Лекции о "Дон Кихоте" - Владимир Набоков

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД: РАЗГРОМ ПОХОРОННОЙ ПРОЦЕССИИ (ГЛ. 19)

Иллюзия: Враг чародеев и борец с неправдой. Дон Кихот сражается с двадцатью шестью бесами, везущими на колеснице раненого или убитого рыцаря.

Результат: Его седьмая победа.

Реальность: Он нападает на похоронную процессию — двадцать всадников в белых балахонах с пылающими факелами в руках и шестеро в черных. Эти боязливые люди бросаются врассыпную, не выпуская факелов из рук и став в темноте похожими на движущиеся звезды или на ряженых в праздничную ночь. Заметьте, с какой невозмутимостью Дон Кихот выслушивает объяснения ни в чем не повинных людей, которых он отколотил, сломав ненароком ногу магистру искусств, язвительному, педантичному и довольно приятному молодому священнику. Дон Кихот признает свою ошибку, но, как всегда, перекладывает вину на волшебников: «<…> я и не подозревал, что нападаю на священнослужителей и духовных особ, которых я как ревностный христианин и католик чту и уважаю, — мне казалось, что это какие-то чудища, выходцы с того света». (После этой победы оруженосец нарекает его Рыцарем Печального Образа — намек на щеки, ввалившиеся из-за выбитых в прежних битвах зубов.)

Счет 7:7 (1:4 во втором сете).

ПЯТНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД: СУКНОВАЛЬНИ (ГЛ. 20)

Иллюзия: Враг чародеев. Дон Кихот хочет поехать в темноте на шум, производимый шестью исполинами, но обнаруживает, что его конь не может двинуться с места под действием чар.

Результат: Его восьмое поражение.

Реальность: Здесь в роли чародея выступает Санчо: мечтающий о ночном отдыхе и страшащийся новых приключений, он спутывает задние ноги Росинанта недоуздком своего осла. Наутро исполины оказываются сукновальными молотами.

Счет 7:8 (1:5 во втором сете).

ШЕСТНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД: МАМБРИНОВ ШЛЕМ (ГЛ. 21)

Иллюзия: Покоритель королевств. Дон Кихот, увидев на голове у едущего навстречу всадника нечто блестящее под солнцем и дождем, принимает сверкающий предмет за шлем мавританского короля Мамбрина (из поэмы «Влюбленный Роланд» итальянского поэта XV века Боярдо). И устремляется в бой.

Результат: Его восьмая победа.

Реальность: Едущий навстречу цирюльник (цирюльник номер два), попав под дождь, надел на голову орудие своего ремесла — медный таз.

Счет 8:2 (2:5 во втором сете).

СЕМНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД: ОСВОБОЖДЕНИЕ КАТОРЖНИКОВ (ГЛ. 22)

Иллюзия: Борец с неправдой. Дон Кихот не может понять, зачем людей сковывают цепью и посылают на каторгу — зачем их принуждают служить королю на галерах (дешевая тягловая сила того времени).

Результат: Его девятая победа, чреватая поражением.

Реальность: Он освобождает из рук четырех вооруженных конвойных четырех воров, двух других преступников, почтенного сводника и студента, который слишком много баловался. Шестеро освобожденных каторжников забрасывают его камнями. Заметьте, как сверкает в этой главе его нимб — медный таз. Вся сцена пронизана странным мистическим смыслом. И впрямь, Дон Кихот здесь не столько пародия на странствующего рыцаря, сколько брат Иисуса, и эта второстепенная тема будет неявно повторяться в двух-трех последующих сценах.

Счет 9:8 (3:5 во втором сете).

ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД: ОБНОСИВШИЙСЯ РЫЦАРЬ (ГЛ. 24)

Иллюзия: Нет.

Результат: Его девятое поражение.

Реальность: Избавитель принцесс. Дон Кихот ссорится с влюбленным бродягой Карденьо, которого встречает в горах. Предмет их спора — целомудрие одной из героинь «Амадиса Галльского». Карденьо сбивает Дон Кихота с ног булыжником.

Счет 9:9.

Счет во втором сете становится 3:6. После победы в первом сете со счетом 6:3 Дон Кихот проигрывает второй. Примите во внимание, что именно здесь начинает плестись паутина вставных повестей, число действующих лиц стремительно растет, и все они встречаются на постоялом дворе. В этой неразберихе приключения Дон Кихота отодвигаются на задний план.

ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД: ВТОРАЯ ВООБРАЖАЕМАЯ БИТВА (ГЛ. 35, 37)

Иллюзия: Покровитель обиженных девиц. Дон Кихот обезглавливает великана.

