Схватка за параллель - Александр Потапов

– В корабль. Лично доставлю Координационному Совету, пусть с тобой разбираются и оставят меня в покое.

– Девочка, ты серьёзно думаешь, что тебя оставят в покое? Посмотри кругом: спецназ, окруживший поселение, наверняка прибыл не для контроля поединка. Сдаётся, что явились они сюда не за мной – по всем данным, я далеко отсюда. Не удивлюсь, если ваш Совет объявил большую охоту и, похоже, живая ты им не нужна, – длинно и, возможно, путано даю сегодняшний расклад.

Зерно сомнений заронено. Кроме того, десантники, почуяв неладное, начинают движение в нашу сторону. Меч медленно, буквально по миллиметру, опускается вниз. Ситуация вынуждает к этому, но лёд недоверия в глазах растопить не удаётся. Что ж, временное перемирие лучше, чем рубить друг друга в плотном кольце врагов.

Хватаю за руку совершенно растерянную, на грани истерики женщину и тащу в здание. Её команда приходит в себя и активно занимает позиции. Залпы с обеих сторон затягивают местность непроницаемым облаком пыли. С трудом в красноватой мути различаю несколько силуэтов, упрямо бегущих на меня. Даю длинную очередь и с удовольствием наблюдаю, как несколько наиболее крутых на полной скорости летят на землю. Живые так не падают.

Оглядевшись по сторонам, с удовлетворением замечаю: оборона занята, и командир на месте. Самое лучшее, что могу, – умолкнуть в тряпочку, обороняя отведённый сектор, не путаясь под ногами. Как ветерану далёких войн, мне становится очевидной проигрышная ситуация. Если у атаманши нет плана, то выход один – прорываться.

Но, похоже, ситуация совершенно не заботит Великую. Видимо, план есть, тем более стрельба, не успев разгореться, затихает. В щель наблюдаю перегруппировку спецназа, отмечая высокий профессионализм и какую-то машинную чёткость. Валом накатывает усталость, боевой азарт уходит, а мелкая дрожь в руках может отрицательно сказаться на моём героическом имидже. Поэтому рву липучку на кармане и лихо отправляю в рот сигарету.

Зажигалка даёт совсем слабый огонёк, но сигарета тлеет. Грудь привычно заполняется дымом, и лёгкий туман в голове чуть успокаивает нервы. Ароматный дымок привлекает к моей скромной персоне всеобщее внимание. Под это дело даже решаюсь оглядеться повнимательней. Рядом у окна стоит женщина в яркой голубой накидке, в руках изящное оружие, но самое главное – она как две капли воды похожа на Великую, сидящую за столом. Взгляд бежит дальше и ещё раза четыре останавливается на удивительно похожих лицах. Близняшки? Пытаюсь заговорить, но по недоумению в глазах соседок понимаю: языков не знают. Может, помог бы английский, но для беглой беседы мой словарный запас чертовски мал.

Ожидание боя давит. Отбросив стул, Мэри подходит к восточной стене и жмёт тайную панельку. Разгадка проста как гвоздь – подземный ход. Рука в некогда изящной, а после перетрубаций изрядно ощипанной перчатке делает жест, означающий одно – я получаю право протоптать тропу к спасению.

Не заставляя просить дважды, ныряю в узкий, но сухой и чистый тоннель. Правильно, деревню всего с полгода назад воздвигли. Иду в полный рост, но несколько крутых поворотов в кромешной темноте наносят определённый ущерб физиономии. Мощная обшитая металлом дверь преграждает путь. Толстая стальная пластина с успехом заменяет засов. Можете смеяться, но в одиночку дверку открыть не могу. Впрочем, помощь приходит быстро. С двумя бойцами покрепче с корнем вышибаем препятствие. Слой земли и дёрна, маскировавший снаружи, разметаем в мгновение.

Выхожу первым. Лаз выводит в глубину леса, оставляя стоянку шлюпов в стороне. Можно смело раствориться в чаще, у противника не так уж и много пехоты. Но, прокрутив в голове последние события, понимаю – надо бежать с планеты. При таких ставках всю звёздную систему спалят. Я бы, кстати, тоже перестраховался. Не дай бог кто исчезнет да ненароком язык развяжет. С этим подхожу к Великой, чей колючий взгляд буквально парализует. Она, кажется, читает мысли: кивает в направлении кораблей и ребром ладони проводит по шее. Международный сленг – будем мочить.

– Великая, – шепчу, – что будем брать?

– Большой шлюп. Осмотрись; если что, действуй по обстановке, прикрою.

Вот такой командир мне по душе. Терпеть не могу начальников, вешающих на уши лапшу и не в состоянии принять ни одного решения.

Корабль приближается, увеличиваясь в размерах. Ба, да это та самая посудина, с борта которой я покинул замок. Как тесен мир! Приближаюсь к люку, но первая неприятность – у трапа ошивается военный. Мелкими перебежками приближаюсь к нему на расстояние броска. Не торопясь восстанавливаю дыхание, собираясь метнуть нож. Но часовой внезапно решает обойти периметр, спасая себе жизнь, и открывает проход на борт. Юркнув в люк, беру бойца на мушку, устанавливая контроль над ситуацией. Даю отмашку, и наши идут уже не таясь. Боец начинает дёргаться, но, повернувшись на свист, быстро оценивает ситуацию в нужном русле. Пара понятных жестов, и воин делает ноги, предварительно простившись с оружием. Прикрываю вход, давая время команде занять места.

Тихо жужжат моторы, герметизируя палубы. Ключ на взлёт. Мэри, видимо, решает сразу раствориться в космосе, а у меня несколько иные планы. Не пряча далеко автомат, указываю направление к избушке. Может, я и плохой человек, но Шарика не брошу. Взгляды скрещиваются, словно рапиры. Мэри в ярости.

– Открывай ворота и до свидания! Здесь мой друг, без него не полечу, – ультимативно лезу на рожон. Необходимость в друге становится такой насущной, что, несмотря на опасность, останусь.

Курс нервно меняется, и через пару минут летим над родными местами. Следуя чётким командам, шлюп приземляется в сотне метров от хижины.

– Мадам, через три минуты не вернусь – улетайте. Без собаки я не путешествую...

Опасность всюду, напряжение буквально разлито вокруг; Джек сконцентрирован до предела и готов к любым неожиданностям. Он неотлучно сопровождает хозяина.

У Первых трудные дни. Великие встревожены, враг атакует, но для псов враг становится врагом, только когда они могут почувствовать его агрессивность и опасность. Картинки с места сражений для них не более чем красочные кадры. Впрочем, вскоре враг обретает реальные очертания.

Холодное небо. Мрачно-серый замок со стенами, заросшими мхом. Ворота, обитые металлом, и толпа плохо одетых измождённых существ возле них. Тонкий ручеёк пленных, в колонну по одному, попадает на дворцовую площадь. Пёс чувствует их ужас. Видимо, для устрашения непокорных в центре дожидаются работы несколько виселиц, ветер качает верёвочные петли на перекладинах.

Пленных сортируют. Сегодня все Первые здесь, и для каждого из двенадцати формируется своя группа. Бесчисленные помещения замка поглощают прибывших. Для многих сегодня воистину Судный день. В самом деле, их деяния судят боги, воле которых они осмелились перечить. Многие пленные искалечены, на лицах застыло выражение страха и безысходности.