Каждый день как последний - Ольга Володарская

До дома доехали быстро — дороги в это время были пустыми, а светофоры мигали желтым. Расплатившись и взяв водку, Егор вылез из машины и повел Матильду к себе. Рассмотрев ее при свете, он не разочаровался. Хороша чертовски! Точно в приличном месте работала. Таким куколкам нечего на улице делать.

— Ну и грязища у тебя! — возмутилась Матильда, войдя в прихожую. — Ты грязь годами копишь?

— Это глина.

— А есть разница?

— Я тебе покажу сейчас…

Он завел ее в комнату и включил свет. Скульптура, «сырая», еще не законченная, стояла в углу на столе. Стол был хозяйский (квартиру он снял с меблировкой), но Егору было плевать на то, что он его испортил. Главное, на нем работалось хорошо.

— Ого! — восхитилась Матильда. — Здорово… А что это? Человек вроде?

— Название скульптуры «Обитель зла».

— Фильм такой есть.

— Да вы сговорились все, что ли? — разозлился Егор. — Тело человека — вот она, обитель зла. А не какая-то там многоэтажка, напичканная зомби. Специально посмотрел эту дурацкую киноху! — И без перехода: — Пошли водку пить!

И повел ее в кухню. Там он первым делом включил телевизор, врубив звук так, чтоб до соседей доходил. Они в восемь утра сверлить начинают, будят его, а он поздними вечерами им «алаверды».

— Может, убавить? — поморщившись, спросила Матильда.

— Еще чего!

Он достал из допотопного холодильника «Свияга» два огурца и банку консервированных вишен. Соль на столе имелась. Стаканы тоже. Только их помыть не мешало. А с другой стороны… Там та же водка была раньше. Так какого черта? И так сойдет.

— Ты почему не раздеваешься? — спросил у Матильды Егор, хлопнув полстакана.

— Прохладно.

— Капюшон хоть сними.

Она сделала, как он просил.

— Стриженая, — разочарованно протянул Егор.

— Не нравится?

— Нет.

— Ну, извини…

— Ладно, платочек тебе на голову повяжу. Буду Аленушкой представлять. — Он подтолкнул к ней стакан. — Пей.

— Что-то расхотелось мне… — И бросила взгляд на наручные часы. Очень миленькие, позолоченные.

— Время пошло, да? Бабок вперед дать, чтоб ты расслабилась? — Он засунул руку в карман и достал оттуда три тысячные купюры. — Вот тебе аванс. Остальное после. Я еще не знаю, на что ты способна.

— Это полтора часа работы по двойному тарифу.

— Я считать умею, детка. Понравишься, продлю. — Он налил себе еще, выпил. — Раздевайся!

— Могу я в ванную сходить?

— Только быстро.

Она кивнула и выскользнула за дверь. Если б деньги не остались на столе, Егор бы проследил за ней. Но раз гонорар не перекочевал в карман Матильды, она не сбежит, вернется.

И он не ошибся. Через пару минут девушка показалась на пороге кухни.

— А теперь раздевайся! — повторил свой приказ Егор.

Матильда медленно развязала пояс, расстегнула пуговицы и…

Распахнула плащ.

Егор аж зажмурился, когда увидел, что под ним.

Он угадал, Матильда надела плащ на голое тело. И чулки на ней были. Только не с резинками, а на подвязках. Сами черные, а подвязки алые, с бантами.

— Нагибайся, — хрипло прошептал Егор.

Он сам не ожидал, что так быстро возбудится. Думал заставить эту куклу поработать, но решил сначала отыметь ее традиционно, а уж потом.

О-о-о… Что он будет вытворять с этой сучкой!

Картинки, замелькавшие в голове, усилили эрекцию. Егор рванулся вперед, схватил Матильду за шею и грубо развернул к себе спиной. Она вскрикнула:

— Осторожнее!

— Молчи, сука, — прорычал Егор.

Он обожал грубый секс. Насилие над женщиной его возбуждало. Наматывать ее волосы на кулак (ему поэтому нравились длинные). Лупить по ягодицам. Кусать грудь. Таранить беспощадно…

И это только для начала!

Матильда вырвалась, отшвырнув руку Егора с возгласом:

— Мне больно!

— А ты думала, двойной тариф за просто полежать получишь? Нет, детка, придется отработать по полной…

Он снова потянулся к ней, но Матильда бросилась вон из кухни. Егор за ней!

— Стоп! — вскричала она, остановившись и выставив вперед ладони, на которые Егор налетел грудной клеткой. — Давай по-хорошему!

— Да я по-плохому еще и не начинал…

— Могу я выпить?

— Нет. Тебе предлагали, ты отказалась. — Он толкнул ее в комнату. — Часики затикали. Время пошло. Так что начинаем!

