Большая Советская Энциклопедия (ВИ) - БСЭ БСЭ

  На 2-ю половину 9—10 вв. приходится деятельность эрудитов, возрождавших знание античности. С 11 в. философская борьба приобретает новые черты в связи с зарождением византийского рационализма. Характерная для предшествующего периода тяга к систематизации и классификации вызывает критику с двух сторон: последовательные мистики (Симеон Богослов) противопоставляют холодной системе эмоциональное «слияние» с божеством; рационалисты обнаруживают в богословской системе противоречия. Михаил Пселл положил начало новому отношению к античному наследию как к целостному явлению, а не как к сумме сведений. Его последователи (Иоанн Итал , Евстратий Никейский, Сотирих), опираясь на формальную логику (Евстратий: «Христос тоже пользовался силлогизмами»), поставили под сомнение ряд богословских доктрин. Возрастает интерес к прикладным знаниям, особенно медицинским.

  Распад В. после 1204 на ряд государств, вынужденных бороться за существование, породил обострённое ощущение трагичности собственного положения. 14 в. — время нового подъёма мистики (исихазм — Григорий Синаит, Григорий Палама ); отчаявшись в возможности сохранить своё государство, не веря в реформы, исихасты ограничивают этику религиозным самосовершенствованием, разрабатывая формальные «психофизические» методы молитвы, открывающие путь к «обо'жению». Отношение к античным традиции становится двойственным: с одной стороны, в восстановлении древних институтов стараются усмотреть последнюю возможность для осуществления реформы (Плифон ), с другой — величие античности порождает чувство отчаяния, собственной творческой беспомощности (Георгий Схоларий). После 1453 византийские эмигранты (Плифон, Виссарион Никейский) способствовали распространению на Западе представлений о древнегреческой философии, особенно о Платоне. Византийская философия оказала большое влияние на средневековую схоластику, итальянское Возрождение и на философскую мысль в славянских странах, Грузии, Армении.

  Историческая наука. В византийской исторической науке 4 — середины 7 вв. были ещё сильны античные традиции, господствовало языческое мировоззрение. Даже в сочинениях авторов 6 в. (Прокопий Кесарийский , Агафий Миринейский) влияние христианства почти не сказывалось. Вместе с тем уже в 4 в. создаётся новое направление в историографии, представленное Евсевием Кесарийским , который рассматривал историю человечества не как результат совокупных человеческих усилий, а как телеологический процесс, В кон. 6—10 вв. основной жанр исторических сочинений — всемирноисторическая хроника (Иоанн Малала , Феофан Исповедник , Георгий Амартол ), предметом которой являлась глобальная история человечества (обычно, начиная от Адама), подаваемая с откровенной дидактичностью. В середине 11—12 вв. историческая наука переживала подъём, стали преобладать исторические сочинения, написанные современниками событий, повествующими о коротком периоде времени (Михаил Пселл, Михаил Атталиат , Анна Комнина , Иоанн Киннам, Никита Хониат ); изложение стало эмоционально окрашенным, публицистичным. В их сочинениях уже нет теологического объяснения событий: бог не выступает как непосредственный двигатель истории, историю (особенно в произведениях Михаила Пселла и Никиты Хониата) творят человеческие страсти. Ряд историков выразил скептическое отношение к основным византийским общественным институтам (например, Хониат выступил против традиционного культа императорской власти и противопоставил византийской испорченности воинственность и моральную стойкость «варваров»). Пселл и Хониат отошли от моралистической однозначности характеристик действующих лиц, рисуя сложные образы, которым свойственны добрые и дурные качества. С 13 в. историческая наука переживала упадок, её главным сюжетом стали богословские дискуссии (исключение — мемуары Иоанна Кантакузина, 14 в.), Последний подъём византийской историографии приходится на конец истории В., когда трагическое восприятие действительности породило «релятивистский» подход к пониманию исторического процесса (Лаоник Халкокондил ), движущая сила которого усматривалась не в направляющей воле божьей, а в «ти'хе» — судьбе или случае.

