Чингисхан. Повелитель страха - Сергей Волков

Обреченная на смерть, семья Есугея постаралась выжить. Оэлун, забыв о том, кем она была, взялась за лук. Главной ее добычей были суслики и куропатки. За удачливость на охоте в семье ее стали называть Оэлун-мерген, что значит «меткая».

Сочихэл со старшими мальчиками выкапывала коренья судуна и кичигина, собирала ягоды, ловила рыбу. Еды все время не хватало. В дырявой юрте – единственном имуществе, оставшемся у них – не держалось тепло. В середине зимы волки подходили к ее войлочным стенам и пытались продрать их, чтобы ворваться внутрь. Оэлун отгоняла волков пылающими головнями и громкими криками.

Весной в урочище прискакали нукеры Таргитай-Кирилтуха. Они очень удивились, обнаружив, что все дети Есугея живы. Не сказав ни слова, всадники умчались прочь, и тогда Оэлун сказала:

– Ваш двоюродный дядя не хочет пятнать свои жирные руки кровью родственников. Он думал, что вас, и в первую очередь Темуджина, убьют голод и зимние холода.

– Почему в первую очередь Темуджина, хатун? – спросил Бектер. Он был всего на год младшего своего сводного брата, но отличался силой и дерзостью.

– Потому что именно Темуджин наследует Есугеев улус, – со вздохом объяснила Оэлун. – Нам придется покинуть эти места, иначе Таргитай-Кирилтух все же решиться на убийство.

Разобрав юрту, изгнанники на себе перенесли ее из верховьев Онона в поречье Керулена, к истокам реки Сангур, в гористые, поросшие лесом, безлюдные места. Здесь, в укромном урочище, называемом Гурельгу, они и поселились.

Вскоре у Есугеевой семьи появились соседи – люди из племени джардаран. Они участливо отнеслись к вдовам и сиротам, но, увы, сами жили очень бедно и ничем не могли им помочь.

Следующей зимой Темуджин сдружился с сыном джардаранского нойона, мальчиком Джамухой. Они играли в бабки на льду Сангура, учились охотиться на зайцев и ловить рыбу из подо льда.

Пришла весна, а с нею и новые тревоги. В юрте Оэлун возникла распря между Темуджином и Бектером. Женщины никак не могли погасить этот пожар, а прочие дети были слишком малы, чтобы вмешиваться.

Бектер, не стесняясь, говорил, что нужно выдать Темуджина Таргитай-Кирилтуху. Тогда всех остальных оставят в покое, и можно будет примкнуть к какому-нибудь племени и жить нормальной жизнью.

– Трус! – кричал ему Темуджин. – Ты готов стать нищим, бедняком, лишь бы спасти свою шкуру! Я – хозяин Есугеева улуса, и я верну его себе, всем нам.

– Да какой ты хозяин, – насмехался Бектер. – Посмотри на себя – у тебя рубаха из шкур сусликов. Чтобы стать Есугеем, мало только, носить его шапку. Наш отец мертв. Нам никто не поможет.

Сводные братья часто дрались, в кровь, разбивая друг другу лица, но более крепкий Бектер всегда побеждал. Ночами Темуджин тихо плакал, глотая злые слезы, а утром все начиналось сначала.

Сошел снег, на солнечной стороне холмов пошли в рост саранки, дикий лук и чеснок. Оэлун спозаранку выгоняла младших детей собирать их. Джардараны собрались откочевывать на юг, в степи. Джамуха прискакал к юрте изгнанников и вызвал Темуджина.

– Наши охотники видели на той стороне гор тайджиутов, – задыхаясь, сказал он мальчику. – Отец говорит, что они ищут вас. А вчера к нам приходил Бектер. Он хочет выдать тебя. Отец не будет ссориться с Таргитай-Кирилтухом и поможет Бектеру встретиться с его нукерами. Завтра утром мы покинем эти места. Перед отъездом твой сводный брат придет к нам. Беги, Темуджин! Беги, иначе тебя ждет смерть!

