Тринадцать часов - Деон Мейер

— Вуси? — спросил он.

— Бенни, по-моему, тут какое-то недоразумение.

Патрульная машина с эмблемой муниципальной полиции на дверце остановилась на углу Принс и Бреда-стрит, возле «лендровера», в котором сидели двое молодых людей. Джереми Урсон, сидевший на пассажирском сиденье патрульной машины, опустил стекло и обратился к белому молодому человеку, сидевшему за рулем «лендровера»:

— Джей, ты знаешь, во что она одета?

Молодой человек кивнул:

— Синие джинсовые шорты, голубая футболка. И рюкзак.

— Ясно, — ответил Джереми Урсон и потянулся к рации. — Поехали! — кивнул он водителю.

— Спасибо, сэр. — Закончив разговор, Бенни Гриссел выключил телефон и еще несколько минут стоял у входа в компанию «Африсаунд», качая головой.

Никакой он не наставник. Он здесь для того, чтобы предотвращать конфликты… Тушить едва разгоревшиеся пожары… Пожарный, мать вашу!

Гриссел вздохнул и толкнул дверь.

На стенах кроваво-красного и небесно-голубого цвета висели золотые и платиновые диски под стеклом и плакаты с портретами известных певцов. За современным столом светлого дерева сидела чернокожая женщина средних лет. Когда Гриссел вошел, она подняла голову. Глаза у нее были красные, как будто она только что плакала.

— Чем могу вам помочь? — Она улыбнулась, пересиливая себя.

— Мне нужно к Вилли Маутону.

— Должно быть, вы — инспектор Гриссел. — Его фамилию она выговорила безупречно — редкий случай.

— Да.

— Какой ужас, мистер Барнард… — Женщина кивнула в сторону лестницы. — Поднимайтесь на второй этаж. Вас ждут.

— Спасибо.

Гриссел поднимался по деревянной лестнице с хромированными перилами. На стенах, как и внизу, висели диски. Под каждым — медная табличка с именем исполнителя или названием группы.

Вот и второй этаж. Интерьер такойже пестрый, яркий, кричащий, но атмосфера похоронная. Никакой музыки, только тихое гудение кондиционера да приглушенные голоса. Вокруг большого хромированного журнального стола, на пестрых кожаных диванах и креслах — синих, зеленых, красных — собрались пять или шесть человек. Они тихо переговариваются.

Заметив Гриссела, все замолчали и повернулись к нему. Одна из присутствующих, пожилая женщина, плакала. Вид у всех был подавленный. Маутона среди собравшихся не оказалось. Некоторые из лиц, смотревших на него, казались знакомыми — Бенни понял, что они все певцы или музыканты. Здесь ли Джош Гейсер? На секунду ему вдруг захотелось, чтобы здесь оказались Лизе Бекман, Тёнс Йордан или Скалк Яуберт. Но что он скажет им — здесь, тем более сейчас?

Впрочем, надеяться не стыдно.

Из-за стола у окна встала молодая цветная женщина — очень красивая, с высокими скулами, полными губами и длинными черными волосами. Цокая высокими каблуками, она направилась к нему. Платье выгодно подчеркивало роскошную фигуру.

— Инспектор? — спросила она так же затаенно-дружелюбно, как и администратор внизу.

— Бенни Гриссел. — Он протянул руку.

— Наташа Абадер.

Он пожал узкую маленькую ладонь.

— Я личный помощник мистера Маутона. Прошу вас, следуйте за мной.

— Спасибо. — Гриссел шагал следом за красавицей Наташей, невольно глядя на ее идеально круглые ягодицы, и думал: интересно, а с ней Адам Барнард тоже развлекался в кабинете? Он нарочно отвел взгляд, стал разглядывать обложки дисков, висящие на стенах, плакаты. На дверях висели таблички: «Рекламный отдел», «Производственный отдел», «Финансовый отдел и администрация», «Звукозаписывающая студия», «Африсаунд-онлайн». И почти в конце справа — «Вилли Маутон, директор».

Слева — еще одна закрытая дверь. «Адам Барнард, директор-распорядитель».

Наташа постучала в дверь и тут же открыла ее. Просунула внутрь голову.

— Пришел инспектор Гриссел. — Она отступила, пропуская Гриссела вперед.

— Спасибо, — сказал Гриссел.

Наташа кивнула и вернулась за свой стол. Гриссел вошел. Маутон и его адвокат Груневалд сидели по краям большого стола, словно два магната.

— Входите, — пригласил Маутон.

Адвокат, не вставая, протянул Грисселу вялую руку:

— Регардт Груневалд.

— Бенни Гриссел. Гейсер там?

— Нет, они сидят в конференц-зале. — Маутон дернул головой в сторону коридора. Он как-то помрачнел; враждебность исчезла.

