Казнить нельзя помиловать - Максим Чертанов

- Белая горячка у него произойдет, а не катарсис, - мрачно сказал я. Ты, милая моя, не знаешь алкоголиков. Я сам был алкоголиком.

- По тебе никогда не скажешь, - заявил Леха.

- По мне очень многого никогда не скажешь, - ответил я. - А Олега бы лучше не поить.

- Ванечка, что я могу сделать?! - рассердилась Маринка. - Поговорить с ним, естественно, попробую. Но он не послушает.

- Он насчет Таньки заяву не подавал?

- Он из дому-то не выходит, насколько я поняла. Да и не станет ее никто искать. Пропавшими отродясь никто особо не занимался, а тут и вовсе: поссорились, подружка сбежала, вот и все. Может, как сядем за стол, он скорей появится: примета такая.

Время шло, тарелки и бутылки пустели, но старая примета не оправдывалась. И все же не стоит себя накручивать. Пьющий человек в какую угодно историю может вляпаться. Ведь Олегу я даже в шутку не желал пропасть! Да, я согласился, что других жальче, но ведь это не одно и то же? Или одно? Когда идет бой - наверное, одно. Убивай, или убьют тебя.

- Знаете, мальчики, - сказала Марина, ловя на вилку скользкий гриб, все-таки я думаю, что Геныч - подставной. Вспомните: мы про смерть Артема узнали с его слов, с Генкиных! Очень чисто, даже инсценировать ничего не нужно. А мы поверили. Мифический Савельев, Артем, Гена - все они актеры! Теперь сосед мне по телефону сообщил, что Гена убит. А это не сосед никакой, а тоже работник телевидения! Патруль приплели - поскольку такую информацию проверить в принципе невозможно. Вот и все! Пора судиться. Во вторник мой знакомый юрист приезжает. С Лизкой пойдем к нему. Вы присоединитесь к иску?

- Маруська, прости, - произнес я виновато, - не хочу никаких публичных процессов.

- Лично мне они вообще не мешают, - сказал Алекс, с аппетитом жуя, пусть живут.

- Вот такие вы все, мужчины. Только бы с газеткой на диване валяться, а где ж активная жизненная позиция?..

Когда все было съедено вчистую, Марина зажгла ароматические свечки и взяла гитару. У нее оказался безупречный слух и обольстительный голос. Романсы! Никогда б не подумал, что она может петь романсы. Твоих лучей небесной силою... но где ж Олег?

- Мальчики, - хозяйка отложила гитару, - а не может так быть, что Олег все-таки Таньку пришил? Ножичком. А труп растворил в ванне. В кислоте.

- Что он, совсем дебил? - возразил я. - Сразу же вычислят. Да он не так уж ее ненавидел. Просто разозлился, что ее угораздило забеременеть. Зачем убивать? Отправил бы к родителям.

- Иногда убить человека легче, чем сказать, что ты его не любишь, вздохнул Алекс.

- Если б я сочиняла триллер, - вдохновенно завела Марина, - я бы написала так: всю нашу бодягу затеял Олег, чтобы расправиться с Татьяной. А навертел вокруг этого таинственностей нарочно. Чтоб обзавестись кучей свидетелей, которые, как придет время, поведают следователю эту сумасшедшую историю.

- Да, сценарист бы так и написал, - согласился Леха. - Значит, Олег убил Савельева, Артема и Гену, только чтобы следствие запутать!

- И тот седой - тоже Олег, - прибавил я. - В гриме и парике. В кино стоит человеку напялить парик, как его никто не узнает, даже жена. Ложится с ним в постель и не чувствует разницы, пока парик не свалится.

- Седой находился одновременно в двух местах, - напомнил нам Леха. - В вашем, как его... в "Перекрестке". И в нашем с Лизкой супермаркете. Как сценарист это объяснит?

- Вношу коррективу, - откликнулась Марина. - У Олега есть сообщник: Гена, к примеру. Или Артем, смерти которого никто из нас тоже воочию не видел.

- Олег нанял сообщника? Он же гол как сокол.

- А наследство-то! Таня получила наследство! Из нею и расплатится.

- Олег не может наследовать Тане, - возразил я. - Они не женаты.

- Это он тебе так сказал! А ты уши развесил. Мы все чрезмерно доверчивы. Словам верить вообще нельзя...

Я ведь не сказал: Олег. Я ведь не сказал: Лиза. Только сказал: ради бога, не Лешка и не Марина, а это не одно и то же, не одно! ...Умру ли я ты над могилою... Интересно, психоаналитики вправду помогают или так просто бабки дерут? Какой у нее голос! ...Звон бокалов звучит, с молодою женой мой соперник стоит...

- ... поехал я как-то в деревню...

- ... Муся, а каэспэшные песни почему не поешь...

- ... представляете, геноссе Жирик вчера...

Горели венчальные свечи, невеста стояла бледна, священнику клятвенной речи сказать не хотела она... Притворяемся мы все, что нам не страшно, или это я один притворяюсь? Собственно говоря, им-то с чего будет страшно? Они ни о чем не подозревают. У них этой силы убийственной - нет. И выбора перед ними - нет.