  Юридическая наука. Стремление к систематизации и традиционализм, характерные для византийской культуры, особенно отчётливо проявились в византийской юридической науке, начало которой было положено систематизацией римского права, составлением сводов гражданского права, наиболее значительный из которых — Corpus juris civilis (6 в.). На этом своде затем и базировалось византийское право, задача правоведов ограничивалась в основном толкованием и пересказом свода. В 6—7 вв. Corpus juris civilis был частично переведён с латинского на греческий язык. Эти переводы легли в основу компилятивного сборника Василики (9 в.), который часто переписывался с маргинальными схолиями (комментариями на полях). К Василикам составлялись разнообразные справочные пособия, в том числе «синопсисы», где статьи по отдельным правовым вопросам располагались в алфавитном порядке. Помимо римского права, византийская юридическая наука изучала каноническое право , которое основывалось на постановлениях (правилах) церковных соборов. Подъём юридической науки начинается с 11 в., когда в Константинополе была основана высшая юридическая школа. Попытка обобщить практику константинопольского суда была предпринята в 11 в. в так называемом «Пире» («Опыт») — сборнике судебных решений. В 12 в. византийские правоведы (Зонара, Аристин, Валсамон) выпустили ряд толкований на правила церковных соборов, стремясь согласовать нормы канонического и римского права. В В. существовал нотариат, причём в 13—14 вв. отдельные провинциальные канцелярии вырабатывали локальные типы формуляров для составления документов.

  Литература. Литература В. опиралась на тысячелетние традиции древнегреческой литературы, на всём протяжении истории В. сохранявшей значение образца. Реминисценциями из античных авторов полны сочинения византийских писателей, принципы античной риторики, эпистолографии, поэтики сохраняли действенность. Вместе с тем уже ранневизантийской литературе присущи новые художественные принципы, тематика и жанры, выработанные частично под влиянием раннехристианских и восточных (преимущественно сирийских) традиций. Это новое отвечало общим принципам византийского мировоззрения и выражалось в ощущении автором собственной ничтожности и личной ответственности перед богом, в оценочном (Добро — Зло) восприятии действительности; в центре внимания уже не мученик и борец, а аскет-праведник; метафора уступает место символу, логические связи — ассоциациям, стереотипам, упрощённой лексике. Театр, осуждённый христианскими богословами, не имел в В. почвы. Превращение литургии в основной вид драматического действа сопровождалось расцветом литургической поэзии; крупнейшим литургическим поэтом был Роман Сладкопевец . Литургические песнопения (гимны) представляли собой кондаки (по-гречески «палочка», так как рукопись гимна наворачивалась на палочку) — поэмы, состоявшие из вступления и 20—30 строф (тропарей), завершавшихся одинаковым рефреном. Содержание литургической поэзии основывалось на преданиях Ветхого и Нового завета и на житиях святых. Кондак был по существу поэтической проповедью, иногда переходившей в диалог. Роман Сладкопевец, начавший применять тоническую метрику, широко используя аллитерации и ассонансы (временами даже рифмы), сумел наполнить его смелыми сентенциями, сравнениями и антитезами. История как повествование о столкновении человеческих страстей (Прокопий Кесарийский) сменяется историей церкви и всемирно-исторической хроникой, где путь человечества показан как теологическая драма столкновения Добра и Зла (Евсевий Кесарийский, Иоанн Малала), и житием, где та же драма развёртывается в рамках одной человеческой судьбы (Палладий Еленопольский, Кирилл Скифопольский, Иоанн Мосх). Риторика, ещё у Либания и Синесия Киренского отвечавшая античным канонам, уже у их современников превращается в проповедническое искусство (Василий Великий, Иоанн Златоуст ). Эпиграмма и поэтическая экфраза (описание памятников), которые до 6 в. сохраняли античную образную систему (Агафий Миринейский, Павел Силенциарий), сменяются морализующими гномами.

  В последующие столетия (середина 7 — середина 9 вв.) античные традиции почти сходят на нет, тогда как наметившиеся в протовизантийский период новые принципы становятся господствующими. В прозаической литературе основные жанры — хроника (Феофан Исповедник) и житие; агиографическая литература переживает особый подъём в период иконоборчества, когда жития служили задачам прославления монахов-иконопочитателей. Литургическая поэзия в этот период теряет прежние свежесть и драматизм, что внешне выражается в замене кондака каноном — песнопением, состоявшим из нескольких самостоятельных песен; «Великий канон» Андрея Критского (7—8 вв.) насчитывает 250 строф, отличается многословием и растянутостью, стремлением автора вместить в одно сочинение всё богатство его знаний. Зато гномы Касии и эпиграммы Феодора Студита на темы монастырской жизни при всей их морализации, подчас наивной, остры и жизненны.