Книга жалоб. Часть 1 - Момо Капор

— Я не боюсь летать, я боюсь падать!

— Я люблю тебя! — сказала она, глядя ему в глаза.

Это «я люблю тебя», должно быть, всё ещё парит где-то в высокой голубизне — осколок уходящей любви, насквозь промёрзший при температуре в минус пятьдесят пять градусов.

— Меня? — он взглянул на неё приятно удивленный. — Что ты находишь во мне? Я же износился, как эти джинсы!

Молодая женщина коснулась кончиками ногтей с перламутровым маникюром его колена в потёртых джинсах «Левис». На ней был тонкий белый пуловер с высоким воротом, подчеркивавший нежный оттенок смуглой кожи и великолепие каштановых волос, ниспадавших на худые плечи. Безупречный профиль с изящными линиями носа, лба, подбородка, чувственных, немного припухлых губ и длинных ресниц, казавшихся искусственными, чётко рисовался на кобальтово-голубом фоне неба, по которому они плыли, пьянея от высоты, усыпляемые равномерным гудением трёх мощных двигателей этого электронно-керосинового комбайна для перемалывания ветра, так и распираемого самодовольством, оттого что человек наконец стал великаном, как верно предугадали товарищи Ильин и Сегал, до чего, впрочем, не было никакого дела пассажирам, каждый из которых был занят своим маленьким большим страхом.

Кто ты, Лена?

Дорогая куколка-манекенщица, в которую вложены деньги, в которую вложено всё лучшее, чем на данный момент располагает наша изнеженная европейская цивилизация, очаровательная девочка, представительница класса, который мы условно называем средним в обществе, поторопившемся объявить об отмене всех классов, с головы до пят являющая собой отчаянное стремление провинции во что бы то ни стало идти в ногу с большим миром, а что такое для неё большой мир? — роскошный каталог свободной торговой зоны в аэропорту с точно обозначенными ценами в долларах, покупки, покупки, покупки, бесконечные покупки, Куда ни повернись!

Ну-ка, поглядим: твой плащ и шарф к нему куплены в Лондоне («Барбери Хаус»). Посмотреть картины Уильяма Тёрнера в Национальной галерее ты там, разумеется, не успела. Туфли фирмы «Бруно Магли» приобретены на Виа Венето в Риме, где ты не удосужилась сходить на толкучку Порта Портезе, на которой Де Сика снимал «Похитителей велосипедов», фильм, в конце которого я обычно разнюниваюсь, как кретин. Очки ты купила в Цюрихе. Ты могла там зайти в известное кафе и разыскать стол, за которым сидели Ленин с Троцким. Впрочем, что тебе до них! На коленях сумочка от «Луис Виттон», по которой можно отличить даму из высшего общества от всякой швали — какая изысканность! Снаружи лакированная, но изнутри! — изнутри благороднейшая жёлтая кожа. Твое левое запястье с восхитительно выступающей косточкой украшают классические часы «Картье» с римскими цифрами на белом квадратном циферблате… Где ты их купила? В Париже? Или тебе их кто-то подарил? Кто? Что ещё? Духи? Ну-ка, ну-ка?.. «Халстон»! Хотя, возможно, тебе больше бы подошел «Примитифф»?.. Ну вот, кажется, и всё!

Люблю ли я тебя? Если хорошенько подумать, то, любя тебя, такую эффектную, такую авантажную и такую дорогостоящую, я, видимо, на самом деле люблю не тебя, а Педжу Лукича, которому удалось тебя подцепить. Ведь во времена его нищей молодости девушки твоего типа были настоящей редкостью, доступной лишь тем немногим, в число которых он-то уж никак не попадал. Что это за тип? Это тип ухоженной, самостоятельной, немного ветреной молодой женщины, при всём том в достаточной степени обывательницы, чтобы вы чувствовали себя с ней более или менее спокойно. И что же произошло с Педжей Лукачем? С Педжей Лукачем произошло следующее. Педжа Лукач имел редкое несчастье встретить Лену в то время, когда она была одним из первых образчиков описанного типа, прежде чем такие девушки стали чуть ли не массовым явлением. Педжа Лукач это полностью сознаёт, да что проку, если он одновременно и обожает и презирает объект своей любви. По этой причине он делает одну ошибку за другой: разыгрывает из себя утомлённого жизнью, пресыщенного субъекта (роль, вполне соответствующая его возрасту), изображает разочарование, а из-за всего этого выглядывает, растерянно моргая, самый обыкновенный мальчишеский страх перед состязанием с настоящими, нахрапистыми парнями, которые наверняка хотят отнять тебя, красавица; Педжа Лукач заранее отказывается от этой борьбы и прячется в свой улиточный домик, склеенный из печатных страниц, где безопасно и удобно, потому что все соперники давно мертвы. И поэтому он играет! Ему не остается ничего другого, кроме игры, а о том, что она может стать опасной, он и не подозревает, это ему предстоит узнать позднее, когда придёт время.

