Абсолютная власть - Владимир Фильчаков

Я прохожу на свое место, и мое сердце замирает. Как я мог забыть! Я ведь сижу с девочкой, в которую безнадежно влюблен! Среди мальчишек считается, что если ты сидишь за одной партой с девчонкой, значит, ты наказан так, что хуже быть уже не может. Маленькие глупенькие мальчишки! Я и тогда не считал так, потому что был без памяти влюблен, а сейчас и подавно! Я сажусь на парту и с интересом разглядываю девочку. Ее зовут Валя. Сейчас, с высоты моего возраста она кажется мне обыкновенной девчонкой, не очень-то и привлекательной. Бывают девочки хорошенькие с раннего детства, этакие куколки, а Валя не такая. Я смотрю на ее руки, обнаженные по локоть. Тогда, в детстве, я с ума сходил от цвета ее загорелой кожи. Особенно мне нравились светлые волоски, покрывающие руки. Сейчас же я посмотрел на них совершенно равнодушно. Меня, взрослого мужчину в теле ребенка, не интересуют малолетние девочки.

Валя заметила мой взгляд, повернулась, показала язык и сказала:

- Ну, что уставился?

Я и не подумал отводить глаз. Напротив, я смотрел и смотрел на нее. Она начала чувствовать себя неуютно, принялась ерзать, озираться, покраснела, побледнела.

- Ну что ты? - спросила, наконец, беспомощно, и в глазах ее мелькнуло что-то знакомое, только я никак не мог понять, что именно.

Я отвел взгляд. Десятки раз я отвечал на чей-то настойчивый взгляд пристальным взглядом, и всегда побеждал. Люди смущаются, не знают, куда деться, отворачиваются. И вот я применил такой прием к маленькой девочке... Нехорошо, Юра, нехорошо...

Я вдруг ощутил острую скуку. Мне скучно среди детей, среди их желаний и стремлений, среди их возни, шуточек, в их учебе и развлечениях.

- Топоркова, - послышался голос Галины Гавриловны. - Что там у тебя?

- Ничего, - тихо ответила девочка, и мне вдруг стало жалко ее до слез. Какой же я бесчувственный болван! Победил девчонку взглядом. Придурок!

Топоркова. Мне безумно нравилось когда-то в ней все, особенно эта звучная фамилия. Я хотел, чтобы и у меня была такая, потому что мне не нравилась собственная. Еще бы, из-за нее меня в детстве звали Голым! Помнится, даже мечтал жениться на Вальке и взять ее фамилию...

Мне вдруг сделалось нехорошо. Жениться на Вальке Топорковой. Бред! А вдруг это и есть мой шанс? Ну-ка, кем она стала сейчас, во взрослой жизни? Я мало о ней знаю, после четвертого класса она переехала в другой район, стала ходить в другую школу, и с тех пор я ее не видел. До меня даже не доходили слухи о ней, поскольку я потерял всякую связь с одноклассниками начальной школы.

Постой, что значит - жениться? Как я могу жениться в восемь лет? Ну, не жениться, так хотя бы не терять связь. Поженитесь, когда подрастете. Неужели это и есть мой шанс? Почему бы нет? Это круто изменит мою жизнь, я стану совсем другим человеком. Но будет ли мне от этого радость и счастье - большой вопрос. Какой вопрос? Какой вопрос! Если это и есть мой шанс, никаких вопросов возникать не должно!

- Головлев! - ворвался в мои размышления раздраженный голос. Галина Гавриловна стояла надо мной и смотрела с неудовольствием. Я встал, по привычке опустил голову, потом подумал, и гордо поднял ее. - О чем мечтаем, Головлев?

- Вам, Галина Гавриловна как сказать - правду, или соврать?

Класс притих. ТАК учительнице еще не отвечали. Она растерялась на мгновение, заглянув в мои глаза, которые я и не думал прятать. Потом оправилась, поморщилась.

- Садись, Головлев. Мечтать будешь дома. - И пошла к доске.

- Юрка, а Юрка! - послышалось сзади. Это Вовка Панов, мой приятель, и, как я думал тогда, мой лучший друг. - А о чем ты мечтаешь, а?

Я отвернулся, сзади приглушенно засмеялись. Валька бросила на меня заинтересованный взгляд. Вот. Теперь весь класс будет мучиться над вопросом, о чем же именно мечтает Юрка Головлев. Так я им и сказал! Задразнят женихом и невестой.

Я не слышал, что говорит Галина Гавриловна. Более того, я не понимал, на каком уроке нахожусь. Все мои мысли сосредоточились на Вальке Топорковой. Распорядитель сказал, что я сам все пойму, а если не пойму, пенять придется на себя. А если я ошибусь? Это же не просто так - изменить свою жизнь. А вдруг она изменится так, что я потом взвою?

- Юра, а Юра, - услышал я голос Вали. - Почему ты на меня так смотришь?

Я вернулся в действительность, и сердце у меня стукнуло изнутри. Я увидел взгляд Анны! Эти глаза ни с какими другими спутать нельзя! Анна... Валя... О, Боже!

Я не помню, как пролетели уроки. Домой мы возвращались вместе. Я нес ее портфель и говорил, говорил. Сейчас уже я не могу вспомнить, какой вздор я нес, но она слушала меня, широко распахнув свои чудесные глаза. Я заглядывал в них и чувствовал себя необычайно счастливым. Я знаю, как изменить свою жизнь. И, мне кажется, я это сделаю.

Именно с такой мыслью я вышел из комнаты, почти не взглянул на Женю, которая тут же подняла на меня глаза. Я чувствовал необычайный подъем. Меня ждет она. Она... И не важно как ее зовут, Валя, Аня, или совсем по другому. Она отличается от всех своим взглядом, который она дарит мне и только мне. Пока в ее глазах горит этот огонь, я буду любить ее, боготворить ее, и никогда, никогда не потеряю.

Я вышел из конторы, выключил сигнализацию своего "Бентли", сел в удобное кресло, подставил лицо струям холодного воздуха из кондиционера и улыбнулся. И пусть Мормон катится ко всем чертям. Что я, не проживу без его десяти миллионов долларов? Я нутром чувствую сомнительность сделки, а чутье меня еще ни разу не подводило. Моя финансовая империя не развалится от того, что я потеряю десяток миллионов. Я завел мотор, вырулил на дорогу и поехал домой.

Передо мной распахнулись ворота и я въехал во двор с фонтаном, в котором плавали золотые рыбки. Бросил машину возле крыльца, легко взбежал наверх, тренированное тело с радостью преодолевало ступени. Скорее, на второй этаж! Вот и спальня. Я открыл дверь. Она сидела на нашей огромной кровати и расчесывала волосы.

- Валя... - неуверенно сказал я.

- А, это ты милый, - послышался равнодушный голос. - Милый, мне нужно пять тысяч на операцию.

- Ты... заболела?

- Заболела? - она повернулась ко мне, и я увидел лицо стареющей женщины с потухшими глазами, озабоченное чем угодно, кроме моего прихода. - Скорее это ты заболел, милый. Перегрелся на работе? Операция по омоложению. Посмотри на меня - я совсем старуха. Мне скоро стукнет сорок! Я с ума сойду. Сорок лет! Это что же, я разменяю пятый десяток? - она капризно поджала губки, а я пытался узнать в ней ту Валю, которой так восхищался в детстве. Узнать ее было почти невозможно.

- Я тебя и так люблю, - тихо сказал я, пытаясь поймать тот взгляд, ради которого я жил все это время.

- Ах, оставь ты свою романтику! Бизнесмену даже как-то и не к лицу. Так ты дашь мне пять тысяч?