Ванька - Сергей Анатольевич Куковякин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знак был полноразмерный, не фрачник.
— Здравствуйте.
Ничего лучше я сказать не придумал.
Первый из босяков начал проявлять признаки жизни. Я подошёл к нему и опять со всей пролетарской ненавистью его по голове пнул.
— Зачем Вы так! Убьете же…
Во, она ещё их и жалеет…
— Не сдохнут. На будущее урок будет, — заявил я весьма брутально. — Пусть не лезут.
Между тем мужчина поднялся на ноги и даме своей помог это сделать.
— Саша, поехали домой. В полицию надо сообщить…
На чем это они ехать собираются? А, вот на чем. На велосипедах. Впопыхах я их и не заметил. Они рядом с деревьями лежали.
Поехать у них не получилось. Мужчину-доктора в сторону повело и мне его поддержать пришлось. Так мы и двинулись. Один велосипед у дерева оставили, второй девушка покатила, а я руку доктора на плечо своё закинул и помог ему шагать.
Прошли мы пешком не долго. По дороге мужик на телеге ехал и я его тормознул. Девушка куда ехать сказала. Так мы до станции и добрались.
Кстати, второй велосипед мы зря оставили. Когда полиция на место происшествия прибыла, ни босяков, ни велосипеда рядом с деревьями уже не было. Исчезли все в неизвестном направлении. Местами на земле кровь была и всё.
Спасенный мной Александр Петрович и впрямь врачом оказался. Выпускником Императорской Медико-Хирургической Академии. На даче он с супругой у знакомых гостили. Причем, без хозяев. Решили утром доктор с молодой женой природой полюбоваться, свежим воздухом подышать и перекусить на российских просторах.
Перекусили, называется. С босяками пересеклись. В городе они себя смирненько вели, а тут — распоясались и расхрабрились. Кстати, раскладной столик и всю еду они тоже с собой уволокли. Так позднее нам полицейский сказал.
К этому времени я был уже переодет, накормлен, напоен. Даже в баньке ополоснуться успел. Её вчера поздно топили. Выстыла она уже порядочно, но всё не на улице лесную грязь с себя смывать…
— Иван, а ранее чем Вы занимались?
Это Мария Ильинична у меня, своего спасителя, справилась.
Тут я не задумываясь и брякнул. Помогли знания из курса истории медицины.
— Младшим палатным надзирателем в больнице был… Потом из-за жизненных обстоятельств…
Здесь я тяжело вздыхать начал. Туману и жалости к себе напускать.
— Александр, у вас в больнице имеются вакансии младших палатных надзирателей?
Мария Ильинична строго посмотрела на супруга.
— Да, сколько угодно. И младших, и старших. Для Ивана, если потребуется, обязательно место найдём.
Александр Петрович подмигнул мне.
Он с целью лечения головы «Несравненной рябиновой» уже принял и находился в хорошем расположении духа.
— Со смотрителем я переговорю. Лично.
Сказал и на супругу с любовью посмотрел. Ещё рюмочку из конусообразной бутылки себе набулькал. Хотя сам Шустов её рекламировал, как превосходно действующую на желудок, Александр Петрович «Несравненной рябиновой» сейчас свою травмированную голову лечил.
— Закончились твои жизненные обстоятельства, Иван? Поступишь к нам служить палатным надзирателем?
Я долго думать не стал. Паспорт у меня имеется, а сейчас и работа будет. Ну, и блат какой-никакой.
— Пойду. Спасибо Вам.
— Вот и хорошо. Завтра все вместе в город и едем…
Глава 37 В Вятку
Тут я чуть не прокололся по-крупному…
Как пацан малолетний.
Хорошо, вовремя свой язычок прикусил. Почти до крови.
Хотел, дурилка картонная, спросить, а в какой город мы поедем? Вот удивил бы всех…
Глаза на лоб у Александра Петровича и Марии Ильиничны точно бы полезли.
Ходит, бродит парнишечка, а не знает и где. Даже какой город рядом находится…
Что-то это весьма подозрительно. Всё ли с ним нормально? Не из дурдома ли он сбежал?
Кстати, палатные надзиратели — это как раз оттуда. Там они и служат. Младшие и старшие. В этих самых жёлтых домах. Почему я и название-то такой больничной должности запомнил, что интересным мне это показалось. Вроде, лечебное учреждение, а надзиратели там работают. Как будто тюрьма какая-то. Строгого режима.
— Вот и хорошо, вот и здорово…
Доктор медицины Александр Петрович ещё себе шустовского напитка плеснул. Супруга его Мария Ильинична головой покачала, но ничего не сказала. Не научилась она ещё мужа в узде держать.
Утром поехали мы в город. Оказалось — в Пермь. Вот, значит где я по лесам бродил. По чащобам колобродил.
Дальше — больше. Выяснилось дорогой, что это не конечный пункт нашего назначения! Доктор с молодой женой из Перми будут теперь добираться до Вятки! Ну, и я, как бы с ними.
Тут мне чуть плохо не стало. Найденный мною паспорт выдан как раз в Вятской губернии…
В Слободском уезде.
В Стуловской волости.
Как жителю деревни Болотовская.
Хлебопашцу хренову.
Может, окажется, что этот самый уезд совсем рядом с Вяткой расположен?
Тут я и попаду по самые помидоры…
Я же ничего про эту самую Вятскую губернию не знаю. Ни про саму Вятку, ни про Слободской уезд, ни про Стуловскую волость и деревню Болотовскую, где я согласно имеющемуся у меня документу хлебопашеством занимался!
Доктор и его супруга, находясь вчера после нападения босяков сильно на нервах, особо-то меня пока и не расспрашивали. Что да как. А, зададут мне парочку вопросов, про мою малую родину, тут я и приплыл.
Про наличие у меня документов, тоже не интересовались. Может, сказать, что я их потерял? Лучше ли это будет?
Не знаю, не знаю…
Едва ли…
Беспаспортного сдадут ещё меня в полицию, или куда тут сдавать бродяг-босяков положено. С маузерами.
Вчера я маузер за баней спрятал. Там он ночь и ночевал. Сегодня утром я пистолет в тряпицу замотал и на дно чемодана спрятал. Подарил мне Александр Петрович такую нужную вещь. Себе он тут новый приобрел, а старый всё равно выкидывать. Вот и облагодетельствовал меня.
— Александр Петрович, у меня денег на проезд нет…
Не купит мне сейчас доктор билет, останусь я в Перми. Всё само-собой и решится. Не надо мне будет в Вятку ехать. На встречу с неприятностями.
Кстати, билет не дешевый. Так я понимаю. На вокзале в Перми в рамочке у кассы бумажка висела. Там я и прочитал, что проезд от Перми до Вятки в первом классе обойдётся в двенадцать рублей пятьдесят копеек,
