Семья - Гектор Шульц

– Ты же обещала… – мама снова меня перебила и ткнула пальцем за спину продавца.

– Вот! Это хорошая музыка, а не твое дерьмо, – ответила она, когда передо мной положили кассету «Modern Talking. The best». – Тебе же нравилось в детстве. Вон и песни все классные. Включите, а?

– Хорошо, – кивнул паренек, снисходительно улыбнувшись, и через пару мгновений по магазину разлилась слащавая песенка «Cheri, cheri lady».

– Вот, – повторила мама и улыбнулась. – Не то, что ваши нехристи с рожами ублюдскими. «Арабесок» ей дайте еще…

Паренек хмыкнул, смотря на меня, а потом положил перед мамой нужную кассету. Она повертела кассету в руках, а потом кивнула. Правда перед этим злобно зыркнула в мою сторону, увидев слезы в глазах.

– Эти берем, – сказала она, двигая к продавцу кассеты. Мое сердце замерло на секунду, а потом ухнуло вниз, заставив голову закружиться.

– Нечего дерьмо всякое слушать, – говорила мама, пока мы шли домой. Я плелась позади нее. Настроение было напрочь испорчено, в глазах слезы, а губы дрожат. Лишь мама этого старательно не замечает. Она идет вперед, разговаривает со мной, но я несу в руках кассеты, которых не хотела, и не слушаю её.

Дома кассеты у меня забрали. Мама сразу же поставила «Арабесок» на музыкальном центре и принялась подпевать дебильной песне «Midnight dancer». Отчим тоже хлопал ладонью по колену, улыбался и качал головой в такт музыке.

– Эх, ностальгия… – протянул он, затягиваясь папиросой. – Умели раньше музыку делать, а, Настюха?

– Ага, – пробормотала я, наливая в стакан воды. – Умели…

В груди бурлила злость. Я злилась на маму за обман. Злилась на себя, за то, что промолчала. Злилась на ебанутых «Арабесок», которые заставляли маму улыбаться. А потом внутри что-то лопнуло. Снова. Так уже было.

Злость исчезла и на смену ей пришло равнодушие. Я не хотела, чтобы мама видела мои слезы. Не хотела, чтобы Матвей, угукая, носился рядом, щипая за жопу. Не хотела, чтобы они радовались, смотря на мои муки.

– Мам, можно я к Катьке спущусь? – тихо спросила я. Мама удивленно подняла бровь, и я поспешила добавить. – Мне у неё книгу по литературе взять надо. Заодно мусор выброшу.

– Ага, знаю. Будете потом час лясы точить, – фыркнула мама, но в итоге сдалась. – Ладно, иди. Через пятнадцать минут, чтобы дома была.

– Хорошо, – кивнула я. Затем накинула куртку, схватила ведро с мусором и выскочила за дверь.

Катька, открыв дверь, вылупила глаза, увидев меня, но быстро сориентировалась, крикнула, что это к ней, и вышла на площадку, прикрыв за собой дверь. Она удивленно посмотрела мусорное ведро, которое я поставила рядом с собой, потом перевела взгляд на меня и кивнула.

– Выгнали? Даже еды дали? – спросила она. Я, поперхнувшись, рассмеялась, как и Катька, которая расслабилась и хлопнула меня по плечу ладонью. – Ты чего так поздно?

– Кать, у тебя деньги есть?

– Чего? – нахмурилась Катька, но потом мотнула головой и добавила. – В смысле, сколько надо?

– Десять рублей, – подруга вздохнула, покачала головой и улыбнулась.

– Блядь, Настя. Хули ты так пугаешь-то? Я-то думала.

– Я отдам, Кать. Правда.

– Хуйню не неси. Отдашь, когда отдашь, – буркнула она и, скрывшись в квартире, вышла через минуту, протянув мне два пятака. – Точно хватит?

– Ага, – улыбнулась я. – Спасибо.

– Не за что, – рассмеялась Катька, а потом крикнула, когда я весело поскакала вниз по лестнице. – Ведро забери, дурная!

Через десять минут, я вернулась домой, а в кармане куртки лежал «Акустический альбом» Короля и Шута, который я слезно выпросила у паренька, который закрывал точку и собирался домой. Ну а дома я поняла, что чуть не спалилась. Мусор-то я выкинула, но вернулась без книжки, за которой якобы ходила. Хорошо, что мама мыла Матвея в ванной в этот момент.

Скинув куртку в коридоре, я переложила кассету в карман и, пройдя мимо отчима, вошла в комнату. А там, включив ночник, осторожно сняла с кассеты пленку и позволила себе минуту, чтобы полюбоваться обложкой.

Где-то внутри бурлил холодок, что я поступила неправильно. Обманула маму. Обманула семью. Но холодок быстро сгинул, потому что радость была сильнее. Я получила то, что хотела, и эта мысль грела мне сердце. Даже мой внутренний искалеченный ребенок улыбнулся. Я почувствовала это. Не его радость. Я чувствовала, что он гордится мной.

Когда семья легла спать, я дождалась храпа отчима, потом сходила на кухню за водой и, удостоверившись, что мама спит, вернулась в комнату, чтобы послушать кассету. Приподняла матрас и вытащила плеер, который прятала от Матвея, потом достала кассету и, включив, улыбнулась, услышав любимую мелодию.

«…И ты попала!

К настоящему колдуну,

Он загубил таких, как ты, не одну!

Словно куклой и в час ночной,

Теперь он может управлять тобой!

Всё происходит, как в страшном сне.

И находиться здесь опасно мне»! – подпевала я, шевеля одними губами. А потом замолчала, осознав, о чем пою.

Это же песня о моей жизни, в которой есть и темный, мрачный коридор, по которому я вынуждена красться. И колдун, управляющий мной, как безвольной куклой.

Губы задрожали, а следом заколотилось и сердце. Я выключила плеер, подтянула к груди ноги и беззвучно расплакалась. Я держалась, сколько могла, и теперь сорвалась. Ругала себя последними словами и плакала. Я обманула маму, чтобы пойти и купить себе эту кассету. Обманула. Я не купила её, а фактически украла, заняв у Катьки деньги, которые были нужны моей семье.

– «Нет»! – возмутился мой внутренний голос. Он был зол и буквально кричал. – «Ты заработала на эту кассету. Не смей себя принижать. Не смей».

– Я обманула… – прошептала я, но легче от сказанного не стало.

– «Нет», – снова ответил голос. Теперь он был мягким и нежным. – «Обманули тебя».

– Меня… – вздохнула я и, вытащив кассету из плеера, убрала её в подкассетник, а потом и в тайник, где её никто не найдет. Ни злой колдун, ни мама, которая этим колдуном и была.

*****

Летом братьев отправили в лагерь. Мама мотивировала это тем, что Матвей устал после школы и ему нужен свежий воздух. Ради этого она даже залезла в долги, набрав недостающую сумму. Андрей, естественно, поехал с ним, а меня отправили на неделю к бабушке Лене. Причем мама и отчим обменивались такими красноречивыми взглядами, что даже тупой бы понял, зачем они это делают. Денег на море не было, поэтому они быстро раскидали детей, чтобы устроить себе хотя бы одну неделю отдыха.

В день отъезда я собрала вещи в рюкзак, но он