Берегитесь Ченов - Джесси К. Сутанто
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не могу поверить, что мы здесь, – говорю я срывающимся голосом. Так много всего произошло за это время, что я правда не верила, что это вообще произойдет и мы окажемся тут.
– Я знаю, – его голос тоже дрожит из-за переизбытка эмоций.
Стафани в это время ходит вокруг нас и фотографирует. Я смотрю на нее со все нарастающим раздражением, а она бросает на нас взгляды поверх камеры.
– Не обращайте на меня внимания, ребята. Просто притворитесь, что меня здесь нет. – Твою ж. Меня раздражало ее присутствие еще в номере, когда мы были с мамой и тетями, но в этот конкретный момент меня это уже не просто раздражает, а приводит в бешенство. Мне так хочется отломить оливковую ветвь и треснуть ею Стаф по башке.
– …хорошо спала? – спрашивает Нейтан.
Я моргаю и перевожу свое внимание со Стафани снова на него.
– А?
– Я говорю, ты вчера хоть спала?
– А, да. – Мне с трудом удается сохранять невозмутимое выражение лица. – Да, спала как младенец.
Щелк, щелк.
Мне приходится сдерживаться, чтобы снова не уставиться на Стафани.
– А ты?
– Я сначала немного поворочался, но потом нормально уснул.
Щелк.
В этот момент мое терпение лопается, я поворачиваюсь к Стафани и рявкаю:
– Можешь прекратить, пожалуйста?
Стафани опускает камеру и невинно на нас смотрит.
– Прости, прекратить что? Фотографировать?
Я стискиваю зубы. Теперь, когда она произносит эту фразу голосом невинной овечки, это выглядит очень странно. Будто я попросила ее, фотографа, перестать фотографировать.
– Все хорошо? – спрашивает Нейтан, прижимая меня к себе.
– Да, извини, просто как-то стесняюсь камеры, – говорю я, выдавливая из себя смех. – Оказывается, сложно быть по другую сторону объектива.
Нейтан улыбается.
– Да, не так уж легко. Теперь я понимаю знаменитостей.
Что ж, нельзя упускать такой шанс.
– Да, это правда меня напрягает. – Я поворачиваюсь к Стафани, сделав щенячьи глаза. – Можно нам побыть наедине, пожалуйста? Хотя бы немножко. – А затем вспоминаю ее угрозу и добавляю: – Я обещаю, мы будем вести себя очень хорошо.
Она злобно ухмыляется, и на мгновение я задумываюсь, не выведет ли это ее из себя, но она кивает:
– Конечно, конечно. Ты же босс! – Она уже было начинает уходить, но потом останавливается и добавляет: – Но давайте не слишком долго, иначе ама взбесится, а там кто знает, что она может вытворить. – Она многозначительно смотрит на меня, выпучив глаза, а затем разворачивается и выходит из сада.
Я поворачиваюсь обратно к Нейтану, который уже слегка хмурится.
– Все в порядке? – спрашивает он.
– Да! В полном! А что такое? – Господи, говори естественнее, перестань писклявить, Мэдди.
Нейтан настороженно смотрит на меня, а затем насмешливо улыбается.
– Э-э, ну, ты только что сказала нашему фотографу уйти? Я знаю тебя, ты помешана на свадебных фотографиях, и не только потому, что ты свадебный фотограф, а еще и потому, что у тебя в принципе какой-то странный фетиш на фотографии с невестами.
– Я думаю, ты имел в виду невероятную увлеченность.
– О, точно, именно это, – смеется он. – Но правда, что происходит? Ты же ведь сама наверняка хочешь сделать десять тысяч фотографий в этом платье. Боже, посмотри на себя. Ты прекрасна. Как, черт возьми, мне так повезло?
Внутри меня разражается война. Одна часть просто пищит от милоты, а другая рвет на себе волосы и орет: «ЭТО КАТАСТРОФА!»
– Я просто хотела побыть с тобой наедине, вот и все. У нас будет еще куча времени пофоткаться.
В ответ Нейтан наклоняется и начинает меня целовать. И это продолжается довольно долго, поэтому, когда он наконец отстраняется, мы оба слегка запыхавшиеся.
– У меня есть кое-что для тебя, – говорит он, подходя к столу, берет коробку и вручает ее мне.
Я открываю ее.
– Кружка с эмблемой Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе?
– Не просто кружка. Ты помнишь тот раз, когда мы делали кексы в кружке в общежитии? Я приготовил тебе кимчи и кекс с кусочками сосисок и сыра, а ты сказала «Фу, какая гадость!», но при этом доела все до единой крошки.
– Да, конечно, – отвечаю я, будто после расставания целыми днями не вспоминала и не размышляла о каждом моменте, проведенном с Нейтаном.
– Это та самая кружка. Я потом вернулся на кухню и, э-э, забрал ее.
– Ты украл ее из общежития? – спрашиваю я с притворным ужасом.
Нейтан ухмыляется.
– Да. Потому что понял, что влюбился в тебя и просто обязан взять ее, ведь она побывала в твоих ручках. Я даже подумывал о том, чтобы не мыть ее. Но все же помыл. Если что, не переживай.
– Вау, это так мило и в то же время жутко, – смеюсь я.
– Милый и жуткий – это качества, которые идеально меня характеризуют.
Этот парень, боже. Каждый раз, когда я думаю, что прекрасно его знаю и меня ничем уже не удивить, он вытворяет нечто, от чего у меня перехватывает дыхание, но в хорошем смысле. Что такого невероятного я сделала в прошлой жизни, что в этой заслужила такого парня? Должно быть, я была монахиней. Или, может быть, мученицей. Или очень ласковой и преданной собачкой. Ведь то, что мы стоим здесь и сейчас вместе, как пара, это точно своего рода награда, и я не хочу ее терять. Черт, как я могу быть такой эгоисткой?
Хотя разве это эгоистично – хотеть чего-то, о чем мечтал годами? Я просто… буду использовать прием моей семьи: относиться к жизни проще и верить в лучшее. Все будет хорошо. Мы точно сможем перехитрить настоящую мафию и помешать плану Стафани так, чтобы об этом никто не узнал.
– У меня тоже есть подарок для тебя.
Нейтан ухмыляется, потирая ладони. Я стукаю его по плечу и только потом отдаю коробку. Как только он открывает ее, на его лице начинает сиять улыбка. Там лежат красивейшие наручные часы темно-синего цвета.
– Это не Chopard и не Patek Philippe, – говорю я извиняющимся тоном.
– Их сильно переоценивают. – Он достает часы из коробки и переворачивает. На обратной стороне выгравировано всего два слова: «От Мэдди».
Он смеется и тут же надевает их на руку.
– Мне нравится.
От его наглой мальчишеской улыбки у меня екает сердце. Я должна рассказать ему всю правду. Даже если это все испортит и в итоге нас всех посадят, я не хочу начинать свой брак со лжи.
Это какой-то цирк, а не свадьба! Не должна семья невесты плести заговор
