Солнечное настроение (сборник) - Марта Кетро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он отпустил ее на секунду – для того только, чтобы стащить с нее черные очки, – потом опять вцепился ей в плечи, глядя в лицо внимательными глазами, и вдруг мягко, но крепко обхватил ее, прижал к себе, осторожно гладя большой шершавой ладонью ее голову, и стал тихо бормотать над ее макушкой:
– Ну что ты, ну зачем так… Кто тебя обидел? Я ему голову оторву… Ну, тише, тише, тише, не плачь, моя хорошая…
– Я не плачу, – спокойным голосом соврала она, с трудом отстраняясь от него. – Я никогда не плачу. И меня правда никто не обидел. Просто я там никого не знаю, а они все друг друга знают, а я не знаю, о чем с ними говорить, и все уже пьяные…
– Да нет, – задумчиво возразил он, глядя, как Ольга берет с тумбочки черные очки и опять их надевает. – Сегодня вообще никто не напился… Я-то думал, ты отдохнешь немножко. Развлечешься. А то все с Анной да с Анной… Ну ладно. Сейчас народ разъезжаться начнет постепенно. Я тебя очень прошу – пойдем вместе их проводим. Ты только без очков, ладно? И все время помни, что ты тут самая главная… Пойдем, пожалуйста, а? Это недолго…
– Хорошо, – сказала Ольга неохотно. – Только не сразу. Я тут побуду, пока Марина Владимировна не придет. Вы идите, Игорь Дмитриевич, вы все-таки хозяин, нехорошо гостей оставлять.
Он вздохнул, потоптался еще минуту и ушел, а Ольга вынула из холодильника горсть льда и умывалась им до тех пор, пока не пришла Марина Владимировна.
– Иди, Оль, погуляй там еще, – благодушно сказала Марина Владимировна, опять устраиваясь с книжкой в кресле. – Я больше от Анны не отойду, иди, повеселись как следует.
Повеселись… Знал бы кто, какое ей веселье… Ольга напоследок заглянула к Чижику, сняла очки, надела туфли и решительно пошла работать. Все-таки ей платят деньги. И плевать ей на всех, пусть думают что хотят.
Она спустилась на веранду, остановилась на верхней ступеньке крыльца и подозрительно пригляделась к суете на заднем дворе и в саду. Кажется, действительно веселье сворачивают. Вон и шоферы их пошли куда-то за Павлом Петровичем – наверное, машины готовить.
На крыльцо поднялся Большой, остановился рядом с ней, негромко сказал с успокаивающей интонацией:
– Недолго уже осталось. Сейчас прощаться начнут. Потерпите.
– Что, так заметно? – испугалась Ольга, искоса глянув на него.
– Да ничего не заметно, – успокоил ее Большой, тоже искоса глядя на нее и улыбаясь. – Игорь Дмитриевич сказал, что вас, наверное, кто-то обидел. Сейчас публичная казнь начнется.
– Что? – ахнула Ольга и вцепилась в руку Большого. – Что он придумал? Как он мог? Что мне теперь делать?
– А ничего, – спокойно ответил Большой и накрыл своей рукой ее холодные пальцы. – Просто стойте и смотрите в упор на каждого, кто подходить будет. Если хотите, скажите что-нибудь, например, «спокойной ночи, рада была познакомиться». Не хотите – не надо. Я рядом буду…
Чего они от нее хотят? Ольга почувствовала, как начинает паниковать. Зачем ее втягивают в какие-то свои странные игры? Она не понимает их правил, она не читала сценария и совершенно не знает своей роли…
Игорь Дмитриевич уже вел к крыльцу двух толстых мужиков, удивительно похожих друг на друга. Первая партия приговоренных, надо полагать. Мужики дернулись было подниматься на крыльцо, но Игорь Дмитриевич остановился внизу, и они тоже остановились.
