. Они преграждают дорогу на паперть и не пускают к дверям.
– Божий храм пришли взрывать, граждане военные?
– Да что вы, бабуси? – теряюсь я. – Нам только посмотреть… Мы… туристы.
– Туристы… Развелось охальников. И святому месту покою от них нет…
– Во информация! – восхищается Валентин Николаев, вступая под гулкие своды церковной обители. – Вчера ни души не было, а сегодня привалили целым взводом.
– Вы их еще не знаете, – жалуется ожидавший нас милицейский представитель. – Старухи все стекла повыбивали.
– Ну уж? – откровенно сомневаемся мы, глядя на забранные металлической решеткой и расположенные на высоте около тридцати метров стрельчатые окна.
– Не сами, конечно, – уточняет милицейский товарищ, – а мальчишки по их наущению. Здесь в прошлом году большинство окон остеклили. А зима была морозная – голуби начали дохнуть. Вот старухи во имя спасения святой твари и подговаривали мальчишек. Мы уж тут и пост держали и караулили – ничего не помогло. Опять голуби по церкви летают и все портят…
Как ленинградец, я знал, что церковь эту построили на том самом месте, откуда в марте 1881 года народовольцы отправили на тот свет «божьего помазанника» Александра II. («Кровавое пятно» из самой лучшей красной краски сохранилось на специально нетронутом кусочке мостовой и до сего времени.) Знал, что стоила она что-то такое около пяти миллионов рублей, что вместо ожидаемого святейшим синодом «величественно-скорбного» сооружения, отражающего «божественность царской власти» и «глубокую скорбь народа», архитектор Парланд и инженер Трухманов соорудили веселое подобие храма Василия Блаженного в Москве. На этом мои познания кончались. И лишь позже я услышал любопытную историю этого храма.
Оказывается, у церкви «Воскресение на крови» («Спасом» ее прозвали верующие) сначала было революционное прошлое. Мало того, что она всем своим видом никак не выражала «глубокую скорбь», скорее наоборот, в ее котельной одно время печатали прокламации, а в тесной каморке, над алтарем, собирались подпольщики.
Однако в первые годы после Октября эта церковь, которую патриарх Тихон объявил кафедральным собором, превратилась в гнездо контрреволюции. Здесь планировались заговоры, отсюда расползались по городу слухи, будто бы по ночам в церкви «слышны стоны убиенного царя», который «является благочестивым» и предрешает близкий конец большевистской власти.
«Близкого конца» дождались сами заговорщики, но в двадцатых годах это гнездо приняло еще одну стаю реакционеров: митрополит Иосиф Петровых сделал его центром новой антисоветской секты «истинно православной церкви», охвостья которой до сих пор нет-нет да и объявятся. Может, и те старухи, что кликушествовали на паперти, тоже из последних обожателей предпоследнего царя?
…У нас начинаются труднейшие переговоры. По утвержденному мне плану, снаряд решено спустить прямо в церковь через пролом в шатре. Но сто шестьдесят килограммов на узком карнизе мне одному все равно никак не поднять и не удержать, а от помощи солдат я отказался: не каждый даже здоровый человек может работать на такой высоте. Не хватает мне еще переживаний, как бы кто не свалился. Нужно привлечь верхолазов. Там, наверху, чуть выше снаряда, есть маленькая площадка, а на ней – остовы разобранных и брошенных строителями трех допотопных лебедок. Если их хоть чуточку подремонтировать, они нам могут очень и очень пригодиться. Но опять-таки нужен опыт верхолазов, нужно их умение работать в любых условиях, а ребята здесь на все руки мастера.
И вот все пятеро собираются лезть наверх. Мне нужны четверо. Пытаются спорить. Но я стою на своем – ни к чему подвергать риску лишнего человека.
– Добро. Пятый здесь, внизу, будет помогать вашему водителю принимать снаряд. Мы всегда все вместе…
– Ну, если так…
Несколько часов они мучаются вокруг ржавых, искалеченных лебедок. В купол с трудом подаются трос, шестерни, смазка, разнокалиберные гайки, ключи, зубила, прочные капроновые и не менее прочные, из морской травы, веревки.
Договариваемся с властями района и города о мерах безопасности на время извлечения снаряда. Один из милицейских представителей очень хочет обставить все «на солидной основе»: закрыть движение, выселить жителей из домов по каналу Грибоедова и
