История Японии - Эльдар Дейноров

И Кэндзо, и его брату Нинкэну, который правил после него (до 498 г.) в свое время пришлось скрываться после убийства государя Анко. Видимо, серьезные основания для этого были вспомним, как управился со своей семьей государь Юряку. А раз оно так, то можно сказать — конкурентная борьба продолжалась. Она и не собиралась прекращаться. Недаром Нинкэн, который вначале был провозглашен наследным принцем, отказался от трона в пользу брата (видимо, хорошо помнил, что бывает с менее сговорчивыми родичами).

Следующий император тоже приходился братом Кэндзо, своих детей у него не было, да и длилось правление Бурэцу не слишком долго (498–506 гг.) На сей раз большой смуты избежать не удалось. Дом Хэгури, судя по всему, наконец-то решил полностью узурпировать власть.

Хроники сообщают, что наследный принц решил взять в жены некую Кагэ-Пимэ, а сын главного министра вступил с ней в тайную связь. Наследник престола был поражен «непочтительностью» дома Хэгури и приказал собрать войско. И главный министр, и сын были убиты.

Теперь лидерство перешло к дому Канамура. Руководство оказалось не менее тотальным, Канамура оказывали влияние даже на политические дела на материке. И, судя по всему, руководство было не из самых сильных: в начале VI в. пришлось уступить несколько провинций княжества Мимана осмелевшему государству Пэкче.

Нрав государя Бурэцу оказался таков, что не все его «добрые дела» просто нельзя пересказать в книге, которую могут открыть люди, далекие от психиатрии. Приведенные примеры из хроник («государь велел человеку залезть на дерево, сбил его стрелой из лука и смеялся»; «у одного человека сорвали ногти…») — это еще далеко не все, до чего дошла фантазия тогдашнего монарха.

Но все происходящее было лишь предвестием грозы, которая разразилась потом.

«Смутное время» для архипелага

Некоторые историки говорят о «смутном времени» на Руси до воцарения Романовых так, будто это случай уникальный и исторических прецедентов не имеющий. Такое подчеркивание собственной якобы «уникальности» до добра не доводит. Люди начинают верить в «исключительность» и «великую историческую роль», а на деле страна становится глухой провинцией цивилизованного мира.

Такая жажда «уникальности», кстати сказать, тоже не уникальна. Подобным вульгарным пониманием грешат многие.

На самом деле правильнее будет считать: наша история не исключительна, аналогичные события происходили во множестве цивилизованных стран. И наш путь — это путь «детских болезней», проб и ошибок любого цивилизованного государства. А это как раз и означает, что мы — великая держава, а не провинция.

Так происходит и со «смутным временем». Для Японии оно настало даже раньше — в конце V — начале VI вв. И эта смута была далеко не единственной в истории страны.

Бездетный государь Бурэцу скончался, и немедленно началась борьба за власть.

Воспользовался этой ситуацией человек, назвавший себя внуком императора Одзина. Он служил наместником в провинции, где сейчас расположена префектура Фукуи. Заметим, что даже при попытке реальной смены династии авторитет правящего дома, ведущего происхождение от богини Аматэрасу, незыблем. Император должен иметь божественное происхождение, иначе задача окажется совершенно невыполнимой.

Возможно, он и в самом деле происходил из дальней ветви династии и был родственником предыдущих правителей. В любом случае, государь Кэйтай прямым наследником Бурэцу не являлся.

Государыней-супругой провозгласили дочь Нинкэна принцессу Тасирака. С самого начала правления пришлось объединить две ветви династии (видимо, чтобы придать ей некоторую легитимность).

Войны в Корее во время правления Кэйтая успеха тоже не принесли. На сей раз это было столкновение с усилившимся княжеством Панпха. Неясно, почему эта страна проявила враждебность к Ямато. Быть может, встал вопрос о дележе части земель государства Мимана, которые японцам к тому времени было трудно удерживать дальше. Как бы то ни было, разразился конфликт Панпха с государствами Силла и Пэкче, в который вмешались войска Ямато. Конфликт столь неудачный для японцев, что в хрониках прямо отмечается: полководец Мононобэ-но-Мурадзи вынужден был отвести свои войска и бежал «в ужасе и страхе».

Такой поворот событий в японских летописях встретишь далеко не всегда, хронисты в подобных случаях предпочитают выражаться более туманно. Вероятно, речь идет о полном разгроме, который сильно подорвал плацдарм на материке. (Здесь может быть еще одно мнение: летописцу «посоветовали» очернить Мононобэ).

