Испанские грезы - Барбара Картленд

Она говорила раздраженно и жестко, и Вильда поняла, что сестра очень расстроена. Следуя за ней и Мирабеллой к двери, она подумала, что это вполне понятно.

В то же время ее беспокоило, что скажет на это маркиз. Самого его не было видно, но двое гостивших у него родственников принесли Гермионе пространные извинения от имени своих жен, которые не спустились с ней проститься, не имея привычки рано вставать.

Гермиона приняла их извинения с отменной любезностью, а затем, видимо, не желая задерживаться ни на минуту, поспешно спустилась по ступеням к ожидавшей карете.

Вильда знала, что их багаж повезут в другом экипаже, в котором поедут курьер с камеристкой Гермионы – Джоунз. Она не задавала никаких вопросов, пока они не отъехали, и Мирабелла не перестала махать в окно провожающим.

Наконец, так как она не могла дольше сдерживать свое любопытство, Вильда спросила:

– А маркиз? Он знает, что мы уехали?

– Я полагаю, да, – ответила Гермиона. – Мне сказали, что после того как он благополучно привез домой Мирабеллу, он отправился с придворной стражей в Эскориаль арестовать тех, кто пытался вас похитить. Как ты могла быть такой дурой, Вильда, чтобы позволить им похитить Мирабеллу? – сказала она резко.

– Я признаю, что это было глупо с моей стороны, – сказала смиренно Вильда. – Но когда этот человек появился в Прадо и сказал, что мы должны немедленно вернуться, я подумала, что это ты за нами прислала, и, не размышляя, села в ожидавшую карету.

– Ты могла бы догадаться, что это была хитрая выдумка, – проворчала Гермиона.

– Это были очень плохие люди, – вмешалась Мирабелла, – они просили за меня много денег, и нам повезло, что мы сбежали.

– Очень повезло, – согласилась Гермиона. – Но больше я не намерена рисковать ни тобой, ни собой.

Последовала маленькая пауза, и Вильда поняла, что ее сестра действительно боится, как бы и ее не похитили, как Мирабеллу.

Когда они приехали на вокзал, Вильда догадалась, что с тех самых пор, как маркиз привез домой Мирабеллу, Гермиона начала готовиться к отъезду.

Это казалось просто невероятным, но за такое короткое время и так рано утром отдельный вагон, присланный за ними маркизом в Кале, был уже прицеплен к экспрессу, отправлявшемуся в Париж.

Мирабелла очень обрадовалась, снова оказавшись в «доме на колесах». Она с энтузиазмом приветствовала проводников и бегала по вагону, в то время как ее мать давала последние инструкции секретарю маркиза, сопровождавшему их на вокзал в отдельном экипаже.

– Передайте маркизу, – услышала ее слова Вильда, – что мы очень сожалеем, что не могли с ним проститься, поблагодарите его за гостеприимство и скажите, что мы с нетерпением станем ожидать возможности отплатить ему тем же, когда он снова приедет в Англию.

– Я передам ваше поручение, миледи, – ответил секретарь на превосходном английском. – Я знаю, что его светлость будет очень огорчен, что не смог проститься с вами.

Гермиона дала ему денег, чтобы он расплатился с теми, кто привез багаж.

Через несколько минут кондуктор взмахнул красным флажком, и поезд тронулся.

«Неужели это возможно, – спрашивала себя Вильда, – что я больше никогда его не увижу?»

Но она тут же сказала себе, что должна вернуться к действительности и понять, что все сказанное маркизом прошлой ночью относилось на самом деле к ее сестре, которую он пригласил в Испанию, находя ее очень привлекательной.

Но даже одно лишь воспоминание о подаренном поцелуе, когда он разбудил ее прошлой ночью, вызывало в ней содрогание, как от разряда молнии.

Она по-прежнему могла ощущать силу его объятий и прикосновение его губ к ее волосам.

«Я люблю его», – говорила она себе безнадежно, зная, что будет любить его всю оставшуюся жизнь, даже если он никогда не узнает об этом.

Гермиона сняла шляпу и удобно расположилась на диване среди газет и журналов. На них она даже не взглянула, а только смотрела в окно. На переносице, между ее прекрасных глаз, залегла морщинка.

Вильда чувствовала себя виноватой, постоянно думая о маркизе и сожалея о необходимости покинуть его.

Робко, боясь разозлить Гермиону, она села рядом с ней и сказала:

– Мне очень жаль, что так случилось, дорогая. Ты должна простить мне мою глупость. Но Мирабелла жива и здорова благодаря маркизу.

– Он должен был бы догадаться, что нечто подобное могло произойти! – ответила Гермиона. – Я всегда слышала, что в Испании царит беззаконие, и, к несчастью, сама имела случай в этом убедиться.

– Я думаю, что для этих людей есть какое-то оправдание, – сказала Вильда. – В газетах столько писали о твоем богатстве.

– Это оправдание их преступной жадности, – возразила Гермиона. – Но это не оправдание для маркиза, не представлявшего себе, насколько я и Мирабелла являемся уязвимыми.

Она помолчала немного, и так как Вильда не проронила ни слова, она продолжила:

– В будущем мы будем очень осторожны, хотя я не думаю, что что-то подобное может случиться в Англии.

– Я тоже не думаю, – согласилась Вильда. – Но дома все-таки должна быть какая-то охрана.

– Я уже подумала об этом и позаботилась о специальной охране для нас уже в Париже.

Вильда посмотрела на сестру с восхищением. Она никогда не могла вообразить себе, что Гермиона окажется таким умелым организатором, но она догадывалась, что это качество воспитала и развила в ней жизнь, которую сестра вела, покинув родной дом.

Теперь, разбогатев, Гермиона, конечно, еще более в этом усовершенствуется.

Потом, так как она не могла перестать думать о маркизе, Вильда сказала:

– Так как ты не простилась… с маркизом, не будет ли он… очень огорчен, когда вернется домой и узнает, что ты уехала?

Гермиона пожала плечами.

– Пожалуй, – сказала она. – Но это не имеет значения. Хотя я и нахожу его очень привлекательным, для меня неважно, увижу ли я его еще когда-нибудь.

Вильда уставилась на сестру в изумлении.

– Гермиона! Но я думала, ты хочешь выйти за него замуж!

– Если я и хотела, то не всерьез. К счастью, мне удалось не оказаться полной дурой.

– Что ты хочешь сказать? Я не понимаю.

На мгновение ей показалось, что Гермиона не скажет ей правду. Но та сказала с явным неудовольствием:

– Я воображала, что мне будет выгодно стать женой такого важного человека, и я признаю, что он один из самых красивых мужчин, каких я когда-либо встречала. Но вчера, когда тебя и Мирабеллы не было, из Англии пришло письмо, изменившее все мои планы на будущее.

– Как это может быть… что в нем говорилось?

– Письмо от моих поверенных, – ответила Гермиона после небольшой паузы. – Они сообщили мне, чего они, к сожалению, не сделали раньше, что мой муж поставил в завещании условие, что если я снова выйду замуж, все его состояние переходит к Мирабелле, а я, как его вдова, получу только одну десятую часть.