Кошачьи врата : Преданья колдовского мира. Кошачьи врата - Андрэ Нортон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он взял её лицо в руки, посмотрел прямо в глаза.
— Торы сами решили стать нашим врагом, мы не хотим враждовать с ними. К тому же я сам отчасти тор. А Корис сделал кровь Торов благословением, а не проклятием Эсткарпа, как хорошо всем известно. Он владел топором Вольта, который мог принадлежать только ему. И он намерен спасти Эсткарп от тех, кто хуже волков зимой! В твоей крови нет никакого позора.
Он рассмеялся, и всё лицо его изменилось.
— Странно. Ты знаешь моё имя, а я не знаю твоего. Доверишь ли ты мне его, чтобы показать свою добрую волю?
Девушка почувствовала, как её лицо, задубевшее от морской воды и песка, растягивается в ответной улыбке.
— Я Турсла из… Нет, больше я не принадлежу ни к какому клану. И я сама должна узнать, кто я.
— Узнать это нетрудно. Тебе помогут, — пообещал он.
Турсла улыбнулась ещё шире.
— Не сомневаюсь, — убеждённо ответила она.
Кровь сокола
Танри облизала израненные кончики пальцев и ощутила жгучий солёный вкус морской воды. Волосы липли к исцарапанному песком лицу, слишком тяжёлые от пропитавшей их воды, чтобы разметаться на ветру.
Какое-то время ей достаточно было того, что она выбралась из волн, осталась живой. Море — жизнь салкаров, да, но оно же может стать их смертью. Несмотря на фатализм и покорность судьбе, обычные для её народа, какие-то силы в Танри заставляли её упрямо стремиться к берегу.
Над головой раздавались крики чаек, резкие, пронзительные. И такие испуганные, что Танри подняла голову и посмотрела в серое после бури небо. На птиц нападали. Широкие тёмные крылья птицы отходили от груди, на которой хорошо был виден белый треугольник перьев — безошибочный знак. Сокол снизился, ударил когтями чайку, унёс добычу на вершину утёса и сел там, по-прежнему различимый с берега.
Разрывая жертву сильным клювом, хищник принялся есть. На лапе его красовались цветные ленты — знак службы.
Сокол. Дёвушка выплюнула набившийся в рот песок, руки её лежали на исцарапанных коленях, едва прикрытых нижней рубашкой. Почти всю одежду она сбросила, когда спрыгнула с корабля, шедшего прямо на покрытый белой пеной риф.
Корабль!
Она встала и посмотрела в сторону моря. Гнев бури по-прежнему поднимал высокие волны. На клыках прибрежных скал висел со сломанной спиной «Дикий боров». Вместо мачт — обрубки. На глазах у Танри волны снова подняли корабль и ударили о риф. Море быстро доламывало его.
Танри вздрогнула, осмотрела узкую береговую полоску песка. Кто ещё добрался до берега? Салкары всю жизнь проводят в море, неужели уцелела она одна?
Зажатый между двумя камнями, так что его не могли унести отступающие волны, лицом вниз лежал человек. Танри подняла исцарапанные, с изломанными ногтями пальцы и начертила в воздухе знак Воттина, потом произнесла древнюю молитву:
Ветер и волна,Мать-море,Приведи нас домой.Далека гавань,Сильны твои волны,Но твоей силойБудет спасён салкар!
Шевельнулся ли этот человек? Или его просто сдвинула с места вода?
Он… это не моряк-салкар! Всё его тело, от шеи до середины бёдер, затянуто в кожу, ноги запутались в морских водорослях.
— Фальконер!
Девушка выплюнула имя обожжёнными солью губами. Хотя у фальконеров старинный договор с её народом, и они часто служат на кораблях салкаров матросами, их племя всегда держится особняком, это суровые молчаливые люди. В бою они хороши, это нужно признать. Но кто знает, какие мысли скрываются в их головах, почти всегда закрытых шлемами в форме птицы? Хотя этот потерял все свои доспехи и кажется теперь странно обнажённым.
Послышался резкий крик. Наевшийся сокол слетел к телу, сел на песок вне пределов досягаемости волн и продолжал кричать, поднимая хозяина.
Танри вздохнула — она знала, что должна сделать, — и побрела по песку к человеку. Сокол снова крикнул, тело его вызывающе напряглось. Девушка остановилась, осторожно поглядывая на птицу. Эти птицы обучены участвовать в бою, они рвут глаза и лицо противника. Это часть вооружения их хозяев.
Она заговорила громко, словно обращалась к человеку:
— Я не причиню вреда твоему хозяину, летающий воин, — и протянула вперёд израненные руки в старинном жесте мира.
Глаза птицы, маленькие красноватые угли, устремились на неё. Танри испытала странное ощущение, что эта птица разумнее других. Птица перестала кричать, но глаза продолжали смотреть угрожающе. Сокол перешёл на другую сторону от лежавшего без сознания человека.
Танри была далеко не неженкой. Как и все в её народе, она высока и сильна, может нести и поднимать тяжести, тянуть тросы и поднимать паруса, передвигать груз, если нужна помощь. Салкары живут на своих кораблях, и оба пола учатся морскому делу.
Девушка наклонилась, взяла наёмника под мышки и оттащила дальше от воды, а потом перевернула лицом вверх.
Во время последнего плавания у них на борту было с десяток фальконеров («Дикий боров» собирался зайти далеко на юг, где легко наткнуться на тёмный пиратский рейдер), но Танри вряд ли отличила бы одного от другого. Они постоянно ходили в закрывающих лицо шлемах и держались обособленно, а с экипажем на борту разговаривал, если было необходимо, только их предводитель.
Лицо мужчины покрывал песок, но он дышал, о чём свидетельствовали лёгкие движения груди под промокшей кожаной курткой. Девушка выбрала песок из его ноздрей, с тонкогубого рта. Между засыпанными песком бровями воина пролегала глубокая морщина, а всё лицо было неподвижно, как маска.
Танри откинулась назад. Что она знает об этом, как и она, пережившем крушение? Прежде всего, фальконеры живут по своим строгим жёстким законам, которые не принял бы никакой другой народ. Много поколений назад что-то заставило их пуститься в странствия, тогда-то и был заключён договор с её народом. Потому что фальконеры хотели проникнуть на юг, а туда заходили только корабли салкаров.
Они попросили на кораблях места для всех, примерно двух тысяч человек, причём две трети из них составляли закалённые бойцы, каждый со своим обученным соколом. Но странными этих людей делали их обычаи. Потому что фальконеры не признают никаких клановых или семейных уз. По их мнению, женщины существуют лишь с единственной целью: рожать детей. Они живут в особых деревнях, и раз в год их навещают мужчины, отобранные командирами. И эти кратковременные встречи — единственное, что связывает два пола.
Вначале они пришли в Эсткарп, узнав, что эта древняя земля осаждена врагами. Но здесь на пути их службы возник непреодолимый барьер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});