Предельные полномочия - Сергей Зверев

С этими словами гость развернулся и вышел из барака. За ним последовали и остальные. Дверь снова закрылась, энергетики остались одни.

— Ну вот, просмотр состоялся, — произнес Хайдаров, усаживаясь на койку. — Дядя остался доволен.

— Он был доволен тем, что мы хорошо выглядим… — задумчиво сказал Луценко. — Сможем еще раз принести пользу…

— И этот раз будет последним, — заключил Малышев. — У меня сомнений нет: они хотят нас уничтожить. Но выставить дело так, что мы где-то развлекались, отдыхали, наркотиками баловались…

— А потом произошел несчастный случай, — закончил за него Русанов.

— Могут и такое устроить, — согласился Малышев.

— Нет, хорошо все-таки, что мы эти винты открутили, — заметил Хайдаров. — А то бы оставалось утром с голыми руками на охранников бросаться.

— Ну что, больше визитов, кажется, не будет, давайте собираться, — предложил инженер.

Никто возражать не стал. Деловито, без спешки они собрали все нужные вещи. Запас провизии, сделанный за эти два дня (узники складывали в него весь выдаваемый хлеб и половину тушенки), сложили в два больших узла. Туда же поместили простыни и покрывала с кроватей: беглецы не знали, сколько времени придется провести в сельве, а ночевать на голой земле не хотелось; кроме того, покрывала должны были сыграть свою роль в разработанном Малышевым плане побега.

Спать никто не хотел, все с нетерпением ждали нужного времени. На этот раз решили не дожидаться предрассветного часа, а уйти сразу после полуночи, после смены часовых.

В ожидании назначенного срока узники сидели и тихонько переговаривались.

— Вот вернемся домой, — мечтательно произнес Луценко, — а там уже весна… Но лед на Волге еще крепкий, рыбачить можно. Съезжу на рыбалку, вернусь, в баньке на даче попарюсь…

— Да, сядем с друзьями, выставим литр хорошей водки — не такой, как здешнее пойло… — поддержал его Русанов.

— А жена приготовит хороший плов… — вступил в разговор Хайдаров.

— А после всего хорошо будет пойти в горы! — под общий смех заключил Малышев.

Смеялись, правда, тихо, почти шепотом, чтобы охрана не услышала и чего-нибудь не заподозрила.

Но вот за стенами барака послышались шаги, звуки голосов — пришла новая смена часовых. Оставалось подождать еще часок, пока часовые устанут и начнут подремывать. Этот последний час прошел тяжелее всего. Наконец Луценко одними губами произнес: «Пора!» Все пришло в движение. Энергетики быстро передвинули стол в угол, Малышев снял решетку и скрылся в трубе. Прошло еще несколько минут — и энергетики услышали, что гул вентилятора смолк. А спустя еще какое-то время Хайдаров, занимавший наблюдательный пост возле отверстия, услышал доносившийся с расстояния нескольких метров голос Кирилла:

— Все готово, пошли!

— Путь открыт! — сообщил он стоявшим внизу Русанову и Луценко. Затем, прихватив один из двух собранных узниками узлов, полез в короб. За ним последовал Русанов, инженер стал замыкающим.

Они по очереди проползли между лопастями вентилятора, после чего Луценко выдернул ножку стула, заклинивавшую механизм, и вентилятор снова загудел. Кажется, внизу, в казарме, никто не заметил кратковременной остановки вентилятора, там все спали.

Добравшись до внешней решетки, Хайдаров выглянул наружу. Малышев уже спрыгнул и теперь ждал товарищей внизу, притаившись у стены. Он махнул наладчику рукой: давай, мол, невысоко! «Легко ему говорить, он альпинист, привык по стенам лазить, как ящерица», — подумал Хайдаров. Для него это была трудная задача — вылезти из узкого короба вниз головой, приземлиться так, чтобы не сломать ни руку, ни ногу, и все это проделать совершенно бесшумно.

До пояса он вылез более-менее легко, а вот дальше как? Тут он сообразил, что все пошло бы хорошо, если бы сзади его держали за ноги. Говорить было уже поздно, и он стал крутить то одной ногой, то другой, надеясь, что Русанов догадается. И монтер догадался — схватил товарища за обе ноги, Малышев протянул ему руку снизу, и наладчик благополучно сполз на землю.

Так же без проблем все прошло и у Русанова, которому помогал Луценко. А вот инженера некому было держать, и как он ни старался двигаться по стене ровно, но в какой-то момент сорвался и буквально рухнул на руки ожидавших его товарищей, ударившись о землю.

Упал инженер почти бесшумно, но когда встал на ноги, не удержался и издал слабый стон.

— Что случилось? — шепотом спросил Хайдаров.

