Спор о Сионе (2500 лет еврейского вопроса) - Рид Дуглас

В этот момент решилась судьба того, что мы теперь называем «Западом». В те времена это были малоизвестные и скудно населённые пространства, и если бы ученики Христа не обратили своих лиц на Запад, то вероятно ни самого слова, ни того, что под ним теперь понимают, никогда бы не появилось. Понятие «западной культуры» неразрывно связано с христианством. За 1900 лет, прошедших со смерти Христа, расцвет Запада затмил собою всё происходившее в других краях. В материальной сфере прогресс был таков, что сейчас, к моменту издания этой книги, мы начинаем завоёвывать вселенную. И всё же это далеко не самое главное. Гораздо важнее был прогресс в области духа, в перемене отношения человека к человеку. Запад добился того, что человек может обвиняться только публично, и имеет право требовать – либо открытого суда, – либо освобождения (это право в двадцатом столетии снова стоит под угрозой). Это было самим большим достижением в истории человечества, и наше будущее зависит от того, удастся ли сохранить это право, или же оно снова будет подавлено. Ученики Христа вышли из Иерусалима ещё до вступления римлян, но и тень последовала за ними: секта талмудистов шла по следам христианства в течение всех этих столетий. Двадцатый век стал ареной борьбы между народами, вскормленными христианством, и сектой, посвятившей себя его разрушению.

В эту борьбу вовлечён не один только Запад. Человечество повсюду инстинктивно искало Единого Бога, и расисты талмуда встретились с новым врагом, когда через 500 лет после Иисуса Христа возник Ислам: арабы, другой семитский народ, также постигли идею Единого Бога для всех людей. Магомет (по Кастейну: «полуобразованный бедуин»), как и Савл на пути в Дамаск, обрёл видение Бога. Его учение во многом напоминало учение Христа, которого он считал, как Авраама и Моисея, пророком Бога, ноне Мессией. Себя он считал преемником Моисея и Христа, и пророком Бога, единого Бога, Аллаха, творца всего мира и Бога всех людей, а не одних только арабов. Эта новая религия, как и христианство, не проповедовала ненависти к другим религиям. Магомет почитал Иисуса Христа и Его мать в то время, как талмудистская литература полна нечестивых насмешек над Ними.

Магомет считал евреев разрушающей силой, преследующей только свои собственные цели. Коран пишете них: «Когда они будут разжигать факел войны, Бог будет тушить его. Их цель – вызвать раздоры на земле, но Бог не любит сеятелей раздора». Так в течение многих столетий мудрые люди оценивали эту секту и её доктрину, пока в двадцатом веке нашей эры ей не удалось фактически подавить всякое публичное обсуждение еврейского вопроса. Ислам вскоре распространился в южной части известного тогда мира, в то время как христианство распространилось на Западе, а буддизм ещё раньше на Востоке. Движение этих трёх больших потоков шло как бы к слиянию их в отдалённом будущем, ибо ни у одной из трёх универсальных религий не было непримиримых противоречий с другими, и все три едины в отвержении доктрины разрушения и расового превосходства.

Христианство и ислам широко разрослись, охватив громадные массы человечества и показав, к чему оно инстинктивно стремилось. Иудаизм остался далеко позади, ревниво охраняемый правящей сектой в своей расовой ограниченности. В двадцатом веке этой секте удалось довести дело до угрозы прямого столкновения между странами христианства и ислама. Если ей удастся вызвать открытый конфликт, то наше поколение станет свидетелем борьбы двух великих универсальных религий между собой во имя окончательного торжества племенного суеверия «господствующей расы». Такой может стать развязка той странной истории, которая началась девятнадцать веков тому назад, когда две группы столь различных между собой людей вышли из ворот Иерусалима.

Глава 13

Ограда вокруг закона

История Сиона может быть подразделена на пять периодов: на эпохи левитов, фарисеев, талмудистов, промежуточный эпизод «Эмансипации» и эпоху сионистов.

