Кокон - Дэвид Сэперштейн

Когда она вышла из туалета, увидела стоящего Джо. Пенни нигде не было видно. Он сказал три предложения.

— Меня зовут Джо Финли. — Вы красивая женщина. — Вы еще и подлая сука.

Затем он повернулся на каблуках и оставил ее ошарашенной. Через двадцать минут Алма подошла к нему и попросила у него прощения. Тогда она узнала, что его «дама» была всего лишь безрезультатной попыткой хозяина дома познакомить их.

После этой ночи их отношения постепенно становились дружескими. Близки они еще не были, но многое успели узнать друг о друге. Джо ей нравился, и Алма знала, что сможет глубоко полюбить его, но он почему-то казался далеким.

Его новое шоу открывалось у Бродвея в среду вечером. Рецензии появились в конце недели. Были они отличные. Алма приняла меры к тому, чтобы ее друзья из газет и телевидения рассказали об этом шоу. Она никогда не говорила Джо, что сделала это. Но действительно представление было хорошим, а Джо великолепным.

После субботнего представления она ждала Джо в небольшом ресторанчике в Гринвич Виллидж. Он пришел в одиннадцать вечера, очень возбужденный, сиял даже ярче, чем когда читал рецензии. Он подошел к ней, бросил десятидолларовую купюру на стол, взял ее за руку и увел из ресторана. На улице его ждало такси и, не сказав ни слова, он увез ее к себе домой. Она пыталась узнать, куда они едут и что он намерен делать. Но он сидел молча и улыбался.

Они вошли в его квартиру. Джо включил свет, открыл бутылку шампанского и наполнил два бокала. Он подал ей бокал молча с ней чокнулся и выпил бокал одним духом. Потом взял ее за руку и повел в спальню.

— Алма, я люблю вас…, а вы меня… будете любить?

Она кивнула, и он поднял ее на руки. Они занимались любовью почти всю ночь. Джо предложил ей пожениться. Алма согласилась, и они назначили день свадьбы.

Их жизнь была прекрасна, пока его болезнь не изменила все. Чувство глубокой привязанности друг к другу никогда не оставляло их.

Сейчас она видела, как Джо медленно придвигается всем телом к перилам террасы и как крепко держится за них. Алме показалось что он дрожит, и ей вдруг стало очень страшно. Он заболел? Болезнь опять вернулась к нему? Она вскочила с кровати и бросилась на террасу.

— Сукин сын, — бормотал он снова и снова. — Сукин сын…

Она бросилась к нему, обняла его.

— Ты себя хорошо чувствуешь, милый?

Он повернулся к ней и увидел испуг на ее лице.

— Хорошо ли я себя чувствую? Клянусь твоей милой попкой, я чувствую себя прекрасно.

Потом они сидели на полу террасы, и она плакала, а он держал ее в объятиях Они и успокаивал ее. Он понял, что страшно ее перепугал. «Может быть надо было ей все рассказать». Эта мысль вертелась у него в голове, когда они возвращались в спальню.

Глава двадцать шестая

Утро застало Бена, Арта, Берни и Джо у бассейна. Они только что подошли, на зная точно почему. Просто у каждого из них возникла потребность идти к бассейну. Каждый из них не спал всю эту ночь. Двое оставили дома спящих счастливых жен. Роза Берни Льюиса была умеренно счастлива, но смущена. «Опять приспосабливаться…». Бесс Перлман была взвинчена и отказалась обсуждать свои ощущения с мужем. Они не занимались любовью в эту ночь.

Мужчины подходили к бассейну с разных сторон. Ни слова не прозвучало, но они все сошлись за их ломберным столиком.

Бен заговорил.

— Я пригласил вас всех сюда: использовал для этого новую «телефонную систему», которую мы, кажется, получили от нашего клуба здоровья.

Все поняли, что имелось в виду.

— Я знаю, что никто из нас не спал в прошедшую ночь. И знаю, что никто из нас нисколько не устал. Джо выздоровел, благодарение Богу.

Потом заговорил Арт Перлман:

— У меня начинают расти волосы. — он наклонился и показал на темный пух на своей всегда лысой голове.

Берни Льюис сел под зонтик и положил левую руку на стол.

— Видите это, ребята! — он показал на маленький шрам на большом пальце. — Я порезал руку сегодня утром. В общем, я просто взял в руку стакан апельсинового сока, и он… Ну, я, видимо, слишком сильно сжал стакан… потому что он раскололся у меня в руке, и крупный осколок стекла впился в мой большой палец. — Трое остальных мужчин наклонились ниже и смотрели на шрам.

— Пошла кровь, и я подумал, что придется обращаться в кабинет неотложной помощи и наложить швы. Я направился в ванную, чтобы забинтовать палец и постараться остановить кровотечение. Но когдa я туда шел, кровь перестала идти, поэтому я пустил струю холодной воды, чтобы смыть ее. Сделав это, я увидел, что рана зажила.

