Камень Чародея - Кристофер Сташефф

Глава одиннадцатая

Спустя некоторое время Магнус, ехавший на спине Фесса, неожиданно остановился и, нахмурившись, посмотрел сверху вниз на Джеффри.

— Что ты сказал?

Джеффри раздраженно глянул на старшего брата и повторил, но Магнус по-прежнему не расслышал ни слова.

— Нет, еще раз! — попросил он громче.

— Ты что, деревенщина, не слышишь, когда к тебе обращаются? — уже изо всех сил заорал Джеффри.

— Эй, кого это ты называешь деревенщиной? А если еле языком ворочаешь, как же я могу тебя услышать?

— Но я не говорил тихо! — вопил Джеффри. — Я говорил, как всегда!

— То есть, нетерпеливо, — указала Корделия. — Магнус, он говорил достаточно громко. Почему ты сегодня его совсем не слушаешь?

— А ты почему кричишь? — отозвался Магнус.

Корделия удивленно остановилась и посмотрела на братьев.

— Я кричала?

— Кричала, — громко заверил ее Джеффри. — Почему?

— Не знаю…

— Потому что иначе мы бы не разобрали ее слов, — разумно предположил Грегори, хотя и говорил гораздо громче, чем обычно. — Но почему? Может быть, сам воздух поглощает наши слова?

Дети недоуменно смотрели друг на друга, пытаясь разгадать загадку, как вдруг все почти одновременно ощутили, что что-то здесь не так. Джеффри поднял голову.

— Что-то изменилось.

— Действительно, — Корделия оглядывалась, сведя брови. — А что?

Магнус подозрительно разглядывал соседние деревья.

Потом Джеффри догадался:

— Музыки больше нет!

Компания обратилась к нему, широко раскрыв глаза.

— И правда! — воскликнула Корделия. Неожиданно звонкий аккорд окружающих камней вновь разорвал блаженную тишину.

Грегори недовольно поморщился и зажал уши руками.

— Вот почему мы так кричали! Музыка стала такой громкой, что заглушала даже наши голоса!

— Кажется, так, — Корделия улыбнулась, наклонила голову и пару раз кивнула в такт музыке. — А мелодия довольно приятная.

— Ну и наслаждайся, если хочешь…

— Как будто дело в том, хочет она или нет, — отозвался Магнус. — Музыка везде вокруг нас.

— Здесь не найти места, где ее нет. Но почему она стала такой громкой?

— Наверное, потому что здесь очень много камней, — предположил Джеффри.

— Может быть… — однако Магнус не выглядел убежденным.

— Тогда почему я не замечала, что музыка стала громче, пока она не прекратилась? — удивилась Корделия.

— И почему она прекратилась? — спросил Джеффри.

— Потому что все камни здесь играют одну и ту же мелодию, — объяснил Грегори, — а она ненадолго прерывается.

— Точно, уступает место тишине, — Магнус кивнул. — Мы идем на запад, количество камней возрастает, и музыка становится громче.

— Но это происходит так постепенно, что мы ничего не заметили! — согласился Джеффри. — Ты правильно объяснил!

Но Грегори все еще сомневался.

— Конечно, музыка должна была стать громче, но не настолько же.

— Грегори прав, — вмешался в разговор Фесс. — Пропорция, в которой увеличилось количество камней, не соответствует усилению музыки.

— Тогда в чем же дело? — спросила Корделия.

— Сама музыка стала громче, сестра, — ответил Грегори, разводя руками. — Ничего другого не придумаешь.

Дети удивленно посмотрели друг на друга.

— И в самом деле, — проворчал Магнус. — Что же еще?

— А мне кажется, что в музыке появилось и еще что-то новое, какое-то отличие, — Джеффри нетерпеливо притоптывал носком сапога. — Но какое?

— Ты отбиваешь в такт музыке, брат, — указал ему Грегори.

Джеффри удивленно посмотрел на свою ногу.

— Конечно, нет! За кого ты меня принимаешь, малыш?

— За своего брата, — ответил Грегори, — который всегда отзывается на бой солдатского барабана.

— Ха… — Джеффри внимательнее прислушался к музыке. — Действительно, барабаны, хотя и разного размера.

— Их больше, чем раньше, — согласилась Корделия.

— И еще в мелодию вплелся скрежещущий резкий звук, которого раньше не было, — добавил Магнус.

— Если это вообще можно назвать мелодией, — с механической сухостью сказал Фесс.

— Конечно, это мелодия! — мгновенно вспыхнула Корделия. — Напряжение усиливается и ослабевает, разве не так?

— Действительно напряжение. Используются только четыре ноты. Но должен признать, что технически это мелодия.

— Какая разница, если в барабанах и в басовых тонах так много жизни? — глаза Корделии загорелись, и она изобразила несколько па ногами, словно в танце.

— Что это за танец? — поинтересовался Джеффри.

— Скажу, когда закончу его сочинять.

— Ритмический рисунок стал сложнее, — тем временем вещал Фесс. — Он синкопирован.

— При чем тут синька? — раздраженно спросил Джеффри.

— На твоей голове синька! — Магнус шлепнул его по затылку. — Ты что, не понимаешь, что он говорит о синкопе?

Джеффри ловко уклонился от следующего удара, подпрыгнул и потащил Магнуса на дорогу, уговаривая:

— Какая разница, если ритм так подходит для марша?

— Не для марша, а для танца! — Корделия передвигалась легко, ее движения становились все уверенней.

Магнус искоса глянул на сестру.

— Ты решила потанцевать? Тебя же совсем недавно чуть не поглотил танец.

— Решила, потому что сейчас все не так.

— Ты уверена?

— Термин «синкопированный» означает неожиданные акценты в ритмическом рисунке, — в очередной раз вмешался Фесс. — Обычно такие акценты следуют при движении руки дирижера вниз. При синкопе же они возникают и при движении вверх или даже между движениями.

— О каких движениях ты говоришь? — спросил Магнус.

— Они означают интервалы между нотами, — объяснил Фесс. — Если там, где мы ожидаем перерыва, слышна нота, это можно назвать синкопированием.

— Вот в чем источник возбуждения! — воскликнула Корделия. — Неожиданность, то, чего мы не ожидаем!

Ее танец стал значительно живее, если не разнообразнее по движениям.

— Это джига или рил?[3] — спросил Джеффри, не отрывая взгляда от ее ног.

— Ни то, ни другое, братец.

— Даже я начинаю приплясывать, глядя на это, — Магнус решительно отвернулся. — Пошли! Продолжим наш поиск!

— Но почему музыка изменилась, да еще так быстро? — задумчиво спросил Грегори. — Разве прежнего воздействия было недостаточно?

— Хороший вопрос, — согласился Фесс. — Но у нас недостаточно данных для ответа на него. Оставим его открытым, Грегори.

Магнус остановился, глядя под себя.