Силь - Дмитрий Петров

— Лютня! — кричу ему, задыхаясь, с ужасом видя, как сплетается вокруг меня смертоносная паутина, которую плетут ятаганы врагов, и как медленно поднимает строй стрелков уже заряженные арбалеты. — Используй лютню, играй и пой… Что-нибудь!

Парень выхватывает лютню из чехла за спиной, раненой рукой, охваченной почти до кисти чёрным пламенем, едва удерживая её за гриф, и бьёт здоровой по струнам. Слышится чистый, не уставший, и не надтреснутый голос — голос, подобный шуму ветра в кронах деревьев, подобный ручейку в жаркий полдень:

Яд лжи суров,

И какая-то печать чего-то нездешнего, неземного, возвышенного — такого, что разглядеть могут только эльфы, да и то не все — спускается на его чело.

Но в мире нет отравы,Большей, чем любовь!

Вдохновение, спустившееся сверху, его ведёт, подсказывая слова, направляя и поддерживая!

От черных скалДо дальних берегов,Где пики льдовВстают в балладах славойГибели в ответ,Где страха нет,А смерть сковали травыЗеленью оков…

Чёрное пламя гаснет. И чёрная фигура отступает на шаг. И мои противники замедляют движения. И строй стрелков замедляется… Это же Песня Силы! Давай, спаситель мой, спаситель НАШ, пой!

Плющом увился арбалет,Сменили струны — тетиву,Убелит хмель кровавый след, —Проклятье сменит песни звук,сменит песни звук…

Строй орков застыл. Фигуры движутся медленнее, медленнее… Вот он — мой шанс! Финт — и левый противник теряет ятаган вместе с частью руки, второй — получает рукоятью в висок. Можно их добить, но это нужно время… Позже! Чёрная фигура не спешит на столкновение, уклоняется, утекает вбок… С ним — потом! А сейчас… Врубаюсь в ряд застывших стрелков, которые уже начинают двигаться, после того, как умолкли звуки… Краем глаза отмечаю, что парень, похоже, полностью лишившись сил, тяжело опускается на землю, бессильно уронив руку с лютней. Я стрелков пока даже не убиваю — нет времени; лишь бью их по рукам, сжимающим арбалеты. Те, сквозь кого я прошёл, выхватывают клинки — пусть… Мне они не страшны. Вот и последний арбалет отлетел в сторону… Всё!!!

Окидываю взором толпу, неловко размахивающую железками. Опасность миновала — а эти меня даже не поцарапают! Но что это? Зря, ох и зря же я отпустил фигуру в чёрном! И не добил серых — тоже зря. Ибо серые поднялись и направились к парню, над которым уже навис тенью Чёрный. Продираясь сквозь бестолково машущую железом толпу, я не мог не восхититься парнем — другой бы лежал пластом, а он ухитрился увернуться от удара Чёрного! А странное у Чёрного оружие — шипастая металлическая палица… Бей же в ответ! Ах да, парень, твой меч — сломан, а подобрать оружие ты уже не успеваешь… Но какой ты молодец — безоружный, а держишься! Увернулся и от второго удара, отшатнулся от коварного третьего — выбившего лишь лютню из твоих рук. Но что делает Чёрный? Подходит к лютне, коротко замахивается… И резко опускает своё оружие. Лютня разлетается на куски, лишь короткий стон струны повисает над полем боя…

Парень остановившимся взором смотрит на обломки лютни, потом переводит взгляд на чёрную фигуру — и в глазах у него вспыхивает видимый любому эльфу багровый огонь. Ненависть. И Чёрный отступает на шаг. А парень встаёт, не отрывая остановившегося взора от чёрной фигуры, машинально поднимая с земли кем-то оброненный шамшер — неудобный, длинный и кривой. Но Чёрный отступает ещё на шаг, что-то визгливо кричит на незнакомом языке — и серые фигуры каким-то автоматическим, невольным движением извлекают из складок одежды прозрачные колбы с непонятным содержимым, от которого за версту бьёт магией, пьют их содержимое… И их движения ускоряются, так что их контуры даже моему опытному взору представляются размазанными, и быстро направляются к парню…

Парень исчезает. А на его месте рождается вихрь — не только контуры, но и вообще очертания человека смазываются из-за невероятной скорости движений. Вихрь проходит между двух размазанных фигур — и они опадают за его спиной бесформенными кучами рухляди. Неотвратимо, как рок, он движется к чёрной фигуре, которая почему-то замерла… Ага, ясно, почему! Чую отголосок магии — и мгновенно навешиваю на парня Воздушный Щит — о который бьётся и пропадает огненный шар. Ну, мой щит десяток таких шаров выдержит… Второй шар постигает судьба первого, а третий вылететь не успевает — удар шамшера — быстрый, как молния — пересекает чёрную фигуру, которая за неуловимый миг до этого окутывается пламенем и исчезает. Остаётся лишь разрубленный чёрный плащ, с которого понемногу стекает кровь…

— Довольно, — услышала Миралисса голос Дона.

Какое-то время эльфийка и человек молча смотрели друг на друга, не в силах сказать ни слова. Наконец Миралисса не выдержала:

— Ты тоже… видел ТАК?

— Да, — смущённо ответил Дон. — Видишь ли, люди видят в Зеркале Памяти… немного по-иному. Мы видим как будто со стороны, а здесь… вот здесь… Я не ожидал…

— Мы, эльфы, видим не события, — улыбнулась эльфийка. Для нас важно внутреннее состояние. Мы видим мысли, чувства… эмоции.

— Я впервые видел себя со стороны в облике сущности, — почему-то смутился Дон. — Вот только не пойму, почему я предстал в образе именно вихря?

— Ничего удивительного, — вновь улыбнулась эльфийка. — Каждая раса несёт на себе отпечаток своей стихии. Мы, эльфы, рождены из вод, и поэтому мы, в образе ручейка — или дождя, стремимся книзу, к земле. Мы течём по земле, мы слишком… приземлённые. А вы, люди — вы такие воздушные, даже более того — возвышенные…

Только что потушенная свеча выпала из окаменевших враз рук Дона прямо на пол.

— Какие?!?

Голубые глаза Миралиссы подернулись мечтательной пеленой.

— Возвышенные, — повторила она. — Такие… такие необычные. Эльфы даже не могут ощутить, насколько. Вы не способны удовлетвориться достигнутым. Тем, что уже есть. Вы всегда к чему-то стремитесь… к чему-то иному, неземному… запредельному.

Вообще-то это интересное свойство человеческой натуры я называл несколько по-иному, а именно — жадностью, — подумал Дон. — Не довольствоваться достигнутым? Еще бы. Таких существ, как человек — что чем больше едят, тем больше им хочется — больше нет. Вот только при чем здесь возвышенность?

— Вы всю жизнь идёте к чему-то совсем запредельному. Вырываетесь за грань, за предел. Вы просто не можете по-другому. Для вас это необходимость. Вам это нужно — стремиться, тосковать, желать… даже в грязной луже видеть отражение звёздного неба. Мы так мечтать не умеем.