– Спасибо за слова, прозвучавшие вовремя, – ответил Темуджин. – Ты предупредил меня, Джамуха, и тем самым спас. Ты мне больше брат, чем кровные братья. Отныне ты мне анда! Я никогда не забуду, что ты сделал для меня.

– И ты мне анда, Темуджин, – взволновано проговорил Джамуха. – Бери моего коня и скачи прочь отсюда.

– Нет, я останусь. Сыну Есугей-багатура негоже бегать от опасности. Езжай домой и веди себя, как ни в чем не бывало. Мы еще встретимся, Джамуха! Прощай!

– Прощай, Темуджин! – и мальчик, хлестнув коня, ускакал прочь.

Все ночь Темуджин не спал, опасаясь упустить Бектера. Еще до рассвета он поднялся с лежанки, тихонько разбудил семилетнего брата Хасара, который, несмотря на свой возраст, хорошо стрелял из лука, и с ним покинул юрту. На улице братья натянули тетивы на свои луки и собрались уходить к реке. Они взяли с собой две имевшиеся стрелы со стальными наконечниками – на всех остальных стрелах наврешия были из кости или обожженного можжевельника.

Оэлун заподозрила неладное и догнала братьев на берегу Сангура.

– Что вы надумали? Зачем вам боевые стрелы? – напустилась она на сыновей.

– Иди домой, мать, – ответил Темуджин. – Мы сделаем то, что должно. Иначе тайджиуты убьют не только меня, но и остальных.

– Недаром ты родился с кусом запекшейся крови в руке! – крикнула Оэлун. – А твоего малолетнего брата нарекли Хасаром, как свирепого пса. Вы готовите братоубийство, как дикие звери, как кровожадные хищники! Вы…

– Иди в юрту, мать, – спокойно сказал Темуджин. – Пойдем, Хасар.

…Путь в становище джардаранов лежал по краю соснового бора. Посадив брата в засаду у большой, корявой сосны, Темуджин спустился в долину и вновь поднялся к лесу уже за спиной Бектера. Тот не оглядываясь, шел по опушке, помахивая тяжелой дубинкой. Сражаться с ним врукопашную, нечего было и думать. Темуджин, стараясь не шуметь, догнал сводного брата, и, наложив стрелу на тетиву, начал красться следом.

Когда Бектеру осталось несколько шагов до корявой сосны, Темуджин окликнул его. Хасар вышел из-за ствола, целясь в Бектера. Сын Сочихэл оказался меж двух огней и понял, что ему не спастись.

– Не трогайте Бельгутея, я ничего не говорил ему, – попросил он, сел на корточки и закрыл глаза.

– Стреляем вместе! – приказал Темуджин шмыгающему носом Хасару. – Ну… Ху-урра!

Братья спустили тетивы одновременно. Стрелы ударили в грудь и спину Бектера, пробив его тело насквозь. Мальчик завалился набок и попытался отползти в сторону, окрашивая лесную траву кровь, но вскоре силы оставили его. Несколько раз, со свистом вдохнув, Бектер вытянулся и умер. Темуджин обломал стрелы, сберегая драгоценные наконечники, поправил на голове отцовский малгай и братья отправились в обратный путь…

Глава одиннадцатая

«Еще вздрогнет небо от копоти!»

Еду в «Вечерку» с надеждой получить заказ на статью. В редакции меня поджидает Ящер. В его глазах явственно читается испуг. Вежливо, но крепко взяв меня за локоть, он тихо шипит мне в ухо:

– Вы уволены, Новиков. Думаю, объяснять ничего не надо? Бегунок оформлять не надо, трудовую получите в кадрах, расчет – в кассе. Прощайте.

Объяснять действительно ничего не надо. Н-да, быстро работают граждане начальники-чекисты!