Категории
Самые читаемые книги
ЧитаемОнлайн » Проза » Историческая проза » Марк Аврелий. Золотые сумерки - Михаил Ишков

Марк Аврелий. Золотые сумерки - Михаил Ишков

Читать онлайн Марк Аврелий. Золотые сумерки - Михаил Ишков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 88
Перейти на страницу:

Бебий, державшийся поближе к Сегестию, едва удержался на ногах, когда рослый длинноусый варвар, успел вскользь рубануть Сегестия по каске. Длинный меч соскользнул и обрушился на Бебия. Юноша успел сделать выпад и попытался достать напавшего на Сегестия германца. Гот резво отскочил в сторону, набросился на Бебия. Трудно сказать, сумел бы юноша отбиться, если бы его громадный противник не был ранен в левое плечо. Кровоточащая рана была глубока, оттуда торчала перерубленная ключица. Тяжелый двуручный меч варвар сжимал в одной правой руке, при этом напирал мощно, рубился страшно. При новом замахе Бебий, как учили в военной школе, резво подкатился под ноги противника. Варвар споткнулся, рухнул на землю, в следующее мгновение Лонг рубанул его по шее. Обнажившаяся глубокая прорезь на теле тут же заполнилась кровью. Алая влага хлынула обильно, ударила струей, оросила подол туники Бебия.

В следующее мгновение его окликнул Сегестий.

— Бебий! Справа!..

Лонг едва успел повернуться и подставить щит под громовой потрясший его до основания удар молота. В голове трубно загудело, окружающее его мельтешение разъяренных, окровавленных, повергающих один другого людей, на миг потеряло резкость, расплылось, однако юноше хватило разума и навыка, чтобы отпрыгнуть в сторону и перевести дух. Такого он не видывал — против него, а также против обступивших его с трех сторон римлян сражался двухметровый гигант, вооруженный насажанным на длинную толстую дубину молотом. Гот с легкостью вздымал свое оружие, с хаканьем крушил все подряд: щиты, шлемы, головы, кости, пока два коротких пилума не пронзили его грудь. Даже умирая, он все‑таки устоял на ногах, попытался еще раз взгромоздить оружие, но вонзившееся в сердце следующее копье повергло его наземь.

Уже к полудню сеча превратилась в избиение полуокруженных и прижатых к меловым откосам западной гряды холмов германцев. После того, как Ариогез увел квадов с поле сражения, избиение продолжалось недолго — германцы начали сдаваться в плен. На тех, кто продолжал сражаться, накидывали сети, их опутывали веревками, валили на землю, вязали по рукам и ногам.

Глава 8

Итоги сражения подсчитали к вечеру. Убитых германцев было более десятка тысяч, пленных чуть меньше. Острие вторжения, состоящее из дружин северных варваров и пешего ополчения галльских племен, которых принудили к участию в походе, было уничтожено. К сожалению, Ариогез, хитрюга и проныра, сумел увести на правый берег бóльшую часть квадов.

Вечером во вспомогательном лагере, куда были отведены два легиона, были принесены благодарственные жертвы богам. Остальная часть войска была размещена по периметру лагерных стен. Костры жгли прямо в поле, в стороне от места сражения, откуда скоро явственно потянуло запахом мертвечины. Легионеры похваливали «философа» за выданное без ограничения вино, терзали шлюх из обоза, кое‑кто из преторианцев начал вслух поговаривать о необходимости в этом же году добить квадов в их собственном логове.

Тогда же Марк впервые попробовал исконный германский напиток, называемый пивом и приготавливаемый из ячменя. Ритуальное питье Катуальда и Агнедестрий, возглавлявшие группу знатных воинов из союзников, участвовавших в битве, поднесли ему в громадной серебряной братине, найденной в обозе Ариогеза. Тогда же ночью был зачитан императорский эдикт, в котором объявлялось о предстоящей раздаче наград и отличий. Проявивших храбрость германцев из числа маркоманов и котинов было решено отметить римским гражданством. В число достойных, чьи имена называли легаты, а также префект претория, попал Сегестий и молодой Лонг, отмеченный как Септимием, так и префектом Приском. Ему присудили золотой браслет на руку и обещали объявить трибуном при ставке цезаря. От Марка не укрылась подоплека подобного представления к награде. Была в этом неумеренном возвеличивании салажонка и частичка подлаживания к цезарю. Вот почему Марк велел позвать примипилярия Гая Фрукта. Явившийся громадина в окровавленных доспехах, без шлема, с центурионской палкой в руках, напрочь закрыл проход в шатер легата, образованный двумя откинутыми пологами. Здесь верхушка армии праздновала победу. Император напрямую спросил у авторитетного центуриона.

— Как считаешь, Корнелий Лонг вел себя достойно? Награды заслуживает?

Фрукт был заметно пьян и ответил с солдатской прямотой.

— Спокуха, цезарь! Если всякий молокосос в бою будет вести себя также, как этот ловкач, лярвы его раздери, мы очень скоро доберемся до Свевского моря. Этот Лонг, разрази его Юпитер, уложил двух германцев. Награды достоин.

