Потрошитель - Лиза Смит

И даже сейчас я был не в силах освободиться от его власти. Я не мог перестать быть младшим братом, который всегда одновременно и боится, и восхищается необыкновенным источником жизненной силы, каковым являлся Дамон Сальваторе.

— Как я выгляжу? — В комнату, шелестя кринолином, гордо вплыла Вайолет в светло-голубом платье.

— Очаровательно!

Я сел на постели и потянулся. Неужели я проспал так долго? Уже давно рассвело, а ведь я привык просыпаться с первыми лучами солнца. Но в этот раз, несмотря на мои печальные мысли, удобная постель и мягкий диван сделали свое дело. Сон мой был долгим и глубоким, без всяких сновидений.

Интересно, подумалось мне, что сейчас происходит в Эббот-Мэнор? Кто ухаживает за цыплятами и скотиной? Я представил, как Оливер то и дело выглядывает из окна, дожидаясь, когда я вернусь и возьму его на охоту. Этот мир, казалось, остался где-то далеко позади.

— Как думаешь, во сколько нам нужно выходить? — поинтересовалась Вайолет.

— Куда? — Я притворился, что ничего не понимаю. Я так надеялся, что приглашение Дамона на пикник стерлось у Вайолет из памяти под влиянием огромной дозы шампанского, которое она вчера выпила!

— Как «куда»?! Да на пикник! Нас же пригласил твой друг. Ведь мы туда идем? — Это было похоже скорее на утверждение, чем на вопрос. — Кажется, там будет здорово! Да и Шарлотта сказала, что там появится ее продюсер. Тот, который вчера не смог прийти. Возможно, он и есть тот человек, с которым встречалась Кора. — Маленькие ручки Вайолет старательно разглаживали несуществующие складки на платье.

Похоже, она твердо настроилась стать такой, как Шарлотта, — женщиной, которую вечно окружает толпа мужчин, готовых в любую минуту исполнять ее капризы и осыпать комплиментами. Казалось бы, эти попытки Вайолет прихорашиваться и красоваться должны были раздражать меня, но она делала это с таким искренним энтузиазмом (будто ребенок, играющий в «маскарад»!), широко открытые глаза ее так сверкали, что она была просто очаровательна.

— Ты уверен, что я правильно одета? Мне бы не хотелось, чтобы они решили, что я какая-то замарашка из трущоб. В конце концов, я ведь сказала им, что я актриса из Америки. Из Кал-лее-фор-нии, — старательно проговорила Вайолет, делая ударение на втором слоге.

— Калифорнии, — поправил я и добавил: — А твой акцент звучит потрясающе.

Это было действительно забавно. Чем больше мы с Вайолет общались, тем сильнее перенимали произношение друг друга. Она уже почти сносно говорила «по-американски», а я довольно забавно объяснялся с легким ирландским акцентом.

Вайолет кивнула.

— Как тебе показался Дамон после разлуки? Он называет тебя братом. Что, в Америке так принято друг к другу обращаться? — Она слегка нахмурилась.

Я понимал, что, если я отвечу «да», она возьмет это на заметку и обязательно использует в речи. Кстати, вчера, пока я частью вел, частью нес ее вверх по лестнице, Вайолет уже задавала мне этот вопрос. Но тогда я не ответил.

— Нет, большинство людей не использует такое обращение, если они не братья по крови. Но Дамон почему-то всегда так звал меня, сколько я себя помню. На самом деле, это все долгая и довольно скучная история, — солгал я. — Мы с Дамоном знакомы всю жизнь, прошли и через хорошее, и через плохое. Я знаю, он умеет очаровывать, но, прошу тебя, не позволяй ему одурачить себя. Иногда он не тот, кем кажется, — добавил я как будто нечаянно, словно намекая на какую-то постыдную тайну — страсть к спиртному или дурные гены, например. Единственное, на что я надеялся, что Вайолет все-таки серьезно отнесется к моему предупреждению.

— Я в этом уверена, — согласилась Вайолет, последний раз окинув взглядом свое отражение в зеркале. — Похоже, он из тех мужчин, которые так нравятся всем женщинам. Но будь спокоен — я не такая, как все.

— Ты ведь говоришь это не только для того, чтобы я успокоился и согласился пойти с тобой на пикник к Дамону? — Я попытался восстановить игривый, чуть насмешливый тон нашей вчерашней беседы. Но все было тщетно. Что-то изменилось.

— Мне просто кажется, что там будет весело, — проговорила Вайолет, кусая губы.

— Ты права. — Наконец я принял решение. Нравится мне это или нет, но Дамон был здесь, в Лондоне. И до тех пор, пока я не удостоверюсь, что в городе нет снедаемого жаждой мести Клауса, я не смогу выкинуть брата из головы.

— О, благодарю тебя… брат! — воскликнула Вайолет и чмокнула меня в щеку.

— Ну ладно, — пробормотал я. В конце концов, мы всего лишь идем на пикник. Встречаемся средь бела дня. У Вайолет с собой вербена, вон, цепочка посверкивает на шее. Что страшного может с нами произойти?

Спустя час мы с Вайолет брели по аккуратно подстриженным лужайкам Риджент-парка. На руке у меня висела свернутая простыня, которую я захватил из нашего номера в качестве импровизированного коврика для пикника. В животе снова бурчало от голода. Вайолет с улыбкой поглядывала на меня, и я подумал, вдруг она тоже слышит эти звуки. И сразу закашлялся для маскировки.

В парке повсюду играли дети, в небе над нами парили воздушные змеи, а несколько больших особняков возвышались посреди зеленых лугов, как гигантские изваяния. Я посмотрел на солнце. Нам нужно было идти к владению Гроув-хаус, которое, по словам нашего портье в отеле, находилось в восточной части парка.

— Вон они! — вдруг воскликнула Вайолет и стремительно бросилась в ту сторону, куда она указывала. Ее густые огненно-рыжие волосы развевались у нее за спиной.

Я медленно направился следом. Впереди возвышался огромный особняк из белого известняка с высокими колоннами в греческом стиле. На лужайке перед зданием стояли накрытые белыми скатертями столы. Я кинул простыню на траву. Никакой это был не пикник; все происходящее больше смахивало на званый обед, на какое-то важное торжество. Вампиром я был или человеком, но сейчас я повел себя как деревенский увалень, который притащился с безразмерной простыней на сельский церковный праздник, вроде тех, на которые мы с Дамоном ходили детьми.

Когда я подошел к дому, Вайолет уже потягивала шампанское и, энергично жестикулируя, что-то рассказывала Дамону. Она старательно имитировала американское произношение, растягивая гласные и произнося мое имя как «Стефа-а-ан». Она даже пыталась избавиться от своего ирландского акцента и вставить какие-то типичные, как ей казалось, американские обороты. Хотя я ей уже сто раз говорил, что она использует известные ей местечковые фразочки, а не общепринятую лексику американского языка.

— Добро пожаловать, брат! — важно произнес Дамон. Прозвучало это так, словно он приглашал меня в свой собственный дом. Хотя, судя по тому, что я знал, это так и было.