Камилла. Жемчужина темного мага (СИ) - Штерн Оливия

Аларик выдвинул ящик письменного стола, кивнул на бархатный мешочек с завязками.

— Вот. Будет даже лучше, если ты и его припрячешь… — поморщился и добавил, — не нужно слишком уж доверять Годиве. Может быть, она и неплоха, но мы ее слишком мало знаем. И понятия не имеем, что там у нее на уме.

Камилла молча кивнула. И вдруг ее губы задрожали, а по щеке вниз скользнула слезинка. Аларик покачал головой — только женских истерик сейчас и не хватало. они вечно приключаются в самый неподходящий момент.

— не надо, госпожа баронесса. Я вернусь. А ваша задача — продержаться здесь до моего возвращения. И помните, что вас уже похоронили двое: ваш дядюшка и будущий король.

И, повинуясь внезапному и совершенно глупому порыву, он подхватил ее тонкое запястье, поднес к губам. Кожа — чистый шелк. ну, бывает же такое…

Еще через несколько минут Аларик стоял на крыльце и смотрел на чистое мартовское небо — поверх голов светлых, поверх высокого забора. Последнее, что он сделал — это загнал Енма внутрь дома, в прихожую, потому что в марте погода изменчива, и за время отсутствия может пойти дождь. Аларик плотно прикрыл за големом дверь и кивнул двум безликим светло-серым фигурам.

— Я готов.

Собственно, он и вещей с собой не брал, только документы и немного денег. Потому что, если его бросят в темницы Светлейшего, никакие вещи уже не понадобятся.

надо сказать, Аларик никогда раньше не бывал в столице. Замок ковена Ворона — да и вообще, все оставшиеся ковены темных магов — как будто жались по дальним углам королевства, подальше и от короля, и от Светлейшего. Поэтому, пока карета тряслась по булыжной мостовой, Аларик не без интереса выглядывал в окно — хвала Господу, не зарешеченное. Его вообще везли не так, как узника, а как дорогого гостя: обращались вежливо, предложили и вина, и еды. В карете нашлась целая корзина вкусностей. наверное, поэтому Аларик к концу дня расслабился и с любопытством рассматривал столичные улицы, по которым ехали.

там было неплохо, в вечерней столице: всюду горели фонари, деревья острижены в форме аккуратных шаров или пирамидок. В витринах магазинчиков тоже был свет, и сами витрины оказались украшены просто на диво: там вазы с конфетами виднелись, и манекены, разряженные в пух и прах, и статуэтки, и еще много чего. По тротуарам прогуливались хорошо одетые горожане, и вообще, удивительно чисто здесь было — даже странно подумать, что в дне езды Шаташверин, где грязи по колено.

Потом карета миновала дворцовую площадь, за которой белоснежным великолепием застыло жилище монархов, свернула к главному храму — высоченному, из светло-серого камня, и так покрытому резьбой, что, не было ни клочка ровной стены. Аларик ожидал, что карета остановится, но нет. Поехали дальше, теперь уже прочь от центра, сплошь по богатым кварталам, где по обе стороны — дома о трех этажах, такие же белые, как и дворец, и в искусной лепнине. И все это подсвечено фонарями, и потому кажется, что в густых сумерках все позолочено…

— Куда мы едем? — все же спросил он, но в ответ получил загадочные ухмылки.

Аларик вновь задумался о том, что, возможно, зря он не сопротивляется этим Светлым. Мог бы никуда не ехать и сбежать. С другой стороны, если бы его везли как узника, то не угощали бы нежнейшей ветчиной, дорогим желтым сыром и маринованными грибочками.

Ехали они недолго. Карета остановилась у одного из этих золоченых домов за ажурной кованой оградой.

— Выходим, — с усмешкой бросил светлый.

Аларик сообразил, куда его привезли, когда ноги коснулись мостовой. обжигающей болью прошибло так, что он охнул: то была охранная светлая магия, дарованная самим господом. Горячая волна прокатилась по позвоночнику, однако, тут же угасла, затаилась где-то под затылком. тяжело дыша, Аларик осознал, что его поддерживают под локти сопровождающие.

— Сейчас пройдет, — сказали ему, — резиденция его Светлейшества, ничего не поделаешь.