– Замечательный вечер, очень хороший вечер, так хорошо посидели, и погода, и природа… – наперебой заговорили мужики. – И с такой красавицей познакомились, да-да, такая красавица, ах, где мои семнадцать лет, вот если бы хотя бы даже сорок, да ладно тебе, Семен Михайлович, зачем мы ей…
– Спокойной ночи, – сказала Ольга, глядя поверх их голов. – Рада была познакомиться.
Игорь Дмитриевич тут же повел этих сиамских близнецов куда-то в сторону, а Саша Большой фыркнул над ее ухом в вполголоса сказал:
– Королева в восхищении…
– Зачем все это? – нервно спросила Ольга.
Но Игорь Дмитриевич уже вел к крыльцу еще кого-то, и опять они остановились внизу, и Ольга опять смотрела поверх чьих-то голов и желала спокойной ночи, и Саша Большой шептал ей в ухо что-то забавное, и она постепенно успокоилась. Может быть, действительно у них так принято. Мало ли у людей всяких диких обычаев и странных обрядов.
Эту бабу она узнала по запаху. Правда, какая крупная, яркая и красивая. Именно таких любит ее Толик. Ну-ну…
– Спокойной ночи, – сказала Ольга, не дав той и рта раскрыть. – Рада была познакомиться… Вы все-таки зря отказались от горячего душа.
Она перевела взгляд на мужика, стоящего рядом с бабой, и, глядя ему в глаза, ласково улыбнулась:
– До свидания. Я уверена, что мы с вами еще увидимся. Неоднократно.
Она смотрела, как баба чуть не силой уволакивает своего Толика от крыльца, а тот все оглядывается, все ловит взгляд Ольги, и лицо у него совершенно ошалелое. Она еще раз улыбнулась им вслед, помахала рукой, даже воздушный поцелуй послала. Чао, бамбино, сорри… И тут заметила, как смотрит на нее Игорь Дмитриевич, и поспешно отвернулась.
– Это было бесчеловечно, – с восторженным изумлением тихо сказал Саша Большой. – Более того – это было великолепно. Ольга, вы гипнозом, случайно, не владеете? Надо хозяину подсказать: если вы будете присутствовать на деловых встречах, мы же любой договор сможем подписать! На любых условиях…
Наконец, уже в сумерках, все разъехались, и Саша Большой уехал, и Марина Владимировна домой ушла, и Игорь Дмитриевич пошел закрывать ворота и, как всегда, проверять сигнализацию. Ольга сидела на крыльце, сунув босые ноги в мохнатый бок Цезаря, растянувшегося перед ней, и вертела в руках свои шелковые перламутровые туфли. Нельзя было их в сад надевать. Вон царапина какая-то на каблуке, и пятно какое-то сбоку. Если зелень – не отмоется.
Подошел Игорь Дмитриевич, сел рядом, с интересом поглядывая на нее.
– Не понравилось, да? – спросил он чуть виновато.
– Странно все это как-то, – не сразу ответила Ольга. – Зачем я там была нужна? И напоследок – просто цирк какой-то… Ничего не понимаю.
– Вы со мной потанцевать обещали, – ни с того ни с сего напомнил он.
– Я же предупреждала, что не умею.
– И я не умею. Так что самое время учиться, пока никто не видит. – Он встал, отобрал у нее туфли, бросил их на веранду и потянул ее за руки, поднимая. – Пойдемте. Магнитофон не убрали. Вон он на стуле валяется…
– Какие танцы? – возмутилась Ольга. – Игорь Дмитриевич! Там Чижик спит, и поздно уже, а музыка греметь будет… Чижик проснется – а меня нет…
– Позовет, – непреклонно сказал он. – А вы услышите. Пойдемте, Ольга. Желаю танцевать.
Как это все ей надоело, кто бы знал. А ведь какая хорошая жизнь была… Такая тихая, спокойная, хорошая была жизнь. Почему им всем обязательно толпа нужна?
