Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник) - Роман Злотников

– …зашили в мешок и бросили в озеро! Сердце мое было разбито… я не мог забыть ее почти неделю. – Сандерс опустил голову и похвалил себя – как натурально дрогнул голос, и кажется, даже слезу удалось выдавить.

– Бедный Ричард, – в голосе Флоранс тоже зазвучали слезы, – как я вас понимаю.

Они уже сидели за столиком, она наклонилась вперед и положила ладонь на его руку. Какие нежные у нее пальцы, и глаза такие… такие… а губы – как эти, как их? Коалы… нет, калы, нет, калы белые. Как гвоздика, как розы и такие пухлые. Если она ими… э-э… впиявится… вопьется… словом, если поцелует, о-о…

– А вот и пиво! Флоранс, дорогая, как я рад, что встретил тебя! Мичман а-атличный археолог, а как саблей владеет… и мужик крутой, но он русский, а ты, ты – женщина моей мечты. Что? Поможешь? Кому, мне? Да я сам кому хошь помогу. Вот, держись за меня. Понаставили столов, понимаешь, пройти негде… Бармен, за посуду я уплачу. Идем, дорогая.

Глава 8

Странная леди

«Пауки» явно проигрывали. Один уже лежал на спине, мелко дрожа лапами в агонии, второй еще пытался приблизиться к «скорпиону», чтобы пустить в ход мощные жвала, но противник был слишком подвижен. Из пробитого в нескольких местах панциря «паука» текла алая кровь, одна из псевдоног волочилась, сломанная в коленном суставе, боевая раскраска, покрывающая лицо, потекла, оставив похожие на слезы следы. Он попытался сделать бросок вперед, «скорпион» легко ушел в сторону, припал на руки и хвостом нанес через голову очередной удар, пришедшийся в шею. «Паук» ткнулся головой в настил ринга, руки напряглись, пытаясь приподнять тело. «Скорпион» поднялся на ноги и, подрагивая хвостом, подошел вплотную к противнику. Лицо «скорпиона» еще пылало жаждой схватки, пот стекал по обнаженной груди, стройные ноги ступали с завидным изяществом. Кожа цвета апельсина не портила впечатления от гибкой фигуры и тонких черт лица, недаром многие из собравшихся возле ринга мечтали переспать с ней хотя бы раз. О том, на что способны в постели обладательницы модифицированных тел, ходили легенды.

Ударом ноги «скорпион» перевернул «паука» на спину и, раскинув руки, как бы говоря: он в вашей власти, повернулся к зрителям. Толпа взревела, охрана навалилась, оттесняя наиболее рьяных поклонников от ринга. «Убей, убей!» – принялся скандировать зал. Что ж, почти все схватки заканчивались именно так. Огромные экраны показывали попеременно то лицо «паука», застывшее в отчаянии, то надменную улыбку «скорпиона». Взмахом руки «скорпион» заставил публику замолчать. Опустившись в боевое положение так, что грудь почти касалась лица врага, «скорпион» замер в томительной для публики паузе. Молчание повисло над залом.

Взметнулся мощный хвост, стремительно описал в воздухе дугу, обрушиваясь на беззащитное тело «паука», и смертоносный шип вонзился чуть выше гениталий, пробив мышцы брюшного пресса. Предсмертный крик утонул в реве толпы. «Скорпион» рванул хвост на себя и, выворачивая из тела сизые внутренности и розовые жгуты мышц, вспорол тело до нижних ребер.

Герберт ван Хонк приглушил звук и отвернулся от экрана. Довольно улыбнувшись, он провел рукой по волнистым седым волосам, как бы поощряя себя. Он стал богаче еще на несколько тысяч фунтов, потому что был уверен – в схватке между силой и скоростью победит скорость. Во всяком случае, сегодня. «Пауки» были на исходе жизни. Через неделю цикл жизнедеятельности заканчивался у обоих, и сноровка у них была уже не та. Еще пару месяцев назад они порвали бы «скорпиона» в клочья, а перед тем как добить, поимели бы под вопли зрителей, но сегодня они были обречены.

Ван Хонк покосился на экран. «Скорпион» уже добил второго «паука», и секунданты тащили его с ринга, оставляя за растерзанным телом широкую кровавую полосу. «Скорпион» стоял в своем углу, глядя поверх голов секундантов, вытиравших от пота ее оранжевое тело. Хвост был уже подтянут к спине, и шип прятался в золоченых ножнах. «Неделю отдыха, – подумал ван Хонк, – нет, через три дня будут готовы „водомерки“ – пусть позабавится с ними, а потом дам отдохнуть. „Богомол“ ее все равно уделает, когда выйдет на пик цикла, то есть через… сколько?» – Он сверился с базой данных, чертыхнулся и нажал вызов.

