Кедровый лохотрон - Анатоль Нат

Голова от одного только воспоминания о пережитом унижении чуть не впал в глухую тоску.

— "Да ещё и в личном письме отметили моё личное небрежение к данному вопросу", — снова проскочила в голове кисло тошнотворная мысль.

Такого позора он давно не испытывал.

Но всё бы было ничего, если бы в этом же, самом списке специально не отмечался особый вклад неприятного лично для него клана землян. Этот "бабий клан", как Голова в последнее время его про себя называл.

И ладно бы они получили какие-то медяшки, не жалко. Нет! Но двести тысяч золотом?! Двести тысяч банку "Жемчужный" на благотворительность! Это уж слишком! Плюс распределение выделенных кланам средств, от которых тоже что-то прилипнет к ручкам этой… Машки!"

"Двести тысяч! — чуть ли не в голос взвыл мысленно Голова. — И на что? На покупку земли для дальнейшего развития академии, на устройство строений, найм преподавателей, покупку оборудования для учебных лабораторий и прочая, прочая, прочая! А мне наглая, безцеремонная, прилюдная выволочка за то, что я им, видите ли, кусочек своей землицы продал, а не подарил, как другие. И что не поддерживаю столь важного и богоугодного дела, так необходимого для взаимопонимания двух наших рас".

И косой, многозначительный взгляд в его сторону Главы "золотой миссии" территориалов Симки Безпалого, его давнего недруга, распинающегося сейчас перед собравшимися в зале представителями кланов, и не преминувшего походя пнуть былого недруга.

— "Знает! Знает мерзавец, что в письме, — мрачно думал Голова. — О, как зыркает на меня своими буркалами. Небось, его потому и послали сюда, что знали что он мне лично неприятен".

Но как Голова ни был расстроен подобным положением дел, то что предстояло этим вечером ещё больше выбивало его из колеи.

Этим вечером предстоял бал. Самый настоящий бал. С приглашённым оркестром из сорока разных струнных и ударных инструментов, с надраенным до зеркального блеска полом в банкетном зале Горсовета и с гостями с "золотой лодьи", специально для которых он, собственно, и был устроен, будь они неладны.

И всё это, сложившись вместе, окончательно создало в городе нерабочее, праздничное настроение.

— "Нет! — пришёл к окончательному выводу Голова. — День не задался!

Однако, — неожиданная мысль вдруг пришла ему в голову. — Где это раньше было видано, чтобы в Старый Ключ приходила "золотая лодья"?

Ого! Мы подымаемся! Выходит, статус города растёт! И это всё во время МОЕГО правления!"

"Но двести тысяч этим нищебродам, — ледяная дрожь прокатилась волной по спине Головы. — Двести и миллион, украденный у меня Сидором не перевале. Мой миллион! Мой! Это ведь я его должен был получить! И его, и ещё много, много миллионов, которые я теперь уже никогда не получу. И всё из-за жадности этого новоявленного дворянчика с купленным титулом, у которого вдруг оказались такие весомые привилегии.

Ненавижу! — мышцы лица буквально сводило судорогой от злости. — Ненавижу этого наглеца, что фактически ограбил меня. Уже даже не на миллион, а на миллион двести! Ограбил и прилюдно унизил. Не прощу! Ненавижу!"

Ожидая прибытия на литейный завод барона, Марьяна нервничала. Вернувшись обратно после той странной, непонятной поездки на озёра, она всё время после того пребывала в странных, каких-то раздёрганных чувствах.

Марьяна никак не могла для себя решить, что произошло. Правильно ли она поступила, согласившись с предложением барона поговорить со своими подругами с озёр и предложить им деньги для помощи их товарищам в городе, которым не так как им повезло в жизни.

Тогда, перед поездкой ей в предложении барона не показалось ничего странного. Ведь действительно. Тысяча золотых, данные от всей души, без всяких условий на помощь бедствующим товарищам — что может быть благороднее.

— "Какая же я дура, — мрачно, но очень точно для себя оценила собственные умственные способности Марьяна. — Барон играет в какие-то свои игры с девочками на озёрах, а её с этим золотом использовал втёмную. Какая же я дура".

Осознавать, что тебя использовали, причём использовали без твоего согласия, было неприятно.

Оставалось лишь утешиться, что ничего изменить теперь было нельзя. И что сделано, то сделано. Она, немолодая сорокалетняя женщина, которой давно было бы пора разбираться в подобных вещах, ошиблась. И в результате ничего теперь не будет.