34

УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ, ГОВОРИТ КОМАНДИР ЭКИПАЖА, ПРОСЬБА ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ И ПРИВЕСТИ КРЕСЛА В ВЕРТИKAЛЬНOE ПОЛОЖЕНИЕ. МЫ ВХОДИМ В ЗОНУ ГРОЗЫ…

— Тебе бы надо замуж… — ровным голосом сказал Педжа Лукач своей молодой спутнице, когда самолет, заметно подрагивая, входил в зону грозы.

— За кого?

— За кого-нибудь.

— Мне никто не нравится.

Сучка! Думаешь, я не заметил твоего скользкого, быстрого, по-женски испытующего взгляда, полного желания, брошенного на того молодого красавца-стюарда в аэропорту? Он, конечно, в своём форменном костюме выглядел привлекательно, ничего не скажешь (мне с ним не тягаться!), и ты тогда рассеянно, вдруг ни с того ни с сего сказала: «Да, да, в аэропорту вечно теряешь столько же времени, как если б ехал поездом!» А потом, тоже на первый взгляд без всякого повода, лихорадочно: «Люблю тебя, люблю, ох, до чего я тебя люблю!», что звучало как: спаси меня, спаси меня, спаси меня от соблазна, так бы и пошла за этим парнем!

— Почему ты меня любишь? — спросил Педжа Лукач, стоя в очереди сдавать багаж.

— Потому что я к тебе привязалась!

— А почему ты привязалась?

(Господи, что за идиотский разговор! Они с Леной уже годами собирали коллекцию глупейших и банальнейших фраз, которыми обмениваются любовники, и вот теперь в который раз исполняли свою камерную драму без зрителей.)

— Я привязалась к тебе потому, что я дочь разведенных родителей и нашла в тебе потерянного отца, привязалась потому, что желторотые мальчишки не умеют трахаться, привязалась потому, что ни с кем до тебя не испытала оргазма, потому что у тебя есть деньги, а я люблю комфортную жизнь, потому что ты красивый и умный и всё знаешь, вот почему я привязалась!

А потом, через полчаса они оказались в зоне грозы, и он сказал: — Тебе надо бы замуж! — а когда она спросила: — За кого? А он ответил: — За кого-нибудь! — и тогда они стали придумывать Лениного будущего мужа, потому что она спросила: Интересно, а как бы он выглядел?

Педжа Лукач предложил, чтобы её будущему мужу было двадцать шесть лет, на что она сказала: слишком молод, и тогда они договорились, что ему должен быть тридцать один год, потому что шесть лет, как утверждают специалисты, идеальная возрастная разница для супругов. Какой тип мужчины? Среднего роста. Худощавый. Шатен. Мускулистый. Глаза голубые. Кто по профессии? Юрист! — предложил Педжа Лукач, на что Лена сказала: — Ты меня недооцениваешь! По-твоему, я не заслуживаю ничего более интересного? Поэт. Вот еще! Не люблю поэтов. Мне нужен комфорт. Хочу, чтобы он прилично зарабатывал. Дипломат? Лена задумалась: — Это уже лучше! — сказала она. — Но в тридцать один год он бы не мог быть послом, а все, кто ниже посла… Как представлю, что мой муж стоит перед чьим-то столом навытяжку, а начальник ему устраивает разнос… Это так унизительно! Как уважать такого мужчину?

«Что такое вся моя жизнь, — думал про себя Педжа Лукач, — как не зона грозы?»

Лена отвергла предложение, чтобы ее будущий муж был артистом (они вечно заняты самолюбованием, как женщины); летчиков вечно нет дома (стюарда они не упоминали), гинекологов, наверное, с души воротит при одной мысли об этом самом. В итоге было решено, что он должен быть архитектором! У архитекторов есть как раз то, что нужно Лене: необычная профессия, искусство без самовлюблённости (ведь это и искусство, и ремесло!), самостоятельность и некоторая власть над другими, которая не является властью ради власти, потому что временна, даётся только на время строительства. Итак, он должен быть архитектором! Надёжный, спокойный, разумный, обстоятельный, но при этом безалаберный, как все художники (может быть, немного чудаковатый?) — одним словом, идеальный мужчина, который может обеспечивать семью, с которым спокойно, надёжно, ну и так далее.

Так они с помощью воображаемого фоторобота создавали мужа для Лены, складывая его из лучших черт всего мужского рода, слепленных в единое целое тайной ревностью Педжи Лукача.

— Чего-то ему всё же не хватает… — сказал он. — Он слишком безупречен, чтобы стать реальным. Потому никак и не оживает…

— Что же делать? — спросила Лена.

УВАЖАЕМЫЕ ПАCCАЖИPЫ, НАШ САМОЛЕТ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К БЕЛГРАДСКОМУ АЭPOПОРТУ…