Музыкант-3 - Геннадий Марченко

— А если не подберут?

— Тогда пускай изобретают!

— А товарищ Брехов, я смотрю, настроен решительно, — скупо, уголком рта улыбнулся председатель Совмина СССР. — Что ж, через месяц вы мне, Константин Иванович, представите доклад по данному вопросу. Надеюсь, что нужная пластмасса в стране имеется, иначе… Иначе ее, как вы и пообещали, придется изобрести. А может быть, это даже и к лучшему, глядишь, найдется вашему изобретению в области пластмасс и более серьезное применение…

И снова его взор обратился ко мне:

— Товарищ Мальцев, все ж таки я поражаюсь вашим способностям. Вы, конечно, извините за подозрение, но это точно ваша разработка, вы ни у кого ее не… не подсмотрели? А то ведь ездите по заграницам, мало ли…

Честный человек на моем месте кинулся бы на колени и завопил: 'Каюсь, отец родной, не я это придумал, а инженер из Венгрии, в одна тысяча семьдесят каком-то мохнатом году!'

Но я, естественно, колоться не собирался, а потому выдал на гора версию о своих пробудившихся после удара током способностях, которые, как оказалось, относятся не только к спорту и музыке.

— Фантастично звучит, но, учитывая неожиданные для вашего возраста достижения в уже перечисленных сферах, такое развитие событий не сильно и удивляет, — сказал Косыгин.

— Да, и еще одно замечание…

— Слушаем вас внимательно.

— Даже если нам удастся запустить кубик в серийное производство, боюсь, как бы на Западе не начали лепить контрафактную продукцию.

— Логично, — чирканул что-то предсовмина карандашом в листочке, — возьмем на заметку. Тут надо продумать все юридические тонкости, а то ведь наш-то патент на капстраны, наверное, и не распространяется.

— Ну а когда с лицензированием все будет улажено, то можно устроить серьезную рекламную кампанию, — продолжил я. — Реклама, как известно, двигатель торговли, чем раньше мы к ней приступим — тем более массовыми станут продажи по сему миру. Валюта для советского государства лишней уж точно не будет. А насчет подарочных экземпляров вы правильно заметили. Сувенирные кубики можно послам дарить, да даже главам других государств. Желательно развитых, где местное население может потратиться на приобретение впоследствии бюджетной модели кубика, а не озабочено добычей пропитания, как в странах третьего мира.

— Что ж вы так, Егор Дмитриевич, дискриминируете народы Африки и прочих государств, которые веками находились под колониальной пятой капиталистов? — нахмурился Косыгин. — Они же не виноваты, что им приходится думать о том, как прокормить себя и своих детей, а не о том, какой по счету автомобиль купить в свой личный гараж.

Бляха муха, вот я ляпнул, не подумавши. И ведь хрен чего возразишь, хлещет наотмашь, разве что краснеть остается. Жаль, не выскажешься о тех же зарвавшихся афроамериканцах будущего, да и прочих 'братьях наших меньших', которые и сейчас уже неплохо так пристроились на шее советских граждан, регулярно отчисляющих кровные копейки и рубли в соответствующие фонды…. Кстати!

— Почему же, я не дискриминирую, напротив, недавно даже участвовал в фестивале в помощь голодающим детям Африки. Более того, инициатива его проведения как раз от меня и исходила.

Тут уж я, конечно, приврал, надеюсь, Косыгин не совсем в курсе, что я предлагал изначально. На мое счастье, прокатило.

— Ладно, это уже частности, ваше мнение мы обязательно учтем. Не буду вас больше задерживать, вы свободны, товарищ Мальцев. А мы перейдем к обсуждению следующего вопроса…

Зал заседаний я покидал со вспотевшими подмышками. А если бы на месте Косыгина сидел, к примеру, Сталин? Да после обвинения в уничижении несчастных народов Африки я бы, может, и не обгадился, но вспотели бы у меня не только подмышки.

Дома, чтобы сбросить напряжение, отправился на прогулку с Лешкой, а затем, оставив сына возиться с игрушками, взял в руки гитару и стал негромко напевать какую-то ерунду.

— Ежик, спел бы лучше что-нибудь про любовь, — крикнула с кухни жена.

Втянув носом ароматный запах жарящихся котлет, я принялся перебирать в уме композиции соответствующего содержания. Тут же на ум пришла песня 'Кто-то простит' безвременно ушедшего Мурата Насырова.

