Конвой - Б.У.Л. Нортон

Гамильтон сочувственно закивал:

— Понимаю, что ты имеё шь в виду, — согласился он, — понимаю. — Дьявольская ухмылка начала расползаться на его лице. — Ублюдочная полицейская задница, — хихикнул Гамильтон. — Как ты думаешь, что он мог натворить? Фиш рассмеялся.

— У меня едва хватает терпения ждать, чтобы выяснить это, — заметил он, Фэбээровец посмотрел на свои часы. — Но, с другой стороны, я не вижу большой необходимости торопиться, чтобы снова увидеться с ним. Что скажешь, если мы остановимся в этом маленьком кафе и выпьем по чашечке кофе?

Гамильтон замедлил шаг, подойдя почти к самому турникету.

— Сейчас, когда ты упомянул об этом, не стоит размениваться на мелочи.

Фиш оценил шутку товарища. Он мечтательно произнес:

— Я думаю съесть кусочек пирога. По слухам, они их делают на заказ, из муки высшего сорта.

Все случилось до смешного просто, по крайней мере, так просто, как это обычно происходило только с Лай-лом. Первый ключ к разгадке состоит в том, что все могло быть немного иначе, если бы коп не вошел в поворот на восьмидесяти пяти милях в час и мотор его автомобиля не заглох. Лишенный возможности манипулировать педалью газа, чтобы удержать машину — маленький трюк, который Лайл подсмотрел в специальной телепередаче Билли Бокдуранта — коп вылетел на встречную полосу, пропахав по противоположной обочине не менеё полумили. Когда этот момент был пережит им без особых потерь, патрульный начал выруливать на дорогу. В конце концов это ему удалось, но машину так тряхнуло, что Лайл едва не перелетел на заднеё сиденье.

Потом он собрался с мыслями и, вылезая из машины с немного менеё уверенным видом, чем ему хотелось бы на самом деле показать публике, поплелся к капоту выяснять, в чем дело. На первый взгляд все выглядело отлично. Лайл снова забрался в машину и попробовал завести её. После нескольких оборотов стартера мотор уже начал было схватывать, но дальше этого дело не пошло. Двигатель так и остался торчать под капотом, как кусок дерьма, неизвестно для чего помещенный туда. Коп уже знал, что это могло быть. До того, как он полностью ослабил гайки на воздушном фильтре карбюратора. Лайл понял, почему не заводится мотор. Так и должно было быть. Это было слишком отвратительное, полное дерьмо.

Коп протянул руку, сунув её через окно в салон, и повернул ключ в замке зажигания. Стрелка на показателе температуры воды резко дрогнула и зашкалила; стрелка амперметра медленно доползла до минуса, подтверждая показания термометра, а стрелка показателя уровня топлива осталась на этом своем траханом нуле, будто умерла там. Боже, у него кончился бензин!

Лайл решил было поискать запасную канистру в багажнике, но тут вспомнил, что, покидая в спешке Эллингтон, взял ключ только от замка зажигания и совсем не учел того, что ему может понадобиться ключ от багажника.

Первой мыслью, пришедшей ему в голову, была следующая: посигналить проезжающим машинам. Но эта идея тут же оставила его, стоило только взглянуть на пустынный хайвей. Потом у Лайла родилась следующая мысль: пойти поискать бензин на заправке. Но и она недолго занимала его мозг. В поле зрения копа до самого горизонта не попало ни одного огня, ни единого признака жилья человеческого. Третья мысль была о самоубийстве. И ей тоже не суждено было прожить долго. Лайл заметил огни фар приближающегося ПРОКЛЯТОГО АВТОМОБИЛЯ! надвигающиеся на него с запада. Он выбежал на середину дороги и встал там с разведенными в стороны руками. Он остановит этих сукиных сынов, если даже на карту будет поставлена его жизнь.

Почти так и произошло. Фары, слепящие Лайла, не замедлили своего движения, оказавшись в ста ярдах перед ним. Потом расстояние сократилось до пятидесяти ярдов… Когда надвигающийся автомобиль был всего в двадцати пяти ярдах и все еще делал хорошие семьдесят-семьдесят пять миль в час, Лайл начал прыгать и махать руками, как это делает группа поддержки на чемпионате по бейсболу. В последние доли секунды, оставшиеся в распоряжении копа, он сообразил резко отскочить в сторону. Лайл кубарем скатился в канаву.

На ноги поднялось существо, задыхающеё ся от гнева, сыпящеё проклятья и покрытое пылью с головы до ног. Лайл отряхнулся, насколько это было возможно. Как оказалось, только для того, чтобы обнаружить следы то ли дерьма, то ли еще какой-то дряни на заднице своих штанов. Пятно чистке не поддавалось.