Она провалила просьбу барона по передаче подругам золота. Те, по каким-то причинам отказались его принять, а вот как теперь на данный факт посмотрит настоящий владелец золота, Марьяна не знала.

Амазонка была полна сомнений. Останется ли в силе их последнее с бароном соглашение о формировании отдельного, дополнительного обоза, в котором уже сами амазонки будут главными владельцами, а не на подхвате у других, у тех же ящеров, будь они неладны. Или теперь следует о своей мечте забыть? Всему их отряду, всем оставшимся на сегодняшний день живым тридцати шести человек.

И какова теперь будет судьба тех пятидесяти девиц, что поддались на её агитацию и собираются отправиться вместе с ней в Приморье, она тоже не знала.

— "Как поступит барон?" — мрачно теперь предавалась грустным мыслям амазонка.

— Здравствуйте, Марьяна.

Холодный, вежливый голос человека, о котором она только что думала, мгновенно вывел амазонку из мрачной депрессии, куда она готова была вот-вот свалиться.

— Здравствуйте, господин Сидор, — откликнулась та. — Какими судьбами? Так рано? Вроде в заводской конторе сказали, что вы будете не ранее чем через два, три дня. Что-то случилось?

— Случится тут, — мрачно буркнул в ответ Сидор. — Дел полно, везде не успеваю. Вот и приходится крутиться, мотаясь туда-сюда по несколько раз на дню.

— Хоть военный полевой телефон покупай у трофейщиков, — раздражённо буркнул он. — Никакой нормальной связи. А эти птицы меня уже задолбали.

Но, ладно, — оборвав свои причитания, раздражённо махнул он рукой. — Вернёмся к нашим баранам.

Марьяна внутренне подобралась. Похоже, теперь разговор пойдёт серьёзный и по её делу.

— Как я тут только что узнал, — суховатым голосом начал Сидор, — миссия наша по поддержке ваших же товарищей, бедствующих в городе, провалилась.

Сидор криво улыбнулся, раздражённо мотнув головой.

— Поди ж ты, — буркнул он. — Отказались. В кои то веки вздумал сделать доброе дело и то, послали.

Значит, не взяли деньги, — мрачно констатировал он, не глядя на Марьяну. — Ну что ж, их право. И понять их можно — не хотят быть должными. Даже если в результате никто из тех, кому можно было бы реально помочь, так помощи и не получит.

Да и хрен бы с ними, — Сидор вдруг искренне, добродушно улыбнулся, глядя прямо в глаза амазонке, и с улыбкой заметил.

Не хотят, не надо. А золото это, тысяча золотом, — пусть остаётся у вас. Так сказать, в виде премии за потраченное время и силы. Распоряжайтесь им как сами найдёте нужным.

Марьяна ещё больше насторожилась. Такие подарки были не к добру.

— Помимо этого, — продолжил меж тем барон, словно не заметив беспокойного шевеления собеседника, — от своего ранешнего обещания учредить ещё один торговый обоз, персонально под вас, я не отказываюсь.

Сейчас группа планирования как раз прорабатывает ваши будущие маршруты и подготавливает всю необходимую оснастку, чтоб с вас на нём в городах лишнего не брали. Ну, — барон задумчиво почесал макушку. — Карты там всякие, кроки, где карт нет, но есть описание, перстни дворянские, чтоб вы не тратили лишнего на плате за торговое место и за въезд в город. И многое, многое ещё.

Одних только фургонов вам надо не менее полутора сотен сделать, а их сейчас готовых нет ни одного. Дело это не быстрое и так просто не решается.

Да и есть ещё много разных тёмных моментов.

На тех трассах, где сейчас работают наши первые два каравана, всё уже давно устоялось и определено. Лишнему там места нет. Поэтому, вам придётся работать по новым местам, по новым маршрутам. Возможны трудности, — поднял он тяжёлый взгляд на амазонку.

Так и скажешь Катарине, когда будешь на месте. Что барон от своего слова не отказывается, и как только всё будет готово: лошади, фургоны, товары, вы сразу же выделяетесь в отдельный караван.

Но отдельный не значит совсем отдельный, — понимающе усмехнулся он, заметив вспыхнувшую искорку интереса в глазах амазонки. — Вас слишком мало для такого большого дела. Да и не все функции в караване вы можете выполнять. Тех же кузнецов среди вас нет, плотников нет, одни стрелки. Вот так давайте и договоримся. Вас и дальше будем в основном как стрелков использовать, а в остальном — всё по сложившейся, проверенной практике.

И для начала, для подтверждения серьёзности наших договорённостей, вы получите в своё распоряжение два пулемётных броневика.