Революция, которая спасла Россию - Рустем Вахитов

Конечно, патриот и консерватор не может не осуждать гонения на церковь, идеологическую цензуру в культуре, русофобские тенденции первых лет революции, но он и не может не приветствовать силу советского государства, оградившего всех – в том числе и русскую культуру и русскую церковь – от экспансии Запада, он не может не восхищаться фигурой Сталина, подавившего троцкистскую авантюру вовлечения СССР в экспорт революций, прекратившего гонения на религию, вернувшего церкви патриаршество, упраздненное еще Петром. Наконец, религиозный консерватор не может отмахнуться от самой революции, зачеркнуть ее, сделать вид, что ее не было. Ведь, согласно его мировоззрению, все, что происходит в истории, исполнено высшего смысла. Настоящий религиозный консерватор, вероятно, вспомнит слова великого философа контрреволюции Жозефа де Местра о том, что революция всегда наказание высших классов и земной церкви за забвение своего предназначения по отношению к народу, за безумную роскошь, жестокости и политические интриги. Революционеры лишь орудия Божьего гнева, и поскольку Бог всякое зло превращает в конечном итоге в добро, то и революционеры тоже превращаются в государственников, защитников Родины и пускай своеобразно понятой национальной идеи. Поэтому надо не вычеркивать революцию из памяти народной и церковной, а помнить ее как справедливое возмездие Божье и восхищаться тем, что и Бич Божий может по Высшей воле зацвести цветами славы Отчизны.

Так должен рассуждать и настоящий демократ, и настоящий патриот.

И действительно, английский историк-либерал Альфред Тойнби в работе «Мир и Запад» с восхищением пишет о модернизации большевиков, сделавшей Россию одной из современных, передовых стран. А такой российский патриот и консерватор, как политический философ Н.В. Устрялов, не разделяя ничуть идеологии коммунизма, приветствовал революцию как очистительный огонь, исцеливший Россию от болезней старого режима, приведший к власти новых людей – энергичных и талантливых самородков из народа, позволивший России, пусть и под новым именем – СССР, стать еще мощнее и крепче. И наконец, митрополит Русской Православной Церкви Вениамин (Федченков) (1880–1961), первоначально выступивший против Революции на стороне Врангеля, в конце жизни писал: «После недоразумений не случайно сотрудничество Церкви с Советским Союзом, а искренне… Предыдущий строй рухнул, потому что он внутренне изжился в своем правящем классе… И это было прямым счастьем для России, иначе гниение продолжалось бы и дальше, и глубже, ко вреду народа… На место отживших классов пришел сам народ в своей неиспользованной еще, нерастраченной силе… Лишь Советская власть смогла навести порядок в стране и провести ее дальше».

Итак, оказывается, как бы парадоксально это ни звучало, можно быть православным консерватором или демократом-либералом и признавать значимость Октябрьской Революции, хотя при этом и не разделять взгляды тех, кто ее возглавил, то есть большевиков. Выходит, действительно, день 7 ноября есть всенародный праздник россиян и всех народов постсоветского пространства, независимо от политических убеждений тех или иных людей.

Почему же сегодня мы не слышим таких разумных, взвешенных оценок Октябрьской революции со стороны некоммунистов? Почему наши либералы проклинают революцию, отменившую сословные ограничения и дискриминацию по национальному признаку, и вздыхают о душках-дворянах и «России, которую мы потеряли», тем самым попирая саму доктрину демократии и здравый смысл? Почему наши патриоты из разряда монархистов истошно кричат о «злых инородцах-большевиках» и «прекрасных, белых героях», в то время как большевики объединили Россию, начавшую распадаться после Февральского переворота, а белые армии, как сказал о них Черчилль, хотели они того или нет, воевали не за русские, а за английские интересы? Почему, наконец, православные фундаменталисты забывают о великих словах митрополита Вениамина, патриарха Алексия I, и видят в большевиках лишь исчадия зла и предлагают поскорее забыть и избыть «кошмар большевизма»?

