Буря в Техасе - Дон Пендлтон

Разумеется, в техасской операции на карту было поставлено гораздо больше, чем судьба и состояние какого-то Артура Клингмана — человека, который сам, как громоотвод, навлек на себя все беды. В глазах Болана старик олицетворял собой техасскую проблему в целом.

Мак Болан не был бездумным воякой. Он трезво оценивал свои возможности и понимал, что не в силах за одну ночь остановить развитие опасного процесса, развивавшегося в этом огромном и полном противоречий штате.

Он мог, конечно, выйти на источник всех проблем и накрыть его метким огнем в надежде, что ударная волна, следуя по цепочке причин и следствий, повергнет в прах карточный домик задуманной авантюры. Такой шаг любой тактически грамотный офицер счел бы не жестом отчаяния, а расчетливым и целенаправленным ударом, который на языке военных красиво назывался «превентивным ударом». Безупречное выполнение задачи по уничтожению жизненно важной цели противника могло бы решить исход и более крупного сражения.

Для Мака Болана «спасение Техаса для здравомыслящих техасцев» означало полное уничтожение опорного пункта международной мафии, созданного в глуши техасских прерий и аккумулировавшего силы для активных действий. Палачу предстояло изгнать мафию с участка Клингмана и сделать это так решительно и бесповоротно, чтобы мафиози навсегда расстались с помыслами о возвращении в этот благословенный и богатый край.

Что же касается Техаса в целом, то избавление от опутавших его щупалец мафии — задача Гарольда Броньолы и правоохранительных органов этого огромного штата. Болан рассчитывал только сделать трещину в плотике, создать крошечный плацдарм, который позволил бы другим окончательно взорвать чудовищный замысел преступной Организации. Именно в этом Палач видел свою основную задачу. Наряду с ней он преследовал и еще одну цель — сдержать обещание, данное им отчаянной молодой леди со здравым техасским чувством юмора.

— Я расчищу для вас место на этой земле, — сказал он ей. — И позабочусь, чтобы вы и ваш отец надежно закрепились на ней.

По этой причине все помыслы Болана сейчас были сосредоточены здесь, в этом пустынном месте.

Пять минут из отведенного ему времени он потратил на выведение из строя электронной системы тревожной сигнализации. Следующие пять минут Болан посвятил минированию бараков мексиканских наемников и ряда других зданий. Мак не жалел пластиковой взрывчатки и каждый заряд снабжал пятиминутной задержкой. Как незримый ангел смерти, он пронесся по двору дома, ножом и удавкой прокладывая себе путь, через черный ход вошел внутрь и спрятался в углу темного коридора, ведущего в просторный зал. Через открытую двустворчатую дверь Мак видел массивный камин и несколько предметов мебельного гарнитура в испанском стиле. Посреди зала плотной группой стояли четыре человека, большинство из которых были хорошо знакомы Болану.

Грубое лицо Низкочастотника Толуччи в двух местах украшали наклейки из пластыря. Он стоял, сунув одну руку в карман брюк, а другой опирался об импровизированную трость, сделанную из сучковатой дубинки.

Позади него расположился мексиканец-наемник. На его бедре в открытой на ковбойский манер кобуре висел кольт 45-го калибра, а на груди болтался короткий автомат.

Напротив Толуччи стоял полуодетый Артур Клингман и гневно выговаривал ему что-то резким голосом.

Рубашка цвета хаки Клингмана покрывала плечи его дочери Джудит. Кроме этой рубашки, на ней ничего не было, но это только подчеркивало ее прелести и привлекательность. Она стояла рядом с отцом, прямо и гордо, как и подобает дочери богатого и влиятельного техасского нефтепромышленника.

Клингман, похоже, зря сотрясал воздух: его возмущенные тирады, не задерживаясь, пролетали мимо ушей Джима Толуччи. Он с насмешкой поглядывал на старика и то и дело прерывал его гневную речь потоками грязных ругательств.

Болан отвернул манжет комбинезона и взглянул на светящийся в темноте циферблат хронометра: его стрелки отсчитывали последние секунды очередного пятиминутного интервала. «Пора», — мелькнуло в голове Палача, и тут же один за другим загрохотали мощные взрывы, от которых сотрясалась земля. От неожиданности Толуччи выронил трость и заковылял к окну.

— Что за черт? — воскликнул он, но в голосе его звучал не столько вопрос, сколько отчаяние.

От близкого взрыва стекла в зале со звоном повылетали и мелкими блестящими осколками усеяли пол.

Зверь быстро оправился от шока, и еще до того, как взрывы стихли, устремился к двери, припадая на одну ногу.

— Оставайся здесь! — крикнул он мексиканцу через плечо. — Если только рыпнутся, пристрелю обоих!

— Si, капитан.