Егор увидел на спинке стула платок. Он нашел его в закромах шкафа, когда искал тряпки, чтобы вытирать руки. В квартире, что он снял, до него жила старушка. Когда она слегла, дети забрали ее к себе, а однушку сдали в аренду. Егор много бабкиных вещей на тряпки перевел. Дошла очередь до очередной…

— Повяжи голову, — скомандовал он, швырнув платок Матильде. Он не успел его выпачкать. — Концы назад.

Девушка сделала, как велели. Она вся тряслась, но подчинялась. В темном с узорами платке она стала выглядеть старше, но Егору было плевать. Лучше так, чем видеть ее мальчишескую прическу. Она все желание отбивала.

— А теперь на стул сядь, — велел Егор. — Руки за спинку. Ноги раздвинь…

Она снова подчинилась. Такая крупная, сильная, роскошная… И такая податливая!

Вся в его власти!

Егор знал, что сделает с Матильдой в следующий миг. И что будет вытворять после того, как истечет оплаченное время.

О… У него были грандиозные планы на нее!

— Не бойся, — почти ласково проговорил он. — Твоя жертва того стоит.

Егор стоял перед Матильдой в паре метров от нее. Позади него находился стол с незаконченной скульптурой. На нем нож и отвертка — ими он отсекал крупные куски глины и те, что поменьше. Нащупав рукоятку (чего: ножа или отвертки, он не знал, обе были круглыми), Егор сжал ее в руке.

К нему вместе с желанием пришло вдохновение!

Сначала он удовлетворит свою похоть, затем жажду насилия, а потом, физически опустошенный и морально заряженный, посвятит себя творчеству…

У него впереди была волшебная ночь!

Часть третья

Глава 1

Открывать глаза не хотелось. Но Лиде пришлось это сделать. Потому что разрывался ее мобильный, а найти его на ощупь было проблематично. Разлепив веки, она свесила голову с кровати. Телефон лежал возле нее на полу. Быстро найдя его, она глянула на экран. На нем светилось — «Юрочка».

Это был последний «козлик» Лиды. Раньше она именно так своих мужиков в телефонную книгу и вбивала. Каких только парнокопытных в ней не было: и бывшие, и настоящие, и перспективные, и «Мерседес», и «контрольный пакет», и «автосалон», и «лысый», и «пузо», и «ушастик». Лида не запоминала имен. Отличительные черты только. Но чаще — кто чем владел, на чем ездил. За глаза всех называла козликами, в глаза — дарлингами. Но однажды один из них увидел, под каким именем он фигурирует в ее записной книжке — «козлик-бензин» (был владельцем заправки), и так обиделся, что бросил Лиду. С тех пор она стала записывать любовников по именам.

Трубку она брать не стала. Не хотелось ей с Юрочкой сейчас разговаривать. Вот проснется, примет контрастный душ, попьет кофе, тогда и перезвонит.

Состояние Лиды в данный момент было не самым лучшим. Виной тому — принятые вчера коктейли. Выпила она их немного. Но поди узнай, что бармены местного клуба смешивают. Уж если даже за границей в ночных заведениях поят посетителей контрафактом (у нее была интрижка с управляющим самого крутого клуба в Ницце), то что говорить о провинциальных «гадюшниках».

— Зайка, отключи музыку, плиз, — услышала она сонный мужской голос. — Спать мешает…

Лида недовольно воззрилась на того, кто лежал в ее кровати. Спать? Какое спать? Пусть спасибо скажет, что сразу после секса его не вытолкали.

— Подъем! — скомандовала она, хлопнув парня по ягодице.

Он был очень симпатичным, спортивным, с уложенными гелем рыжими волосами. Даже после сна они продолжали топорщиться надо лбом. В столицах давно уже никто не носил подобных причесок. А тут, в провинции, племенные козлики сплошь укладывают волосы гелем, взбивая их на макушке.

Лида не помнила, как звали парня. Впрочем, он тоже не помнил, как зовут ее — отсюда «зайка».

— Малыш, ты слышишь? — потормошила его Лида. — Вставать пора!

Он перевернулся на спину. Загорелое тело, татуировка на груди. На животе — кубики. Точно, племенной козлик! Из лучших. Впрочем, Лида других для утех не снимала.

— Иди ко мне, — прошептал парень, не открывая глаз. Ему не хотелось вставать. Поваляться, да. Еще разок заняться сексом. А потом и позавтракать. Но Лида собралась разрушить его планы.

Она встала, нашла на полу джинсы и рубашку и швырнула их своему недавнему сексуальному партнеру со словами:

— Одевайся и вали.

Он открыл глаза и недоуменно воззрился на Лиду:

— Зай, ты чего?

— А не ясно? Зая желает, чтобы лисенок покинул норку. И немедленно.