Что касается наших власть имущих либералов, то тут все ясно. Невзирая на то, как они себя называют – либеральными консерваторами, центристами или радикальными либералами и демократами, – они были и остаются лишь чиновниками, у которых нет убеждений, а есть интересы. Действительно, наши либерал-реформаторы – это ведь не революционеры и диссиденты, рисковавшие своими жизнями за идею, как в той же Франции, это перевертыши и лицемеры из партаппарата. Когда какой-нибудь высокопоставленный политик-«чекист» яростно осуждает репрессии и ГУЛАГ, хотя он сам служил в тайной политической полиции СССР, напрямую причастной этому самому ГУЛАГу, или какой-нибудь бывший партноменклатурщик клянет политическую цензуру в журналах СССР, хотя он сам эту самую цензуру и осуществлял, когда работал в партийном журнале, то становится стыдно и противно…

И сегодня их интересы по сущности своей противоречат интересам тех, для кого Октябрьская революция – праздник. Они ведь представители компрадорской элиты, которые находятся в прямой зависимости от иностранных государств – от стран Европы и США – и которые живут тем, что помогают Западу выкачивать наши национальные богатства. В этом они родные братья подобных же компрадорских режимов в Латинской Америке и в Африке. Иначе говоря, это наши доморощенные Батисты, Самосы и Пиночеты. Естественно, им ненавистна революция, потому что она была социалистической, то есть реализовывала принцип социальной справедливости, пресекала откровенный отрыв в уровне благосостояния власти от народа и мешала таким, как они, цинично обогащаться. Естественно, им ненавистна революция, потому что она была антизападной и, значит, была направлена против их нынешних хозяев – европейского и американского капитала, живущего за счет эксплуатации всей планеты. Естественно, им ненавистна революция, потому что она была модернистской, наращивала у России собственные индустриальные «мускулы», делая ее еще более независимой от Запада и вызывая тем самым еще лютейшую его ненависть.

С ними все понятно. А что же другие – простые российские люди – православные, мусульмане, атеисты, русские, татары, евреи, те, кому наша великая революция дала свободу, равные права, вытащила из подвальных нор и деревенских хибар, а то и из юрты или из-за черты оседлости, открыла двери университетов, а они теперь клянут ее на чем свет стоит? А ими владеет страсть. Они не могут простить революции ее эксцессы, ее темные стороны, которые могли затронуть и их лично, и их семьи…

«Большое видится на расстоянье», – сказал великий русский поэт Есенин. Чтоб увидеть революцию во всей ее величественности, многогранности, диалектичности, нужно время. Французы тоже проклинали якобинцев и Наполеона, запрещали празднование 14 июля и «Марсельезу», называли Наполеона, этого баловня революции и ее душителя, «французского Сталина», корсиканским чудовищем, кровавым тираном… И что же? Прошло время, умерли поколения, которых непосредственно задел огонь революционного пожара, все стало историей. И революцию признали в ее величии и либералы, и консерваторы, и католики, и протестанты. К гробнице Наполеона в Доме Инвалидов приходит офицеры с благоговейными лицами, над муниципалитетами развевается революционный трехцветный флаг…

Пройдет время – и то же самое будет и с великой российской революцией 1917 г. Когда Ленин и Сталин станут историей, с ними смирятся все, независимо от политических идеалов, они превратятся в двух из длинной череды национальных героев наряду с Вещим Олегом, Владимиром Крестителем, Александром Невским, Петром Великим. И так же, как сейчас никто не вспоминает, что славные языческие князья Руси были гонителями христианства и что Петр при строительстве одного Петербурга сгубил триста тысяч человек, а вспоминают лишь княжеский щит на вратах Царьграда и мощь петровского флота, так же мало кому придет в голову при упоминании большевиков говорить об антирелигиозной кампании 20–30-х и терроре 37-го года, а будут говорить о индустриальной эстетике Днепрогэса и Магнитки и о Великой Победе 1945-го. Но, для того чтобы это все произошло, нужно, чтобы сохранилась сама Россия как самостоятельное, сильное, самобытное государство…

Создание красной сверхдержавы

В 1917 г. Россия находилась на грани гибели. После отречения от власти императора Николая Второго и перехода власти к Временному правительству в марте 1917 г. империя начала медленно, но верно распадаться, и, хотя Временное правительство пыталось этому противодействовать, сил для этого у него не было. Распад этот сопровождался попытками создания автономий и независимых государств и всплеском национализма среди народов империи.