– Мисс Салливан вернулась? – спросил он, даже не потрудившись посмотреть на экран.

– Только что, босс.

– Попросите ее зайти.

– Слушаюсь.

Зрители расходились неохотно – на экранах крутили повтор наиболее интересных фрагментов схватки. Охрана не торопила – в толпе сновали драгдилеры и продавцы спиртного. Через час-другой зал очистится, а упившихся и обнюхавшихся до полусмерти выбросят на улицу. До следующего боя.

Виктория вошла, как всегда, не постучавшись. На ней было длинное платье с разрезом до бедра, низким квадратным декольте и обнаженной почти до ягодиц спиной. Когда она так одевалась, ван Хонку хотелось, чтобы их договор поскорее закончился – один из пунктов гласил: личные отношения строятся с учетом пожеланий подписавших соглашение. Виктория Салливан пожелала не переводить деловые отношения на скользкую почву личных. Вообще ван Хонк никогда бы не пошел на подписание договора с женщиной, тем более что на него работали только те, кто был предан уже по месту рождения. Еще отцы тех, кто работает под его руководством, служили ему. А раньше так же служили его отцу, а еще раньше – деду. Виктория была пришлой не только на подконтрольной ван Хонку территории, но и вообще в Нижнем городе. Откуда она взялась, никто так и не смог узнать, но когда клан Сигевару стал вполне удачно вытеснять ван Хонка из бизнеса, до него дошли слухи, что объединенным аналитическим и отделом специальных операций его конкурента руководит некая женщина. Пока люди ван Хонка наводили справки, положение стало угрожающим: его потеснили с рынка имплантационных органов, управляющий кварталом публичных и игорных домов заявил, что переходит под руку Сигевару вместе со всеми заведениями, а боевики ван Хонка, прибывшие для наведения порядка, попали в засаду и были изрублены в капусту.

Путем сложнейших комбинаций удалось выяснить, где живет таинственная особа, доставившая ему столько неприятностей. Ее охраняли не хуже, чем самого Сигевару, но ван Хонк сам планировал операцию, на что ушло несколько недель. За это время его положение стало катастрофическим.

Охрану удалось нейтрализовать бесшумно. Тепловые, сенсорные и датчики движения вырубили за несколько секунд запущенным в охранную систему вирусом. Оставалась последняя преграда – хлипкая дверь, которая и вылетела с первого удара. Ван Хонк сам пожелал участвовать в операции. Уж очень было любопытно взглянуть на эту специалистку. Взглянуть и… оставить на месте в таком виде, чтобы это послужило назиданием Сигевару, а равно и остальным кланам, уже поднимавшим голову и готовым сожрать ван Хонка живьем.

Виктория Салливан сидела в кресле, закинув ногу на ногу, с бокалом мартини в руке и учтиво поприветствовала ван Хонка, едва успевшего остановить своих людей.

– Я ждала вас как раз сегодня, Герберт, – сказала она. – Не желаете присесть? Полагаю, нам есть о чем поговорить.

Прежде всего она детально разобрала операцию, которая вывела ван Хонка на нее, затем пересказала, каким образом он нейтрализовал охрану и системы слежения.

– Я могла бы и сама открыть дверь, но подумала, что с испуга ваши люди могут меня прикончить раньше, чем мы с вами объяснимся. Я предлагаю вам свои услуги, Герберт. О деталях договоримся позднее, сейчас важно принципиальное согласие.

И ван Хонк согласился. Видимо, подсознательно он и сам был готов предложить ей работу, но то, что она его опередила, совершенно ошеломило его. Она запросила немалые деньги плюс процент с дохода, но он пошел на это и не жалел. Испытательным заданием было поручение дать понять Сигевару, что инициатива перешла к клану ван Хонка. Как раз приближался день рождения Сигевару, и Виктория пригласила своего нового босса воочию убедиться в ее способностях.

Они стояли у открытого окна, выходящего на площадь Первых Поселенцев. Ван Хонк пригласил полюбоваться редким зрелищем дона Луизио де Консальту, своего давнего партнера по бизнесу. Виктория была в умопомрачительном платье, которое, казалось, состояло из одних разрезов и ленточек. Высокая прическа придавала ее аристократическому облику королевское достоинство. Внизу, в окружении телохранителей, Сигевару готовился принимать поздравления от командиров бригад и наиболее приближенных соратников числом тридцать человек. Они должны были в доказательство верности прыгнуть с башни Южная-1, и они прыгнули.

Крик первого оборвался мокрым шлепком об асфальт. Сигевару кивнул – самоубийство одного из приближенных входило в ритуал. А затем послышался стремительно приближающийся многоголосый вопль, и на мостовой расцвели серо-багровые кляксы размазанных по асфальту людей.