Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - Элизабет Шимпфёссль

Карина, жена состоятельного бизнесмена, живет в роскошном особняке в московском пригороде. Этот заросший живописными лесами район вдоль Рублевского шоссе вот уже несколько веков зарезервирован за российской элитой. Здесь находились дачи Владимира Ленина, Иосифа Сталина и всех последующих генеральных секретарей, а также советской культурной элиты – известных литераторов, композиторов и актеров. «В финансовом отношении мы принадлежим к высшему классу, – объяснила мне Карина. – Но мы, конечно же, происходим из интеллигенции, начиная с наших дедов». У Карины восхитительная оливковая кожа, черные шелковистые волосы и темные глаза, указывающие на ее среднеазиатские корни. 47-летняя мать троих детей, она проложила путь в московское высшее общество через брак. С будущим мужем, студентом-инженером, она познакомилась в Узбекистане: в советские времена существовала традиция в каникулы отправлять студентов на стройки по всему Советскому Союзу. В конце того лета он взял ее с собой в Москву, где они жили очень скромно, но вращались в кругах московской интеллигенции. Это были самые сливки советского общества – предмет мечтаний всех советских граждан.

Отзвуки этой культурной традиции дают знать о себе и сегодня: «Разумеется, в наш круг общения входят художники и писатели. Как же без этого!» Чтобы я не сочла ее мировоззрение слишком легкомысленным, Карина поспешила придать ему подобающей, на ее взгляд, весомости. «Мы также относимся к интеллигенции и в плане нашего отношения к жизни, наших моральных и духовных ценностей, таких как помощь людям, дружба, любовь, взаимопонимание, – продолжила она. – Самые важные ценности для нас – это, конечно же, честность, правила приличия, хорошие манеры, а также высокие этические и эстетические стандарты. Но без денег всего этого придерживаться очень сложно».

Многие из моих респондентов комбинировали интеллигентскую и буржуазную идентичности, чтобы подчеркнуть свой высокий культурный уровень, хотя во многих случаях их родители не достигли таких же интеллектуальных и карьерных высот, как семья Петра Авена. Его отец – профессор, занимавшийся в советское время автоматизированным управлением. Авен-младший также начал карьеру в науке, но переключился на государственное управление и банковский бизнес. Авен сам относит себя к интеллигенции, но отказывает в принадлежности к таковой большинству новой буржуазии. Возможно, он согласился бы сделать исключение для Ильи Сегаловича, одного из основателей «Яндекса» – четвертой по величине поисковой системы в мире, российского аналога Google.

Чтобы попросить этого IT-мультимиллионера об интервью, я отправила ему сообщение в фейсбуке[188]. Сегалович ответил мне уже на следующий день, написав, что воспитан в уважении к науке, поэтому даст мне интервью, если я пообещаю использовать его только в научных целях. Мы договорились встретиться в обычном кафе рядом со станцией метро. Войдя в зал, я не сразу его увидела: Сегалович сидел за крошечным столиком в самом углу. Скромная обстановка как нельзя лучше подходила для разговора, особенно когда Сегалович перечислял ценности, привитые ему родителями:

Своеобразное недоверие к деньгам, уважение к труду и честным достижениям, отрицание всего поверхностного, глубокое уважение к внутреннему миру человека. Мои родители всегда считали, что выставлять свои успехи напоказ банально и недостойно. Их главными ценностями было трудолюбие и честность.

Родители Сегаловича были геофизиками. «С 1960-х годов они работали на переднем крае науки, – рассказал он. – За одно из своих открытий отец получил государственную премию, а его имя было внесено в республиканскую энциклопедию».

Представая полной противоположностью коррумпированного, разбогатевшего нечестным путем выскочки с сомнительными моральными принципами, Сегалович был кумиром значительной части городской молодежи и творческой интеллигенции. Высокоинтеллектуальный и думающий человек, он не забывал заботиться о социально незащищенных членах общества. В 2011 году он занял 159-е место в российском списке Forbes. Его состояние оценивалось в 0,6 млрд долларов. В том же году он присоединился к антипутинским акциям протеста, но предпочитал находиться среди обычных людей, а не тусоваться с либеральными знаменитостями, выступающими со сцены или стоящими в первом ряду. В конце нашей встречи Сегалович дал мне номер телефона жены, чтобы я могла договориться об интервью и с ней.

Мы увиделись с Марией у них дома, в просторной светлой квартире в центре города, с высокими потолками, книжными полками вдоль стен, разношерстной мебелью и старой кофемашиной. Ее мать встретила меня у входной двери, которая, к моему удивлению, не была заперта, что довольно необычно, учитывая присущую богатым русским склонность превращать свои жилища в крепости. Маленькая дочка Марии, сидя на полу, играла с молодой женщиной (чуть позже я узнала, что девушка была сиротой и Сегаловичи взяли ее к себе няней). К сожалению, Мария вскоре осталась вдовой. Илья Сегалович умер от агрессивной формы рака в 2013 году, не дожив даже до пятидесяти лет.

Культурность

Понятие культурности дает нам ключ к пониманию многих тенденций в постсоветской России. Культурность – это социальный клей, скрепляющий вместе культурные ресурсы и материальные блага; кодекс поведения, определяющий цивилизованное потребление, вкусы и манеры. Ученые используют этот термин для описания ценностей и моделей, к которым должен стремиться любой советский человек[189].

Понятие культурности вошло в обиход в середине 1930-х годов, когда тысячи крестьян стекались в города из-за насильственной коллективизации. Для новой городской бедноты культурность означала соблюдение определенных норм личной гигиены, которые были жизненно необходимы в тесных и переполненных жилищах. Бывшие крестьяне учились быть чистыми и опрятными, чистить зубы, носить свежее нижнее белье и одеваться пусть в непритязательном советском стиле, но аккуратно и даже элегантно. Политика повышения культурности принесла свои плоды. Хотя города трещали по швам от перенаселения, молодое поколение тех лет было самым здоровым за всю историю России.

Параллельно Сталин прививал этим бывшим крестьянам и всему рабочему классу новые модели потребления, расширяя доступ к кинотеатрам, спортивным мероприятиям, а также к потребительским товарам, таким как духи и косметика для женщин, бритвенные станки для мужчин и производимое в Крыму советское шампанское для всех. Постепенно даже для этих групп культурность стала означать нечто большее, а именно соблюдение культурных норм, хорошие манеры и хотя бы минимальное знакомство с высоким искусством. К концу 1930-х годов даже для рядовых членов партии считалось неприемлемым незнание классиков русской литературы, подобных Александру Пушкину. Чем выше было положение человека в социальной иерархии, тем важнее было для него тратить время и силы на самообразование, культурные мероприятия, включая посещение театров и выставок, развитие относительно