— Зажила? — спросил удивленно Бен Грин.

— Зажила, — ответил Берни Льюис, — зажила и заросла.

Правда Берни не сказал им, что вид крови сделал с ним. Это была старая история, и глубоко личная. Одна из тех самых, которые люди молча продолжают нести тяжким бременем до конца дней. Она была связана с Алом в «Бернал Вуленс».

Компания «Бернал Вуленс» была зарегистрирована в 1948 году в штате Нью-Йорк. Берни Льюис, крепкий парень из Саут Сайда в Чикаго прошел войну и остался жив. Он вернулся с войны на военном корабле и приплыл в порт Нью-Йорк зимой 1945 года. Два года войны и оккупации Германии опустошили его и заполнили горечью. Его демобилизовали в Кэмп Килмер в Нью-Джерси. Первое, что он сделал, это обратился в суд, чтобы изменить свою фамилию с Лефкович на Льюис.

Его мать умерла вскоре после того, как узнала о гибели старшего сына, Мартина, на Окинаве. Отец скончался, когда они с Мартином еще были детьми. Ничто не удерживало его в Чикаго, поэтому он решил жить в Нью-Йорке.

Когда он познакомился с Розой Черновски, она была юной и прекрасной. Вскоре они поженились. Он был продавцом в торговом центре и работал в отделе, где торговали недорогой одеждой. Берни был удачлив и через несколько лет заведующим торговым отделом.

Было только одно, о чем Берни Льюис никогда не говорил в то время. Это было связано с его пребыванием в той воинской части, которая первой вошла в концентрационный лагерь Аушвиц. Он говорил на идише и был прикомандирован к британской воинской части. То что, он увидел (издевательства, мучения, пытки, унижения, которым там подвергали евреев), так потрясло и возмутило его, что он долгое время не мог общаться с немцами без того, чтобы не возникло желание убивать их. Его трясло целый день после освобождения узников, а потом, стараясь помочь тем несчастным, которые остались в лагере, он работал сутками не покладая рук.

Он рассказал Розе об этих переживаниях только тогда, когда новое несчастье не обрушилось на него. Это было то, что случилось с его компаньоном Алом Бергером.

«Бернал Вуленс» была мечтой Берни и Ала. Они познакомились в центре по продаже одежды и сразу же понравились друг другу. Они стали добрыми друзьями. Ал вел дело, ведал закройщиками и портными и следил, чтобы все исполнялось своевременно. Берни отвечал за приобретение и продажу товаров. Из них получилась выигрышная команда.

В богатые пятидесятые и в начале шестидесятых, их дело росло и процветало. У Берни и Розы родился их сын Крейг. Это было в 1950 году. Жизнь была чудесна: хорошее дело, честный компаньон, красавица жена, сын, новый дом в Хьюлете на острове Лонг Айленд. Берни уже подумывал о покупке «Кадиллака».

Общество в целом и его отдельные сферы, в том числе и торговля, развиваются циклично, с периодами возрождения и упадка, а торговля одеждой еще к тому же подвержена причудам и фантазиям моды. В конце 1965 года, в разгар эскалации Вьетнамской войны, «Бернал Вуленс» потерпел неудачу. Синтетические ткани стремительно захватывали рынок. Увеличивался импорт. В разгар всего этого Ал убедил Берни приобрести новое оборудование для закройного цеха и три грузовика. Компаньоны дали персональные гарантии при покупке.

В отличии от Берни Льюиса, Ал Бергер был сосредоточен на самом себе. Он приехал в Америку в 1932 году еще мальчишкой ему пришлось пробиваться сквозь Великую депрессию. Он всю жизнь помнил их нищенское, полуголодное существование. В нем глубоко сидели шрамы от нанесенных отцом душевных травм, связанных с его страхами, что семья будет голодать. Когда в дверь стучали сборщики платежей, по счетам, Ал видел, как его отец, не имея денег, прячется в подвале, видел, как гордый человек, Бенджамин Бергер, превращается в ничто. Он поклялся, что никогда не будет жить таким образом.

И вот, когда «Бернал» не смогла оплатить либо свои банковские счета, либо выдать зарплату работающим, Ал Бергер, «мистер Внутренние дела фирмы», взвалил всю вину за эту неудачу на свои плечи. Ал не видел выхода из их затруднительного положения. В солнечное летнее утро в понедельник очень рано пришел в свой кабинет, аккуратно разложил все имеющиеся на письменном столе бумаги, сел к машинке и напечатал письмо своему компаньону, затем Альберт Бергер, добрейший иммигрант из Польши, родившийся в Варшаве, при помощи рычага вскрыл дверь шахты лифта, аккуратно спрятал инструмент, которым он при этом воспользовался, а затем прыгнул в шахту, приземлившись на крышу лифта пятнадцатью этажами ниже.