Самый первый маг (СИ) - Саидова Виктория
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он с Ми не даёт покоя всему семейству! Амру стало немного стыдно.
– Мы мешаем им спать! Пойдём в лес? Великаны и крыланы туда не суются, там безопасно! А лесные коты нам не страшны, всех разгоню, ты и мурлыкнуть не успеешь! Я знаю большую поляну, на ней растут цветы, прекрасные, как твоё тело! Нет, никакие цветы с тобой не сравнятся, ты лучше!
– Цветы? Я люблю цветы! Но мы же их изомнём!
– А! Да и ладно, это неважно! Всё неважно, кроме тебя!
– Но я хочу сделать ожерелье, чтобы стать для тебя ещё красивее!
– Ещё красивее невозможно!
– Ну ладно, давай пойдём туда! Цветы я тоже хочу!
Он теперь понял, как Ро и Хеф напрочь забыли об опасности в той ложбине у дальних скал, белым днём, под открытым небом. Но ложбина – не лес. Среди деревьев-великанов, в густых зарослях, на уединённой поляне действительно совершенно безопасно!
– Вы куда? – устало спросила Ро.
– Мы – в чащу! На всю ночь и далее, сколько выдержим! – утомлённо, но весело ответил Амр. – Всё, пещера свободна, отдыхайте!
Братья, сестра и Хуш переглянулись. Отдыхать, как же! А кто будет охранять сладкую парочку?
Амр сполз по тропе, следом резво спустилась Ми. Брат, шатаясь, побрёл к лесу, то и дело неловко толкая плечом песочную красавицу.
Семейство отправилось по пятам. Фах и Вай шагали вплотную, Ро озиралась, хоть и знала, что ночью великаны и крыланы редко показываются. Но мало ли. Хуш тревожно скакал вокруг, чуть не тыкался носом в спины влюблённых.
Амр даже не заметил, что за ними кто-то идёт.
2.
Ми любовалась миром.
Лес стоял огромной стеной. При свете луны было видно каждую ветку, каждый иззубренный листочек. Звёздный водоворот высоко над головой неторопливо вращался, сверкал и плыл по верхней чёрной воде. Свежий ночной ветер приятно ерошил шерсть, ласкал щёки, вливался в грудь прохладным потоком. Мягкая трава так упруго ложилась под ноги, что хотелось танцевать.
И целая большая поляна в их распоряжении. Гоняйся друг за другом, играй вволю, сплетайся в страстных объятиях. Их охраняют, семейство по-прежнему не спит, хотя им освободили пещеру. Мрр! Хорррошо!
Амр добрался до того места, которое хотел показать любимой кошке, упал на землю и мгновенно заснул, как в пропасть рухнул.
Эх! Ну, ладно, пока можно осмотреться, полюбоваться ночным лесом.
Ми бродила по поляне, нюхала цветы, поглядывала на мощное тело, сладко посапывающее в траве. Дочь вождя нашла цветущую лиану, залезла на дерево, оторвала зелёный хвост, навертела на шею. Цветы жалко, они, в самом деле, будут нещадно измяты.
Она проверила, где братья и сестра возлюбленного. С разных сторон в зарослях посверкивали покрасневшие, сердитые глаза одного, второго, третьей… Кошка подмигнула им, прислушалась к тихому дыханию спящего. Ну? Скоро он там восстанет? Она снова хотела, очень сильно хотела сладостной радости себе и ему.
Он распахнул глаза, как две медовые луны. Вскочил на ноги с новыми силами, потянулся всем телом, восторженно рыкнул.
Ми округлила глаза, игриво пискнула, будто испугалась, радостно подпрыгнула, помчалась по поляне кругами. Амр взвился выше своего роста и понёсся за ней. Тело звенело силой, как жужжащая музыкальная щепка. Тело наполнялось страстным желанием, напрягалось, наливалось тяжестью.
Нога без повязки запуталась в траве, подломилась. И хрустнула. Снова!
– Вот я дурак! – бешено взревел Амр. – Забылся, не следил за собой!
Он осторожно прилёг посреди поляны, тяжко вздохнул. Страсть исчезла, осталась тоска и досада на себя.
– Накрылась наша совместная охота!
Он обещал ей показать, как добывает мясо вместе с семейством, взять любимую с собой, пока ей можно носиться по лесам, пока внутри у неё не зародились будущие жизни.
– И обряд, который ты так ждёшь, откладывается…
Прежде всего, ведь на обряде полагалось догнать кошку. Затем хор соперников, драки, пиршество...
