Алоха из ада - Ричард Кадри

— А кто сказал, что это я её выбрала? Кто сказал, что она обо мне?

Элис берёт сигарету у меня из руки, докуривает и тушит о подошву туфли. Она кивает на телевизор, где едва одетая женщина-Бармаглот летит с Алисой по Стране Чудес.

— Если я снова буду тебе сниться, то пусть снюсь, как Алиса. Она летает, попадает в приключения и не застревает навечно в этой грёбаной квартире.

— Я поработаю над этим.

— Давай. Ты же знаешь, я буду шикарно выглядеть как школьница из анимэ. Я люблю тебя, но устала от твоего вялого чувства вины. Для разнообразия, пусть тебе приснится та девушка, рядом с которой ты лежишь.

Она целует меня в щёку, встаёт и уходит.

— Увидимся, Миюки.

— Позже, аллигатор[78].

Я просыпаюсь и убираю руку с Кэнди. Я весь вспотел. Иду в ванную, ополаскиваю лицо и вытираюсь одним из грубых белых полотенец отеля. Нахожу свой телефон и смотрю время. Всё ещё достаточно рано, чтобы немного поспать. Сажусь на край кровати, давая проясниться голове. Немного погодя, лажусь и снова обнимаю Кэнди. Она прижимается ко мне.

Да, я мог бы к этому привыкнуть.

Я просыпаюсь около часа и начинаю одеваться. Кэнди слышит меня и переворачивается.

— Что случилось?

— Я иду в индустриальный клуб зомби, чтобы выследить наркодилера. Что ты делаешь?

Она сбрасывает одеяло и начинает искать свою одежду.

— Я ни за что не позволю тебе сыграть соло-крутого-парня и заграбастать всё веселье.

— Тогда шевели ногами, Модести Блэйз[79].

Я немного жалею, что бросил «Вольво» днём. У меня плохое предчувствие, куда катится вся эта наркотическо-демоническая хренотень, особенно после разговора с Элис. Ну, или разговора с самим собой. Или разговора с некоей комбинацией Элис и моего подсознания. Я не ненавижу скучную анонимность этой машины, или, если быть честным с самим собой, последние полтора месяца тишины. Всё меняется, и меняется всё быстрее. На той крови, что прольётся, можно будет устроить серфинг.

Хотя сегодня Вселенная бросает мне кость.

Поездка на мотоцикле — вот что мне нужно, чтобы сдуть пыль и прочистить голову. И что вы думаете? Кто-то как раз для меня оставил на улице красный «Дукати Монстр». Каждый день может быть Рождеством, если знать, как обойти блокировки.

Я смотрю на Кэнди.

— Ты не против поездки без шлема?

— Что такое шлем?

Я достаю чёрный костяной клинок, одним движением разрезаю замок «Кобра» и отбрасываю его. Сажусь на мотоцикл. Кэнди забирается сзади и обнимает меня. Я вставляю нож в замок зажигания, поворачиваю и выкручиваю ручку газа. «Дукати» урчит как большая механическая кошка. Я пинаю вверх подставку, разворачиваюсь и мчусь на поиски Кейла. На углу вспоминаю, что мы едем через весь город, и там могут быть копы. Бормочу короткое адское обманное худу, чтобы гражданские видели шлемы у нас на головах. Иногда магия так же скучна, как вынос мусора.

Ветер приятно обдувает лицо, а Кэнди греет своим теплом. Разговор с Элис снял с моих плеч груз, о котором я даже не подозревал. Удивительно, что я не передвигался как Чейни в «Горбун из Нотр-Дама»[80]. Я знаю, что кое-что из того, что я чувствую, порождено жестоким из милосердия оставь-меня-в-покое-и-найди-девушку-которая-дышит напутствием Элис, но более важно то, что я узнал, как она умерла. Незнание убивало меня, и я понятия не имел. Я не говорю, что это знание приятно, но оно ощущается более человечным. Я крушил предметы и убивал людей из-за того, что случилось с ней, и не жалею ни о чём. Но теперь мне кажется, что той бездонной ярости, что одновременно и толкала меня вперёд и сдерживала, может быть положен конец. Или, по крайней мере, она больше не будет всё время выкручена на полную мощность. Я никогда не позволю себе полностью забыть об Элис, и никогда не прощу того, что с ней случилось, но знаю, что мне не нужно губить себя, чтобы всё исправить. Мне всего лишь нужно убить Мейсона.

Иногда, когда я выхожу по ночам, и всё спокойно, я жалею ангела в своей голове и позволяю ему порулить.

Ангел может видеть в темноте, но не так, как сова, или будто у него есть очки ночного видения. Ангел видит мир таким, каким его должен был видеть Господь. Нет ничего твёрдого. Объекты существуют лишь в виде струн вибрирующих жемчужин света. Молекулы — переплетённые тинкертои[81] атомов, прячущиеся в смазанных электронных туманах, и всё это завёрнуто в извилистые складки ирисок суперструн. Вращаясь и струясь, Вселенная складывается в многомерный текниколорный[82] танец небесных сфер Басби Беркли[83]. И это только в городе. Интересно, как выглядит океан такими глазами? Волны внутри волн внутри волн внутри волн, фрактальный водоворот, вечно падающий вниз мимо рая, ада и всего остального? Могли глаза, как у этого ангела, видеть Большой Взрыв? Мог бы я выбрать атомы пепла Элис там, где я высыпал его на Венис-Бич[84]. Нет. Ничего такого сегодня. Я жив, я еду, и у меня за спиной красивая девушка. Я чёртова песня Брюса Спрингстина[85].

Когда мы добираемся до клуба, я сажаю ангела на поводок и запихиваю обратно в его собачью будку. Теперь мне нужно видеть своими глазами.

Я останавливаю мотоцикл на подъездной дорожке к огороженному складу в квартале от «Твёрдого решения». Место очень похоже на то, как описала Кэролин. Завёрнутая в латекс и хром готская индустриальная публика. Снаружи слоняются и курят девушки и тощие парни в ботинках на подошве достаточно высокой, чтобы пощекотать яйца Гавриилу.

«Твёрдое решение» находится в здании бывшего мебельного склада. Проектор на соседнем низком кирпичном здании расплёскивает «Стейси»[86], киношку про японскую школьницу-зомби, по трём этажам боковой стены склада «Твёрдого решения». Орда едва достигших совершеннолетия сёдзё[87] в окровавленной школьной форме ковыляют к палящим из автоматов солдатам. Всё идёт так, как обычно в подобных стычках. Школьницы — один. Солдаты — ноль. Я закуриваю пару «Проклятий», протягиваю одну Кэнди, и мы ждём.

— Нам не нужно идти внутрь? — спрашивает она.

— Слишком многолюдно. Если мы ввяжемся в драку, все эти лишние тела просто будут нам мешаться. У подобных клубов только один вход. Дай ему время. Кейл выйдет к нам.

— Мне нравится, когда ты всё объясняешь, Сэм Спейд[88].

Примерно каждые полчаса проезжает полицейская машина, чтобы дать толпе знать, что они здесь. Я также чую в толпе