Печать Сдерживания нестерпимо заныла под рукавом, как будто напоминая, кто здесь хозяин. Аларик постоял-постоял, и покорно заковылял к калитке. Его все так же поддерживали. И золотые огни фонарей размазывались перед внезапно заслезившимися глазами.

Потом был великолепный холл, отделанный белым мрамором, с кроваво-красными коврами, подъем по широкой лестнице с резными балясинами и, наконец, Аларик остановился перед закрытыми дверями. К этому моменту его тошнило, перед глазами прыгали серые круги, а спину ломило так, что впору выть. ничего не прошло, хоть и обещали.

один из сопровождающих осторожно постучал в дверь, Аларик услышал «входите».

И, наконец, его ввели в просторный и хорошо освещенный кабинет, с книжными стеллажами по периметру и большим письменным столом в центре.

там, положив крупные руки поверх бумаг, сидел незнакомый Аларику мужчина, темноволосый и темноглазый, со щегольской фигурной бородкой.

Впрочем, отчего же — незнакомый?

очевидно, что это и был сам Светлейший, архимаг королевства, чья Сила — от Господа, а не непонятно от чего…

Аларик встретился с ним взглядом.

Светлейший усмехнулся, махнул рукой сопровождающим, и Аларику тут же подставили стул, на который он поспешно опустился — ноги не держали. В ушах зашумело, но сквозь этот шум Аларик услышал: «потерпите, сейчас все пройдет».

И словно кто-то пальцами щелкул — раз! — и все ушло. Боль, тошнота… все.

Аларик посмотрел на архимага королевства, а тот утвердительно кивнул.

— Пока вы сидите на этом стуле, все будет хорошо. Я убрал силу в этом месте. Я понимаю, насколько она вам неприятна.

Аларик помолчал, рассматривая архимага.

Почему-то раньше он всегда представлял Светлейшего этаким сухоньким старичком, в белоснежных одеждах и обязательно босым, с длинной тоненькой бородой. Вид крепкого и нестарого мужчины напротив удивлял и даже немного смущал. Впрочем, какая разница, как выглядит архимаг? Важно то, что ему нужно.

— Зачем я здесь? — напрямую спросил Аларик, — я ничего не нарушил. Документы в полном порядке. В конце концов, это ваш орден инициировал мое прибытие в Шаташверин.

— Все верно, — архимаг кивнул, — и именно поэтому вы здесь. Потому что оказались единственным порождением тьмы… простите, темным магом, оказавшимся рядом со столицей. Все прочие прячутся по норам и находятся далеко. А дело не терпит отлагательств.

— Верги? — Аларик понимающе усмехнулся.

Это ведь так удобно, загнать всех темных в ковены, и выдергивать их, когда это необходимо, как морковки из земли.

— не совсем, — ответил Светлейший и поднялся из-за стола.

одет он был в синий бархатный камзол, расшитый серебром, и такие же бархатные штаны. И, надо признать, Светлейший имел плечи и руки настолько мощные, что мог и быка завалить одним ударом.

— тогда… я не понимаю.

— А я вам сейчас объясню, господин Фейр, — спокойно сказал архимаг.

он прошелся по кабинету, остановился у книжного стеллажа.

— Вы наверняка слышали, что наш король скоропостижно скончался?

Аларик кивнул.

— Скоро должна состояться коронация его высочества Эдвина Лоджерина, хотя пока что обстановка не способствует, — голос Светлейшего звучал спокойно, размеренно, как перестукивание хорошо отлаженного механизма, который, впрочем, может и перемолоть.

— Да здравствует король, — пробормотал Аларик, попросту не понимая, что принято говорить в таких случаях.

— Безусловно, — Светлейший с пониманием кивнул, — меня, как главу Светлого ордена, на который возложена честь вести людей к свету господнему, несколько обеспокоило, как именно скончался монарх. Слишком внезапно. мне известно, что у него не было никаких заболеваний, которые могли бы привести к таким обширным горловым кровотечениям. Да что там, кровь даже из глаз текла. Мне видится в этом рука одного из ваших коллег, господин Фейр.

Аларик подумал немного, потом сказал:

— Это невозможно. мои коллеги, те, кто способен на подобное, ваше Светлейшество, все до одного опечатаны. Все они обучались в ковенах, а путь в ковен, как всем известно, лежит через печать Сдерживания, которую ставят ваши люди.