– Драться – могу. Хор – могу. Догнать – нет. Раньше да, сейчас нет. Раньше, до той беспечной беготни в степи… И вот опять!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Он привстал на локте, посмотрел на свою прекрасную, обожаемую кошку, передал много-много мысленных картинок и откровенную, неистовую тоску.
Ми подбежала, прилегла рядом, нежно ткнулась носом в щёку.
– Догонишь, - уверенно мурлыкнула любимая кошка, прищурила глаза, гибко повела шеей, хвостом, всем стройным, золотистым телом. В её мысленном посыле тоже сквозила нежная, лукавая улыбка. – Считай, что уже догнал! И ни о чём не беспокойся. Мне очень приятно, что ты помнишь о моих желаниях, и пока что этого достаточно.
Она заговорила о том, как заведёт для семьи посуду из орехов и черепов «тех, кого едят». Сделает украшения для себя, для него, для пещеры. И о многих других удобных, приятных мелочах. Она всё мурлыкала и мурлыкала, ласково, неутомимо. Он смотрел на неё, слушал, постепенно успокаивался…
Они не вылезали с поляны несколько дней. Они забывали обо всём, кроме друг друга.
Им подсовывали еду, они её не замечали. И любили, любили, любили друг друга. Неистово, нежно, бешено, ласково, всяко!
Братья, сестра и Хуш бродили вокруг поляны, не показываясь на глаза влюблённым, чтобы не тревожить и не отвлекать.
Да-а, спать не придётся очень долго.
– Она угомонится, когда дети появятся. Думаю, скоро, ведь он так старается! – с ласковой ехидцей проговорила Ро.
Ага, скоро. Пока ещё случится это «скоро». Фах сморщил нос, неудержимо зевнул. Вай согласно вздохнул. Только Хуш весело прыгал по траве, в восторге за друга. Этому коту всё было нипочём, он мог не спать и не есть, лишь бы вокруг творилось что-то, приятное сердцу.
3.
Ночь незаметно сменилась днём. Которым уже по счёту? А кто его знает. Могучий, тихий лес обласкало солнце, запах листвы сделался сильнее. Он пьянил, как хмельные травы, кружил голову. Или её кружил вид томно разлёгшейся рядом стройной красавицы?
Каждое прикосновение обжигало, желание стремительно росло, а единение вызывало такое чувство, как будто тело пронзила молния. Страсть бушевала, словно лесной пожар, раздуваемый ветром. Пламя металось во все стороны мощными, палящими языками. Пламя гудело, ревело, пожирало всё вокруг, заслоняло мир, и он исчезал, сужался до самого средоточия, сердцевины огня.
Тихий лес оглашали неистовые крики.
Братья, сестра и Хуш вздрагивали, моргали воспалёнными глазами, ёжились. От этих воплей сейчас сюда сбегутся все, кто есть в округе. Или, наоборот, разбегутся подальше, куда попало.
Когда эти двое, наконец, устанут? Когда притихнут хоть ненадолго?
Крики смолкли. О нет, эти двое вовсе не заснули, просто стали менее буйными, сбавили скорость. Неторопливо обнимались, поглаживали друг друга всем телом, столь же лениво мурлыкали.
Ми отвернулась, изящно зевнула.
– Ты уже не хочешь на меня смотреть? А на Кхара охотно поглядывала! И он на тебя часто смотрел, я видел!
Любимая кошка лукаво прищурилась. Как ему нравилось, когда она вот так делала!
– Ты ревнуешь? Мрр. Пффе-е, глупый скальный! Я же вас сравнивала, вы похожи! Может, ты тоже сын вождя?
– А ты хочешь быть подругой вождя?
– Да не ревнуй ты, глупый кот! Мне нужен ты! Но я не возражаю, если ты сделаешься вождём! Ты вполне можешь этого добиться. Прямо сейчас начни привлекать к себе сторонников, заводить как можно больше друзей. Кхар-то стареет. Нет, нет, не хмурься, иди сюда…
Они утомились, прилегли вплотную друг к другу. Ми положила голову на спину Амру, смежила веки, только чутко поводила маленьким ухом.
– Эй! Дремать можно и в пещере! Пойдёмте туда, хоть выспимся все!
Ладно, встали и пошли. Сонно, покачивая головами, помахивая хвостами. Мир туманился и тоже покачивался перед глазами.
При виде скалы Амр встрепенулся, свернул к ней. Его тревожило, что он долго не смотрел «вторым зрением», не погружался в незримое полностью.