Поздней ночью, устроившись в своей повозке, не желая стеснять легата Сабина, пытавшегося уступить августу свой шатер, Марк наконец остался в одиночестве. Взял книгу, в которой были собраны высказывания Эпиктета, прочел несколько строк. Неожиданно отложил книгу, смежил веки, попытался заснуть. Не дано. Открыл глаза, некоторое время сидел не шевелясь, затем распахнул дверцу кабины, прислушался к многоязычному, громкоголосому шуму, царившему в лагере, вздохнул и аккуратно затворил дверцу. Растолкал Феодота, приказал зажечь лампу, приготовить чернильницу. При тусклом свете достал верхнюю тетрадь из сложенной в походном сундуке кипы бумаги. Оказалась восьмая книга записок, пронумерованных по тетрадям. Туда и занес:

«Читать невозможно, но гордыню оттеснить можно, но одолеть наслаждение и боль можно, но быть выше славы можно. На бесчувственных и неблагодарных не гневаться, а еще заботиться о них можно!»

На том успокоился, вновь смежил веки. Очнулся скоро, и вновь как обычно сидел с широко раскрытыми глазами, страдая от бессонницы. Однако было в том оцепенении некая тревожная мысль. Вспомнилось насчет паука, гордого тем, что изловил муху.

Вновь растолкал успевшего погасить лампу Феодота. Тот, зевая, не гневаясь, не спрашивая указаний, зажег серную спичку, подпалил фитилек масляной лампы.

Марк отыскал искомое место и по старой привычке вычеркивать все, что могло хотя бы в какой‑нибудь степени соответствовать произошедшим событиям, переменил «квадов» на «сарматов», а «насильников» на «разбойников».

В окончательной редакции это размышление нарисовалось так:

«Паук изловил муху — и горд! Другой — зайца, третий выловил мережей сардину, четвертый, скажем, вепря, еще кто‑то медведей, иной — сарматов. А не разбойники ли они все, если вдуматься, каковы их основоположения?»

Понравилось.

Метко и по существу.

Испытал гордость — могем еще, могем!

Зевнувший Феодот едва не расплескал чернильницу — цезарь с укором глянул на него. Раб сидел с закрытыми глазами. Марк ткнул его кулаком в бок. Тот открыл глаза и, не глядя на хозяина, заявил.

— Не сплю я, не сплю.

— Тогда не дергайся!

Феодот кивнул и, не удержавшись, зевнул во весь рот, затем, по — прежнему не открывая глаз, рассудительно добавил.

— Ну, не сложилось. Ну, ушел Ариогез! Что ж, теперь себя и других мучить. Сами же убеждали — свернись в себя самого! В себе поищи ответ на мучительные вопросы. Там, в себе, много чего напихано. Лучше задайтесь вопросом, какого рода разум может считаться самодостаточным? Поищите у Эпиктета — что он говорил? Только то разумное может считаться цельным и завершенным, которое действует справедливо и дает другим поспать. Стоит ли спешить преследовать Ариогеза, сломя голову, бросаться на другой берег? Или, может, разумнее отдышаться после сражения, оглядеться, сообразить, что к чему?

— Помолчи, — коротко распорядился цезарь и вновь прильнул к бумаге:

«Против тщеславия еще и то хорошо, что уж никак не можешь сказать о себе, что прожил жизнь как философ, или хотя бы с юности держался мудрых советов. Нет, и людям, и тебе самому известно, как далек ты от философии. Погряз в страстях, и теперь нелегко тебе будет снискать славу философа, да и сложившееся положение никак не способствует похвальбам и триумфу…»

Подумал и вычеркнул «похвальбу и триумф». С юности, с того самого момента, когда его, салажонка, перевели во дворец Тиберия и негласно назвали цезарем, то есть наследником верховной власти, дал зарок — никогда не упоминать в записках об окружавших его знакомых и незнакомых людях, описывать конкретные обстоятельства, анализировать принятые решения. После того, как в юности во дворце Тиберия исчезла часть его записей, эта предосторожность оказалась далеко не лишней. Тогда же озарило — не к лицу цезарю наедине с собой судить других.

Мелко это.

И опасно.

Тем более нельзя касаться событий личной жизни, мотивов принятия решений, частных и государственных тайн. Слово принцепса, тем более зафиксированное на бумаге, имело страшную силу, он сам не всегда мог полновластно распоряжаться им. Свои несовершенства следовало излечивать так, чтобы никому от этого не было вреда. Следует писать об основоположениях, выводах, общих правилах, а как, каким образом и откуда он вывел их, это знать необязательно.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 88
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Марк Аврелий. Золотые сумерки - Михаил Ишков торрент бесплатно.
Комментарии
КОММЕНТАРИИ 👉
Комментарии
Татьяна
Татьяна 21.11.2024 - 19:18
Одним словом, Марк Твен!
Без носенко Сергей Михайлович
Без носенко Сергей Михайлович 25.10.2024 - 16:41
Я помню брата моего деда- Без носенко Григория Корнеевича, дядьку Фёдора т тётю Фаню. И много слышал от деда про Загранное, Танцы, Савгу...