Болан вписался в стену и превратился в неразличимую тень, а Толуччи торопливо проковылял мимо него на расстоянии вытянутой руки. Проследив, как он вышел, Палач с «береттой» в руке появился в дверном проеме зала.

Мексиканец был целиком поглощен созерцанием голого зада Джудит Клингман, которая, перегнувшись через подоконник, выглядывала из окна, стараясь разобраться в происходящем. Наемника же, напротив, ничто так не интересовало, как белоснежное «сокровище» мисс Клингман. Чуть присев, он подался вперед, не сводя масляных глаз с аппетитных округлостей девушки.

Лишь Артур Клингман заметил появление Палача и, онемев, уставился прямо в бездонный зрачок «беретты».

Пистолет чуть слышно кашлянул, дернувшись, как живое существо, в руке Болана, и 9-миллиметровая пуля «парабеллум» впилась в висок мексиканца чуть выше скулы. Наконец-то сбылась его мечта: он смог вблизи изучить очаровательную попку мисс Клингман — его глаз выскочил из глазницы и плюхнулся прямо на ее выпуклую ягодицу. Удар пули отбросил бездыханное тело наемника к камину.

Старик остолбенел, ошеломленный происшедшим, а его дочь, вскрикнув, отскочила от окна, инстинктивно пытаясь стереть с ягодиц и бедер кровь мексиканца. Она с отвращением и ужасом рассматривала свои окровавленные руки, при этом шутить ей совершенно не хотелось. Похоже, что здоровое чувство юмора на время покинуло ее.

Клингман пробормотал:

— А я думал, что эта пуля предназначалась мне.

Ледяной голос Палача бесстрастно сообщил:

— Я здесь, чтобы спасти ваши скважины, Клингман. У меня мало времени. Вам придется выбираться отсюда самостоятельно. После того как я уйду, сосчитайте до шестидесяти, потом вместе с Джудит кратчайшим путем отправляйтесь на недостроенную насосную станцию. Там вы увидите трубу, и по ней пойдете до конца. Ждите меня у выхода. Я постараюсь забрать вас. Если через тридцать минут я не появлюсь, действуйте самостоятельно.

В глазах Клингмана сверкнули злые огоньки.

— Я хочу помочь вам, — сказал он. — И имею на это право. Вы сами говорили мне, что я мог бы собственноручно похоронить «Седьмой флаг». О'кей. Позвольте мне сделать это.

— Ни в коем случае, — холодно отрезал Болан. — Здесь идет бой, Клингман. Забирайте дочь и уходите! Это будет наилучшая помощь с вашей стороны. Считайте до шестидесяти!

Даже не взглянув на девушку, он резко развернулся, быстрым шагом пересек комнату и вышел за дверь.

В сполохах пожарища бестолково суетились люди, слышались растерянные крики и беспорядочная стрельба. Но и сквозь нее слышался хриплый рык Толуччи, приказывавшего кому-то наладить «проклятые прожекторы».

Болан еще подлил масла в огонь. Пользуясь всеобщим замешательством, он незамеченным кружил вокруг охваченных огнем строений и, умело маскируясь в тени, сеял смерть, поражая точными короткими очередями всех вооруженных людей, попадавших в поле его зрения.

— Вон он! — рявкнул Толуччи. — Мигель! Где, черт побери, твои болваны?

Болан выполнил программу-минимум — отвлек на себя внимание мафиози и тем самым облегчил бегство Клингманов, — а его молниеносный рейд по лагерю противника вызвал неописуемую панику. То тут, то там лежали тела убитых и раненых, истекающих кровью и взывающих о помощи. Но во всеобщей суете и неразберихе на их вопли и стоны никто не обращал внимание. Толуччи перегруппировал свои силы и готовился к контратаке, громкой бранью понукая мексиканцев-наемников. Не сразу, но ему все же удалось заставить их выползти из укрытий и сделать попытку окружить Болана, обойдя его с флангов.

Палач выхватил огромный, отливающий серебром «отомаг» и пошел напролом, метким и частым огнем пресекая любую попытку оказать ему противодействие. «Отомаг» — мощный автоматический пистолет «магнум 44», который Мак иногда называл «большим громом», неизменно оказывал на противника потрясающий психологический эффект. Во-первых, его грохот действительно напоминал удары грома, от которых закладывало уши, а во-вторых, утяжеленные пули со спиленными наконечниками при попадании в голову человека превращали ее в кошмарный фарш из мелких обломков костей и мяса. Чем ближе оказывалась цель, тем ужаснее были последствия, и если уж пуля попадала в человека, у него практически не оставалось шансов. Мало кто мог выстоять под огнем «отомага», особенно когда он находился в руках такого непревзойденного стрелка, как Болан, в бегство обращались даже самые решительные и отчаянные мафиози.