— Нога… кажется, я ее подвернул, — признался инженер. — Но я могу… я пойду!

— Конечно, пойдешь, — заверил его Малышев. — Но меры принять надо. Ну-ка, садись и разувайся.

— Может, до леса я как-нибудь дотерплю, а уже там посмотрим? — предложил Луценко. — А то здесь больно опасно, охрана в любой момент может появиться…

— Нет, до леса нельзя, хуже будет, — отвечал Малышев. — Разувайся, показывай. Где болит, здесь?

— Нет, ниже, — отвечал инженер.

Ничего больше не говоря, механик оторвал от имевшейся у них простыни кусок материи и туго перемотал Луценко голень.

— Ну как, лучше? — деловито спросил он, когда инженер снова встал на ноги.

— Да, теперь боли почти нет, — отвечал инженер.

— Тогда вперед, — скомандовал Малышев и направился к дальнему углу казармы.

Пока все шло точно по плану, разработанному механиком. Они выбрались из барака, спустились на землю и при этом не привлекли внимания часовых. Правда, инженер немного повредил ногу, и это тревожило Малышева — как опытный путешественник, он знал, что поврежденный голеностоп может подвести в любую минуту. Но может и не подвести; так что оставалось надеяться на лучшее. Теперь надо было реализовать вторую часть плана.

Осторожно выглянув из-за угла, он увидел метрах в ста колючую проволоку. Это не было для него новостью: механик знал о том, что лагерь окружен проволочным заграждением. На этот случай беглецы и захватили с собой одеяла.

Но перелезть через проволоку — одно дело. Надо до нее еще добраться незамеченными, а это было гораздо более трудной задачей. Прямо перед Малышевым простиралось открытое пространство — ни деревца, ни кустика. Метрах в двухстах механик видел часового; тот удалялся от них, направляясь к западному углу лагеря. Идти туда ему было минуты три-четыре, и за это время беглецы могли надеяться перебежать открытое место и достичь проволоки. Но вот перебраться через нее за это время они бы точно не успели. Значит, здесь идти было нельзя.

Но Малышев и не собирался идти здесь. За время прогулок он как бы случайно несколько раз выходил за пределы отведенной им площадки — всего на несколько метров, так что это не считалось нарушением и не привлекало внимания охраны. Но этого было достаточно, чтобы осмотреться и запомнить, где что находится. Малышев понял, что достичь проволоки незамеченными легче всего к западу от того места, где стоял их барак, ближе к углу лагеря. Там стояла еще одна казарма, а возле нее росло несколько кустов с сильно пахнущими крупными цветами. Эти кусты и должны были стать укрытием для беглецов.

— Нам надо перебраться вон туда, — объяснил Кирилл товарищам, показав на кусты. — Оттуда будет легче добраться до проволоки.

— Но ведь до тех кустов почти двести метров по открытому месту! — возразил Хайдаров. — Опасная затея! Может, лучше здесь попробуем перебраться?

— Да, это опасно, — согласился Малышев. — Но лезть через проволоку здесь — настоящее самоубийство.

— Ладно, это твой план, давай, командуй, — согласился наладчик.

Следовало запастись терпением и подождать, пока часовой дойдет до угла, развернется и проследует вдоль проволоки лицом к ним. Бежать в сторону кустов можно было лишь после того, как бандит пройдет мимо и направится к восточному углу лагеря; начиная с этого времени он минут пять будет двигаться к ним спиной. Этого должно было хватить. Энергетики затаились, прижались к земле. Самый опасный момент должен был наступить в тот момент, когда часовой будет проходить мимо их казармы. Если бы что-то привлекло его внимание и он пристальнее всмотрелся бы в черные тени у стены казармы, он мог обнаружить беглецов.

Как нарочно, этот часовой, как видно, был служакой и не просто брел, поглядывая себе под ноги — энергетики видели за время прогулок, что так ведет себя большинство бандитов. Нет, этот все время глядел по сторонам. А никакого укрытия возле стены не было. Бежать на другую сторону тоже было нельзя: там, возле дверей их барака, несли дежурство двое других часовых.

Боевик неумолимо приближался. Еще пара шагов, еще… «Заметит! Обязательно заметит! — мелькнуло в голове Луценко. — И тогда — все, пропали!»

Однако в тот момент, когда боевик оказался совсем близко, по ту сторону колючей проволоки, за пределами лагеря, раздался какой-то шум — словно камень упал. Часовой резко развернулся в ту сторону, автомат в его руках был готов к стрельбе. Несколько минут он напряженно вглядывался в открытое пространство перед стеной леса. Однако там ничто больше не двигалось. Постояв еще немного, часовой опустил автомат и двинулся дальше, так и не взглянув в сторону казармы, возле которой притаились беглецы.