«Проклятье! Ты никогда не мог доверять этим людям, которые каким-то образом умудряются покупать импортные малолитражки», — подумал про себя коп. Но он еще встретит на дороге этого сукиного сына. Наверное, в двадцатый раз за этот день Лайлу пришлось пожалеть о том, что он сменил свою форму полицейского на гражданскую одежду перед выездом из Эллингтона. Черт бы побрал этот его камуфляж! В эти дни человек мог чувствовать себя в безопасности на дороге, только если он носит полицейскую форму.

Прошло двадцать пять минут ожидания, прежде чем показались огни другого автомобиля. Они принадлежали доисторическому грузовику — лесовозу Петербилту, который сбавил скорость и остановился, заметив Лайла, подающего сигналы. На этот раз все оглядело болеё реалистично, лесовоз встал на обочине. Водитель, чье прозвище было Дасти Дэн, оказался горелым, бородатым пожилым мужчиной. Создавалось впечатление, что его компания выбрала самое прочное, самое сильное дерево из тех, что составляли груз этой машины, и поместила его на сиденье водителя.

— У меня кончился бензин, — объяснил Лайл, стоя уже одной ногой на подножке кабины. — Как насчет того, чтобы подвезти меня?

Дасти Дэн кивнул и тут же тронул грузовик, не став дожидаться, пока за пассажиром закроется дверь. Через полминуты он уже мчал свой груз со скоростью семьдесят пять миль.

Машина отзывалась и аккомпанировала каждым развинтившимся болтом, каждым шарниром, каждым куском металла в кабине. Эффект от этих звуков полностью совпадал с тем, когда принимаешь участие в карнавальном шествии и проходишь сквозь симфонический оркестр как раз мимо перкашн[16].

— Плохое место для того, кто застрял здесь без бензина, — проговорил тракер после того, как они проехали около пяти миль и не увидели ничего, кроме кустиков шалфея и заячьего горошка, растущих на обочине.

— Это ты мне говоришь? Я-то знаю, что ты — второй, кто проехал по этой дороге за последние полчаса, — отозвался Лайл.

— Ты бы и меня здесь не увидел, если бы Hie Конвой. Слышал о нем? Все выпуски новостей трубят об этом.

Лайл кивнул в ответ.

— А какое ты имеё шь отношение к Конвою? — с любопытством поинтересовался коп. Чутье подсказывало ему, что этот тракер — совсем не друг ему, скореё наоборот. Жизнь Лайла, несомненно, не стоила бы ломаного гроша, если бы этот загорелый бородач вдруг узнал, кого взял в попутчики.

— Собираюсь присоединиться, — естественным тоном бросил Дасти Дэн в ответ, будто это было самой обычной вещью в мире — присоединиться к Конвою. — В мои планы не входит доставка этих бревен в Амарилло к завтрашнему вечеру. Насколько я могу судить, эти ребята — тракеры — делают то, что должно быть сделано несколько лет назад, а сейчас они нуждаются в любой помощи, какую смогут найти.

— Особенно если учесть, что всем им рано или поздно надерут задницы, — рискнул заметить Лайл, стараясь больше не быть тем абсолютным ничтожеством, каким он, несомненно, был.

Дасти Дэн тяжело, исподлобья посмотрел на своего пассажира и сбросил газ, чтобы быть услышанным среди всех этой какофонии в кабине.

— А ты, часом, не один из прихлебателей Смоки, а? — потребовал он ответа с нотками обвинения в голосе.

— Я? Конечно, нет. Я ненавижу копов.

— Что ж, это хорошо, — с облегчением заметил Дасти Дэн. — Потому что, другими словами, я хотел сказать, что в этой кабине нет места самим Смоки и их поклонникам. Я не дал бы любому из них даже капли пота с моих яиц.

— Скажи, а сколько точно нам еще осталось до той бензоколонки, о которой мы говорили? — нервно спросил Лайл, когда они миновали еще одну неосвещенную, а стало быть, и неработающую заправку.

Тракер взглянул на приборную панель.

— Я думаю, что-то около одиннадцати миль. Может быть, чуть меньше — восемь-десять. Единственная станция, которая открыта в это время… — он вдруг перебил сам себя: — Ты ведь в курсе, что сейчас ночь, воскресная ночь… Так вот, она на полпути отсюда до Ту-кумкари.

Лайл откинулся на спину сиденья и заткнулся. Рядом с ним сидел еще один кретин, о котором он, если будет нужно, позаботится на обратном пути. Коп сидел сейчас тише воды, ниже травы, но это был не тот человек, который может забыть что-либо или кого-либо.

— А что ты думаешь насчет Конвоя? — раздался в полумраке кабины голос водителя. В нем слышались нотки сомнения, по поводу которых Лайлу придется поразмыслить.