Результат: Его десятая победа.

Реальность: Дон Кихот сражается во сне с бурдюками красного вина. Мы вновь оказываемся в отправной точке его выезда, когда он затевает битву с воображаемыми волшебниками во сне.

Счет 10:9 (1:0 в третьем сете).

Обратите внимание на следующее: преисполненные благих намерений, священник и первый цирюльник обманом заставляют Дон Кихота покинуть горы, где он вдобавок к своему основному безумию искусно разыгрывает второе ложное безумие в честь Дульсинеи, подражая покаянию рыцарей из книг. С помощью блуждающей по горам девицы по имени Доротея удается убедить Дон Кихота вступиться за нее перед великаном, якобы захватившим ее королевство. Сочиненная Доротеей история не более фантастична, чем ее истинные злоключения. В тот самый момент, когда Дон Кихот во сне обезглавливает придуманного ею великана, Доротея наяву встречает на постоялом дворе своего возлюбленного, такого же нереального, как любой из великанов. Битва во сне, происходящая на одном уровне нереальности (рыцарские романы), как бы влияет на события на другом уровне нереальности (тема итальянской новеллы), заставляя их развиваться в определенном направлении.

ДВАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД: УЖИН (ГЛ. 37–38)

Иллюзия: Нет.

Результат: Я должен назвать этот эпизод Одиннадцатым и Величайшим Триумфом Дон Кихота.

Реальность: Дон Кихота как миротворца сажают на почетное место во главе стола. Компания из двенадцати человек прониклась к нему теплыми чувствами и уважением. Благодаря ему они соединились, благодаря ему воцарился мир. В торжественной речи Дон Кихот рассуждает о военном поприще и учености, на тему, близкую душе Сервантеса, который был и воином, и писателем. Дон Кихот полагает, что поприще военного выше учености. Цель науки — познание, ведущее к установлению справедливых законов, цель же военного искусства, говорит он, — мир, а мир есть наивысшее из всех земных благ. Эта меланхолическая сцена — кульминационный пункт первой части. Гротесковая чепуха романа уходит в тень. Вся тональность этой сцены — благородный Дон, сидящий в свой последний час (вскоре он будет предан на муки и заключен в клетку) за ужином с двенадцатью гостями, почти учениками, — смутно напоминает картину Тайной вечери в Новом Завете. Мы забываем о том, что ни один из гостей не особенно добр этически, а эстетически — не особенно убедителен, мы слышим лишь печальный тихий голос, говорящий о мире: «И оттого первою благою вестью, которую услыхали земля и люди, была весть, принесенная ангелами, певшими в вышине в ту ночь, что для всех нас обратилась в день: "Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение". И лучший Учитель земли и неба заповедал искренним своим и избранным при входе в чей-либо дом приветствовать его, говоря: "Мир дому сему"».

Счет 11:9 (2:0 в третьем сете).

ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ЭПИЗОД: ДЫБА (ГЛ. 43)

Иллюзия: Враг чародеев. Один из волшебников подвесил Дон Кихота за запястье к окну изнемогающей от любви девицы.

Результат: Его десятое поражение.

Реальность: Проказливая служанка Мариторнес привязывает Дон Кихота к окну недоуздком Санчева осла; конь, на котором он стоит, отходит в сторону, и Дон Кихот, испытывая нестерпимую боль, два часа висит, как на дыбе — или как на кресте.

Счет 11:10 (2:1 в третьем сете).

ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ ЭПИЗОД: НЕПРОШЕНЫЕ ГОСТИ (ГЛ. 44)

Иллюзия: Нет.

Результат: Его двенадцатая победа, нравственная.

Реальность: Два постояльца пытаются уехать с постоялого двора, не уплатив за ночлег. Когда хозяин требует с них плату, они пускают в ход кулаки. На помощь приходит миротворец и борец с неправдой Дон Кихот. Выслушав его спокойные и убедительные речи, негодники платят сполна.

Счет 12:10 (3:1 в третьем сете).

ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ ЭПИЗОД: ДРАКА НА ПОСТОЯЛОМ ДВОРЕ (ГЛ. 45)

Иллюзия: Нет.

Результат: Его тринадцатая победа, тоже нравственная.

Реальность: Во время беспорядочной драки на постоялом дворе, участники которой не помнят, как и почему она началась, Дон Кихот, миротворец и борец с неправдой, кричит громовым голосом: «Стой! Мечи в ножны!» И драка прекращается.