Это случилось на 8-м году правления Кэйтай. А на 21-м году пришлось предпринимать поход для восстановления колонии Мимана. Возникает резонный вопрос — а нужно ли восстанавливать то, что существует? И не значит ли это, что пришельцев с архипелага в ту пору уже изгнали с континента?

Известно, что в 512 г. часть территории Миманы пришлось уступить Пэкче. В 513 г. пришлось отдать еще два района колонии, в том же году еще три провинции отошли к Силла. Собственно, на этом историю первой масштабной попытки закрепления на материке можно считать почти что закрытой.

Экспедиция для восстановления Миманы снаряжалась под водительством полководца Ануми-но-Кэно-но-Оми. Хроники говорят о 60-тысячном войске. Но вспомним тысячу мечей, которые приказал выковать император Судзин. Не наблюдаем ли мы здесь явного преувеличения — быть может, даже на порядок? Иными словами, не заявляют ли нам летописцы: мы отлично подготовились, мы наверняка победили бы, если бы поход успешно состоялся, а против нас не повернулись бы обстоятельства?

А обстоятельства оказались против. Но отнюдь не погодные условия. Просто начался мятеж внутри страны. Притом он стал открытым выступлением против Ямато.

Как сказано в хрониках, восстание ради срыва похода началось на острове Кюсю, а поднял его один из местных правителей — Тукуси-но-Куни-но-Миятуко Ипави. Говорится, что его подкупило государство Силла, тайно присылавшее дары. Возможно, мятеж связан с подготовкой похода, оказавшейся разорительной для местного населения. Мятежники «направляли по неправильному пути» корабли с данью из Кореи (скорее всего, организовали морскую блокаду Ямато, а дань отгружали себе).

Сказано, что восставшие из-за гордости и надменности отказывались принять открытое сражение. Но вряд ли дело именно в этом. Вполне вероятно, что они действовали против войск Ямато при помощи тактики «набег — быстрый отход», которая впоследствии не раз успешно применялась партизанами в самых разных регионах мира. Именно в таких случаях открытые сражения совершенно излишни и даже вредны для мятежников.

Лишь на 23-й год правления восстание удалось подавить. Видимо, восставших все же вынудили вступить в открытый бой, притом оба войска дрались на смерть.

Все же поход против Пэкче и Силла состоялся, но он принес лишь новое поражение. Армия Кэно-но-Оми оказалась разбитой корейцами. Теперь ликвидировать колонию Мимана оказалось делом техники. Правда, ликвидация растянулась до 562 г., но ее результат был уже предрешен.

Быть может, мятеж на Кюсю был и выступлением против государя, которого восставшие не признавали (об этом косвенно говорит упоминание об их «гордости и надменности»). Так или иначе, но государь Кэйтай впервые в истории Ямато отрекся от престола незадолго до смерти.

Государь Анкан, сын Кэйтая, правил недолго (до 535 г.) и скончался, не оставив наследника. В стране, уже охваченной смутой, такой династический кризис ведет к еще большим бедам.

Не менее краткое правление второго сына Кэйтая, императора Сэнка, ознаменовалось новым походом для спасения Миманы («ввиду разбоя, учиненного Силла»). На сей раз полководцы из клана Отомо решили вопрос почти что мирно путем дипломатии. Поскольку Силла, судя по всему, выступила в союзе с Пэкче, пришлось договариваться с еще одним корейским княжеством — Когурё.

Следующий государь, Киммэй, правил гораздо дольше (до 571 г.) Он-то и был законным наследником императора Кэйтая, но ему пришлось, из-за юного возраста, пропустить к престолу старших братьев.

Но дело тут даже не в династическом кризисе, а в борьбе окружавших престол кланов Сога и Отомо. Киммэй оказался ставленником Сога. Мало того, не просто ставленником, но и родичем. Младшая супруга Киммэя по имени Катаси-Пимэ, приходилась родной дочерью Сога-но-Опоомэ-Инамэ-но-Сукуни. Понятно, в чьих интересах будет править такой владыка. (Справедливости ради отметим, что Киммэй некоторое время сопротивлялся, вмешиваясь в политику и на стороне противников Сога. Похоже, он намеревался стать верховным арбитром в борьбе. Но общий баланс сил сложился в пользу клана Сога).