Воронья душа. Том 2 - Дарья Нестерук

— Прошу вас… Умоляю! Поговорите с вашей матушкой! Она тоже была там, она тоже все видела! — взмолилась Хедда, с силой вцепившись в мои пальцы.

— Я говорил с ней, но она сказала, что появилась в детской именно в тот момент, когда Альве стало плохо. Там были лишь ты, Альва и Вилья. Расскажи мне все, что видела и слышала. Ты моя единственная надежда понять, что произошло, — с нажимом сказал я.

— Хорошо… Хорошо! — всхлипнула принцесса. — Все началось с пирожных, мой король!

— С пирожных? — непонимающе переспросил я.

— Альва захотела пирожных и выпросила у вашей матушки разрешения на особое секретное чаепитие, так она сказала… Леди Сульвай усадила нас в детской и пошла на кухню, чтобы принести лакомство, а мы играли в гляделки, ожидая ее возвращения… Альва всегда выигрывала… Она была такая… — Из глаз Хедды потекли слезы. — Такая ловкая! Такая…

— Да, да, именно такой она и была… Но, Хедда, попробуй сосредоточиться на том, что произошло, — мягко напомнил я.

— Мы играли, как вдруг в детскую зашла служанка… Возможно, вы знакомы с ней? Эрика… Молодая, красивая… — начала было Хедда.

— Нет, не могу припомнить такую, — тихо перебил я.

— Она работает на кухне, мой король… Конечно, откуда особе королевских кровей знать о какой-то служанке, но она часто приносила в фрукты в мои покои, и я посчитала нужным узнать ее имя… Но я отвлеклась. Эрика зашла к нам с подносом, на котором принесла пирожные, такие красивые, воздушные. Она сказала, что это ваша матушка приказала принести их нам.

— Моя мать не приказывала принести вам пирожные. Она хотела сделать это сама.

— Я не могу знать точно, мой король… Но так сказала Эрика. Она поставила пирожные на стол, перед каждой из нас, и ушла. Пирожные были разные: Вилье досталось голубичное, мне клубничное, а Альве с ежевикой… Она не любила ежевику… Она была в восторге от клубники. Альва увидела, что клубничное пирожное досталось мне, и попросила поменяться с ней… И я поменялась… Я взяла ее ежевичное, а ей отдала клубничное… Но в этот самый момент Вилья нечаянно пролила свой чай на мое платье, и мы с ней отвлеклись, а Альва… Она откусила кусок своего пирожного… И… И… — Хедда вдруг начала ловить губами воздух, словно задыхалась.

— Что, Хедда? Что? — Я так сильно сжал ее ладони, что она вскрикнула.

— Полегче, Ваше Величество! Ты что, хочешь сломать принцессе все пальцы? — пробурчал Бергил.

— И она закричала… Очень страшно! Дико! Словно изнутри ее рвали острые когти! — впившись взглядом в мое лицо, тихо сказала Хедда. — Из ее рта потекли пена и кровь…

— Благодарю тебя, ты можешь идти, — отпустив руки девушки, бросил я и откинулся на спинку стула.

Моя бедная девочка. Она умерла так быстро, но все же успела прочувствовать боль и ужас.

— Спасибо… Спасибо! — выдохнула Хедда и, вскочив на ноги, поспешила к двери.

Но вдруг мой разум, как стрела, настигло понимание ее рассказа.

— Постой! — вдруг вырвалось у меня.

— Да, Ваше Величество? — смиренно сказала она.

— Ты отдала Альве свое пирожное и взяла ее, — поднявшись с кресла, сказал я и медленно, едва чувствуя свои ноги, пошел к принцессе.

— Да, мой король, так и было, — подтвердила она.

— Ты понимаешь, что это значит? — произнес я, подойдя к ней.

— Не совсем, мой король, — покачала она головой.

— Клубничное пирожное с ядом было предназначено не Альве, — пояснил я. — Оно предназначалось тебе, Хедда.

Глаза девушки широко раскрылись, и я увидел в них животный страх.

— Бергил! Найди мне эту Эрику! Немедленно! — грозно приказал я.

Глава 12

POV Сильвия

Я не верила своим глазам: женщина, которая когда-то на коленях умоляла нас, Росси, дать ей должность магички в нашем дворце Блутоке, но была осмеяна и с позором прогнана из Фламмехава, теперь была королевой могущественного королевства и супругой самого всесильного мага во всем Ваккерланде.

— Занятно, согласна, — криво усмехнулась королева, и я поняла, что она обладает даром чтения мыслей. — Да, и это тоже. Кто бы подумал, что та бездарность, не обладающая магией, вдруг станет супругой Якуба Валлас? — Она медленно направилась ко мне, так же грациозно, как двигалась ее фамильяр-львица. Фамильяр? Откуда? — Откуда? — Королева звонко рассмеялась. Конечно, она знала все, о чем я думала! — Как оказалось, магией я все же владею. И знаешь, я даже благодарна вам, Росси, эгоистам и насмешникам, за то, что вы так и не дали мне должности в вашем полном распутства дворце.

— Ты имеешь полное право держать обиду на моих родителей. Они не самые приятные личности, и я открыто признаю это. Но в тот день я была ребенком, мне было всего восемь лет, я не принимала решений, и моим мнением даже не интересовались, — справедливо заметила я, с восхищением следя за этой великолепной женщиной.

Королева Эммерленда была такой красавицей, что ее яркая, восхитительная внешность ослепляла: чистая белая кожа, длинные прямые белые волосы, большие миндалевидные глаза, ярко-желтые, пугающие и притягивающие одновременно, изумительно выгнутые белые брови и длинные густые ресницы. Горделивая осанка, прекрасное подтянутое тело, грация львицы. Королева была одета в роскошное белое, украшенное золотом и серебром длинное платье, а на ее пальцах ярко сверкали золотые кольца с разноцветными драгоценными камнями. Она была так красива, что я невольно удивлялась такой великой перемене: в тот день, в Блутоке, эта женщина выглядела жалкой оборванкой, с грязными спутанными волосами и грязными ногтями, а королева, сейчас стоящая передо мной, была самой неповторимой, самой прелестной персоной, которую когда-либо видели мои глаза. И почему только это меня называют первой красавицей Ваккерланда? Моя красота уступает ее красоте…

— Это последнее, что волнует меня, Сильвия Росси. Красота — это химера, всего лишь ширма. Душа, вот, что ценится… Но, увы, не всеми, — вновь прочитала мои мысли королева. Она подошла ко мне, и мне пришлось поднять голову, чтобы смотреть в ее глаза, ведь она была на голову выше меня. — Ты была ребенком, это я знаю. Ты не отвечаешь за грехи своих родителей, хотя… — Она склонила голову на бок, и я прочитала на ее лице насмешку. — Из-за глупости и упрямства твоего отца, ты стала трофеем короля людей.

— Король людей оказался прекрасным мужчиной. Он сделал много ошибок, но все мы их делаем. И больше мне сказать нечего, — решительно заявила я: она затронула больную струну в моей душе, но я не желала показывать ей этого.

— Твои слова так различны