В "Войне миров" персонажи, замурованные под марсианскими цилиндрами, самозабвенно играли в покер - кажется, на приходские участки. Я неоднократно читал, что приговоренные к смерти - в те времена и в тех местах, где их содержат в общей камере, - говорят отнюдь не о предстоящих неприятностях, а рассказывают анекдоты, чтобы поддержать друг друга. Тоже противошоковый барьер.

- ... Мусенька, ты в музыкалке училась?

- ... если еще раз услышу слово "метафизический", выгоню... Не уходи, побудь со мною, здесь так отрадно, так светло... Разве я всерьез просил, чтоб Артем умер? Что мне до него! Если всех ксенофобов мочить, народу в России практически не останется. Танька, уж ей-то я совсем ничего плохого не желал! Владивосток... если он не захотел жить, я что сделаю? Олег не позвонит... Нельзя столько читать фантастики... Восторг любви нас ждет с тобою... Эта Лолита на полголовы меня выше и шире в плечах... Олег не позвонит...

- Бергсон говорит, что основная функция мозга - отфильтровывать большинство явлений действительности, чтобы мы могли сосредоточиться на простейших жизненных задачах, - с глубокомысленным видом изрек Леха. - А если фильтр каким-то образом ослабел или рухнул - все то, что мы видим в этом случае, не иллюзии, а чистая правда.

Я ухмыльнулся про себя. Допускаю, что он проходил Бергсона в институте, но совсем недавно эта фраза мне встречалась у Стивена Кинга с указанием источника. Маринка сейчас даст ему гитарой по башке: не любит метафизики. А сама ведь тоже не прочь поразглагольствовать про всяких... форзи. Каждый сходит с ума по-своему!

- Леха, тебе Маринка про форзи рассказывала? - спросил я.

- Это кто такие? - Он широко распахнул глаза. Невнимательный человек назвал бы их карими, но ничего коричневого в них не было: вишня. А черные ресницы - как крылья бабочки.

- Муся любит кричать в окно: "форзи, заберите меня отсюда", - сказал я и с привычным удовлетворением убедился, что ни тембр голоса, ни интонация не выдают степени моего опьяненения. - Это вроде чертей таких, из кино.

- Ванька, какое же ты гнусное трепло! - притворно укорила меня Марина. - А знаете, в юности я сталкивалась с необъяснимым явлением. На сеансах спиритизма в общежитии МГУ.

- Бог ты мой, - с любопытством сказал Леха, - в жизни бы не подумал, что ты занималась такими штучками. И как вас из комсомола не поперли?

- В те времена стукачества было мало, не как теперь.

- И каких духов вы приглашали, если не секрет?

- Ленина, Карла Маркса, Высоцкого, Есенина, Оскара Уайльда, Эдгара По... Всех и не упомню. Ленин, падла, ни разу не пришел. А Высоцкий ходил к нам каждую ночь и охотно болтал. Мы его обо всем спрашивали, начиная от политики и кончая брачными прогнозами.

- Сбылось что-нибудь?

- Представьте себе, многое! В частности, тот же Высоцкий с точностью до месяца сообщил, когда СССР развалится. И еще предсказал две свадьбы между людьми, которые в то время совсем друг дружке не нравились. И ведь женились! Именно в предсказанные сроки!

- Маруська, признайся, что ты это все только сейчас выдумала! - сказал я.

- С тобой, душенька, конечно, никогда ничего эдакого не происходит?

- Конечно, - сказал я. - Никогда и ничего.

- Я тоже однажды столкнулся с необъяснимым, - задумчиво сказал Леха. Ко мне на улице привязалась цыганка. Заболтала меня до такой степени, что я уже вынул из кармана лопатник, чтоб деньги ей отдать. Но все же вовремя опомнился и дал деру. А она вслед мне кричит: "Придешь домой - кровью умоешься, сучонок!" И что вы думаете: вошел в подъезд, стал подниматься по лестнице, наступил на банановую корку и навернулся башкой о ступеньки... Вся лестница была в кровище. Две недели в больнице пролежал.

- Это самовнушение, - сказал я с укоризной. - Взрослые люди! Форзи, цыганки, блюдца...

Олег не позвонит. Я знаю, что не позвонит. Скатерть, несмотря на все это томление и чепуху, бела и крахмальна, гитара нежно и глухо: трень... Когда ей священник на палец надел золотое кольцо... Сердце тяжелое, бесформенное, как студень, лежит в ледяной воронке с острыми краями, дергается, режется о край. Это пустяки. Побудь со мной, побудь со мной...

В половине одиннадцатого Марина наконец принялась звонить Олегу Холодову. Он не отозвался.

- Знаете что, товарищи, - решительно произнесла она, - нужно к нему сходить. Наверняка отключил телефоны, все мои знакомые алкоголики так делают, дабы их не тревожили. Может, он уже до того допился, что нуждается в немедленной госпитализации.