'Вечер окутался тайной, — негромко запел я, — ты не узнаешь случайно

Что свет в моем окне уже погас давным-давно

Лето подарок природы, радует теплой погодой

Июльский вечер мне погасит в этом сне окно…'

Ленка встала в дверном проеме с полотенцем в руках, прислонившись плечом к косяку. Сзади из кухонного окна на нее падал багровый отсвет заходящего солнца, в свете которого она казалась сошедшей с чудотворного образа Богородицей. Мда, Богородица, жарящая котлеты… Впрочем, в данный момент я почувствовал некую бодрость не только духа.

'Кто-то простит, кто-то поймет

Но от меня любовь не уйдет

И на песке, размытом волной

Я напишу образ твой…'

Закончив петь, я отставил гитару в сторону, подошел к любимой, обнял ее и нежно поцеловал в губы.

— Как ты смотришь на то, чтобы попозже устроить секс-марафон?

— Егорка!

— Ладно, сформулирую по-другому. Давай предадимся похоти и разврату.

— Так, сейчас как дам по губам!

А сама улыбается, искорки пляшут в глазах. Понятно, дело-то молодое. Чай не с престарелым музыкантом кувыркаться, который через пять минут задыхаться начнет. Это ж сколько я Господу задолжал за возможность наслаждаться жизнью в этом здоровом, полном сил теле?!

Любовь любовью, а наутро я подумал, что ставшую прелюдией к нашим утехам песню неплохо было бы куда-нибудь пристроить. Сам, пожалуй, исполнять ее не буду, все ж таки мои поклонники не привыкли к таким попсово-лирическим мотивам в моем творчестве. Стал в уме перебирать, кому можно ее отдать. Прикидывал и так, и этак, но типажа, хотя бы отдаленно напоминавшего Насырова, среди них не видел.

Может, поискать среди начинающих? Градского привлечь? Нет, он пока еще слишком уж молод, и к тому же у него несколько иная манера исполнения.

Хорошо бы найти этакого двойника Мурата Насырова. Вот только где? В Казахстан, что ли, ехать?

Но тут за меня постаралось провидение. Совершенно случайно, прогуливаясь с Лешкой, увидел на афишной тумбе объявление, извещавшее о концерте эстрадно-симфонического оркестра Казахского радио и телевидения. Гастролеры в течение трех дней выступали в Центральном Доме Журналиста, и сегодня был как раз первый концерт. Не мудрствуя лукаво, объяснил жене, что пойду искать исполнителя своих песен, и в семь вечера уже сидел в первом ряду, ловя на себе любопытные взгляды соседей.

А после концерта, длившегося около двух часов, я проник за кулисы и нашел приглянувшегося мне вокалиста.

— Лаки, добрый вечер!

— О, вы Егор Мальцев!

— Точно, это я. И у меня к вам деловое предложение.

В общем, моим выбором стал солист оркестра Лаки Кесоглу, с которым в той реальности Лозовому лично сталкиваться не приходилось, но о существовании такого исполнителя на советской эстраде он был в курсе. Теперь же я смог лично познакомиться с обладателем бархатного тенора, который предложение посотрудничать принял с энтузиазмом.

Песню я казахскому греку, депортированному когда-то с родителями из Грузии, спел в гостевой зале, где стояло фортепиано, и нам никто не мешал.

— Красивая песня, — выразил свое восхищение Лаки.

— Я тоже так думаю. Давайте теперь посмотрим, как вы ее исполните. Я тут уже текст набросал, вот, держите.

Общались мы на 'вы', хотя разница в возрасте была не так уж и велика, Лаки оказался старше Мальцева всего на 7 лет. Может быть, со временем и на 'ты' перейдем, пока же оба чувствовали, что так комфортнее.

— Завтра я попробую договориться насчет аренды студии — обнадежил я собеседника после того, как он едва ли не один в один скопировал интонации Мурата. — Вы же все равно в Алма-Ату улетите через два дня, а у меня на руках будет запись, я смогу ее отдать в ротацию на радио, например.

— В ротацию?

Они там в Казахстане что-то уж слишком отстали от жизни.

— Ну это я в Лондоне набрался англицизмов, если по-русски, то… Хм, как же по-русски сказать… Короче говоря, будут крутить по радио. А в дальнейшем я могу подобрать вам еще несколько песен для полноценного альбома. Эта же своего рода сингл получается.

Лаки не стал снова задавать вопросов, хотя вряд ли понял, что такое сингл. А еще я предложил ему для эстрады отказаться от фамилии. То есть для выступлений и записей ограничиться одним именем, переводившегося с английского как 'Удача'. Тот подумал и согласился, видимо, несколько корявая фамилия его тоже немного смущала.

Понятно, что легче было бы найти исполнителя в огромной Москве, чем в далеком Казахстане, но я всерьез рассчитывал на медиаресурсы, и к тому же у меня на Лаки были виды, включая его последующий переезд в столицу. Таково уж мое призвание — зажигать новые звезды.