Наша повесть достигла теперь третьего периода. Первая эпоха левитов включала в себя историю изолированной Иудеи, вавилонского «плена» и «возвращения», а также создания «Моисеева Закона», навязанного иудеям силой. Второй фарисейский период более или менее совпал с римским управлением завоёванной Иудеей, закончившись вторым разрушением Иерусалима и рассеянием последних иудеев, причём фарисеи достигли полноты власти, а их «правительство» переселилось в новый центр в Ямнии.

Третий, талмудистский период, был самым долгим и продолжался семнадцать столетий, от 70 г. по Р.Х. до, примерно, 1800 г. по Р.Х. В эту эпоху большое число евреев переселилось на Запад, в то время как их «правительство», несколько раз меняя своё местопребывания, цепко держало рассеянных по разным странам единоверцев под своим контролем, в подчинении у «Закона» и в строгом отделении от других народов. Поскольку это также была эпоха развития западной культуры и торжества христианства, то неизбежно, что именно они стали главной мишенью для нападок со стороны разрушительных предписаний иудейского «закона», в отличие от прежних «язычников», «чужих» или «других богов».

Для людей Запада это был продолжительный и важнейший период их истории; для правящей иудейской секты и её последователей он был столь же маловажным как и время вавилонского плена. То, что один период длился семнадцать столетий, а другой – всего лишь пятьдесят лет, не имело в их глазах значения: в оба эти периода избранный народ находился в «изгнании», а согласно представлениям их «закона», это изгнание будь оно долгим или кратким, должно было закончиться катастрофой для тех, кто держал евреев в «плену», еврейским триумфом и их новым «возвращением».

Для правоверного сиониста, как Кастейн, семнадцать веков расцвета христианской культуры и цивилизации – пустая страничка истории; одно только «преследование евреев» заслуживает в эту эпоху внимания, всё остальное – ничего не значащие пустяки: Иегова использовал в этот период язычников для наказания евреев, одновременно готовя торжество избранного народа: «а за то, что язычники сделали, они ещё заплатят», – пишет Кастейн. Для него единственным достижением семнадцати веков человеческой истории было то, что евреи, благодаря своим мудрым талмудистским правителям, смогли в эту эпоху сохранить свою полную обособленность от других народов.

Бесспорно это было немалым достижением; ничто в истории не может сравниться с тем вредом, который принёс человечеству этот успех сионских мудрецов. Их Талмуд оказался надёжной «оградой вокруг закона» и смог семнадцать столетий успешно противостоять действию центробежных сил, вовлекавших евреев в общечеловеческий поток жизни.

Пока талмудисты укрепляли свои ограды, принявшие христианство европейцы непрерывно трудились, обогащая свою жизнь его моральными ценностями, уничтожив рабство и крепостничество, устранив неравенство и привилегии, и возвысив достоинство человека. Это был процесс «эмансипации» человечества, который к началу 19-го века восторжествовал над кастовой системой абсолютизма.

Евреи, под руководством своих талмудистских вождей, играли в борьбе за эту эмансипацию ведущую роль. Само по себе, это казалось естественным, поскольку для всех христиан, с самого начала, смысл эмансипации был в обретении свободы всеми людьми, вне зависимости от расы, класса или веры. В этом была сама суть борьбы: иное или меньшее лишило бы борьбу всякого смысла.

Тем не менее налицо был явный парадокс, часто смущавший и тревоживший народы, среди которых жили евреи. Их «закон» провозглашал теорию господствующей расы в самой непримиримой и враждебной форме, какую только могло представить себе человеческое воображение. Как же могли евреи нападать на национальное самосознание других народов? Как могли евреи добиваться уничтожения всех барьеров между людьми, в то время как они сами воздвигли ещё более высокие барьеры между собой и всеми остальными? И, с другой стороны, если по их истории Бог создал мир специально для их господства, запретив им смешиваться с «низменными» созданиями, то как могли они жаловаться на дискриминацию?