— «Они»?

— Он привез с собой Мелинду.

Гриссел не сумел скрыть раздражения. Маутон это заметил.

— Я ничего не мог поделать. Я не говорил ему, чтобы они приезжали вместе, — капризным тоном заявил он.

Гриссел немало повидал таких людей, как Маутон: самодовольных, живущих в собственном мирке и привыкших в нем распоряжаться. Пора поставить его на место! Комиссар Джон Африка недвусмысленно заявил, что дело очень срочное.

— Мы хотим допросить их по отдельности, — сказал Гриссел, вынимая из кармана мобильный телефон. — Мой коллега думал, что жена Гейсера дома. Мне нужно ему позвонить.

Он нашел в списке контактов номер Деккера и набрал его.

— Гейсер что-нибудь подозревает? — спросил он, пока ждал ответа.

— Пока нет. Наташа попросила его пока подождать в конференц-зале. Да вы на него посмотрите! Сразу видно, что он виновен. Весь потный, как свинья.

— Что, Бенни? — спросил Деккер по телефону.

— У нас кое-какие изменения, — сказал Гриссел.

16

Вуси Ндабени быстро шагал по Лонг-стрит. Ему перезвонил Джон Африка:

— Вуси, все улажено. Оказывается, начальник инспектора Калени неправильно меня понял.

— Спасибо, сэр.

— Калени поехала на Каледон-сквер. Оттуда она будет координировать работу всех участков.

— Спасибо, сэр.

— Она очень тебе поможет, Вуси. Она женщина умная.

— Спасибо, сэр.

Более чем в тысяче трехстах километрах к северу, в Претории, в кабинете исполняющего обязанности начальника полиции зазвонил телефон. Он снял трубку после первого звонка.

— С вами хочет поговорить заместитель министра, — объявил секретарь.

— Спасибо. — И. о. национального комиссара не торопился нажимать белую кнопку правительственной связи. Он догадывался, что замминистра не скажет ему ничего хорошего. Замминистра звонила лишь в том случае, если собиралась сообщить нечто новое о нынешнем начальнике полиции, обвиненном в коррупции. В ожидании судебного процесса начальник, как было объявлено, находился «в длительном отпуске».

— Доброе утро, — поздоровался и. о. начальника полиции.

— Доброе утро, комиссар, — ответила замминистра, и ее собеседник сразу понял, что той не до шуток. — Мне только что звонили из генконсульства США в Кейптауне.

Парадная дверь ночного клуба «Ван Хункс» выходила на Касл-стрит. Над дверью висела неоновая вывеска с названием и девизом: «Курить всегда!» Инспектор Вусумузи Ндабени толкнул дверь, потом потянул ее на себя — безрезультатно. Дверь оказалась заперта.

— Ах ты… — воскликнул Вуси и, повернув за угол, зашел в соседний магазинчик. Он спросил у цветной кассирши, не знает ли она, как найти кого-нибудь из клуба.

— А вы зайдите с черного хода, — посоветовала кассирша и даже показала, как туда пройти.

Поблагодарив добрую женщину, Вуси зашел во двор. Несколько человек выгружали из фургона ящики с пивом и вносили их внутрь. Толкнув дверь, Вуси оказался на кухне ночного клуба. Разгрузкой руководил белый парень с конским хвостом на затылке. Он сразу заметил Вуси и подозрительно уставился на него маленькими, близко посаженными глазками.

— Эй! — воскликнул он. — Что вам нужно? — Говорил он враждебно, с легким акцентом.

Вуси достал свое служебное удостоверение и поднес к лицу парня, чтобы тот прочел.

— Я бы хотел побеседовать с управляющим, — вежливо сказал он.

«Конский хвост», на голову выше Вуси, оглядел удостоверение, его самого и сморщил нос.

— Зачем?

— Вы управляющий? — спросил Вуси, по-прежнему учтиво.

— Нет.

— Позовите его, пожалуйста.

— Не его, а ее. Она сейчас занята. — Иностранный акцент едва заметен.

— Пожалуйста, проводите меня к ней.

— А ордер у вас есть?

— Ордер мне не нужен, — терпеливо объяснил Вуси. — Я расследую убийство. Вчера жертва побывала в вашем клубе. Мне нужна только информация.

«Конский хвост» долго оглядывал его с ног до головы. Вуси вспомнил, что слишком близко посаженные глаза у белых часто являются признаком слабоумия. Судя по всему, парень с конским хвостом действительно туго соображает.

— Вам придется подождать. Стоит мне отлучиться, как они воруют пиво! — «Конский хвост» показал на чернокожих грузчиков, таскавших ящики. — Кстати, может, к вам обратиться? Вы как-то можете помочь?

— А вы заявите о краже.