Газета День Литературы # 66 (2002 2) - Газета День Литературы

Прически Рекин растрепал,

У бури новый интерес —

Являет Северну оскал.

Она трясет подножье рощ,

Там римский город Урикон:

Покажет старый ветер мощь,

Привычно жизнь метнув на кон.

Здесь римский воин до меня

Глядел на холм, спешил вперед:

Кровь полнит всполохи огня,

Все тот же чувств круговорот.

Жизнь не проходит без борьбы,

Времен петлиста ячея;

И шатко дерево судьбы:

Вчера — тот воин, нынче — я.

К младым деревьям интерес

У бури, может быть, острей,

Но преходящ: чужак исчез,

И даже не сыскать костей.

***

Воздух сердце мое убьет,

Он из давней страны:

Синие горы, алый восход,

Свежесть речной волны.

Он напомнит, что я любил,

Увижу каждую пядь,

Дороги счастья, где я ходил,

Где не пройдусь опять.

***

"Теренций, глупо холить плешь!

Ты что-то слишком много ешь;

О, знал бы ты, как устаешь

Следить, мол, пива много пьешь.

Ох, Боже мой, твои стихи

Еще тяжеле, чем грехи.

Бык, старый бык, он мертв сейчас;

Прекрасно спит, не вскинет глаз:

А мы несчастнее быка,

Нам голос твой намял бока.

Вот все же дружба хороша:

Друзей зарежешь без ножа

Одной безумною хандрой:

Что ж, подыграй, спляшу, друг мой.

Для плясок, явно не тихи,

Волынки лучше, чем стихи.

Скажи, есть хмель в твоем дому,

На Тренте Бартон почему?

А пэры, не боясь обуз,

Варят напиток лучше муз,

И голод Мильтона сильней

В познанье Бога и страстей.

Ведь эль, приятель, те и пьют,

Кому помыслить тяжкий труд:

Но только в кружку загляни,

Мир явлен словно искони.

И вера крепнет, чуть глотнешь:

Не будет бед, ядрена вошь.

О, я на ярмарке в Ледло

Раз спутал галстук и седло,

Но пива пинты притащил

Домой, не прибавляя сил:

Весь мир казался мне не плох,

А сам себе — отнюдь не лох;

И в грязь я рухнул, как в любовь,

Был счастлив, ан проснулся вновь,

И неба утренняя дрожь

Открыла, что все сказки — ложь;

Вокруг был тот же старый мир,

И тот же я, и полон дыр

Карман; к добру иль не к добру,

Но нужно продолжать игру.

И пусть заметят, что дерьма

Намного больше, чем ума;

Но все же солнце и луна

Дают мне шанс; моя вина

Искупится; и как мудрец

Натренируюсь наконец.

Пускай моя благая цель

Куда ненужнее, чем эль;

Выкручиваю черенок

В сплошной пустыне, одинок.

И все ж рискните: тяжкий вкус

Хорош в час горький; от обуз

Освободит. Рискнув уже,

Найдете уголок в душе;

Дар дружбы, а не дребедень

Поддержит в беспросветный день.

Итак, жил-был один король

Восточный: что ж, известна роль;

Всем им, хотят ли, не хотят,

Подкладывают в пищу яд.

Он был умен и собирал

Отравы всякие, вкушал

Сперва чуть-чуть, потом взахлеб,

Привычный отвергая гроб;

Всегда и весел, и здоров,

Он ужасал своих врагов.

Они подсыпали мышьяк,

Он ел, не умирал никак:

Они дрожали, жглись уста:

Яд не убил. Мораль проста.

— Я слышал также, аккурат

Прожил два века Митридат.

***

Если глаз подведет тебя,

Вырви, парень, и будь утешен:

Мазь уймет боль, спасет тебя;

Исцелит, как бы ни был грешен.

А рука-нога подведет тебя,

Отруби, дружок, будет дивно;

По-мужски убей пулей в рот себя,

Коль душа больна неизбывно.

СЫН ПЛОТНИКА

Здесь начинает палач:

Здесь начинается плач.

Вам — добра, меня — в нору,

Живите все, я умру.

Эх, лучше бы дома быть,

Отцу помочь тесать, рубить;

Был бы повенчан с теслом,

Спасся бы рукомеслом.

Тогда б возводил верней

Виселицы для парней,

Зато б не качался сам,

Не плакал по волосам.

Гляньте, высоко вишу,

Мешаю тем, кто внизу;

Грозят мне кулаками,

Зло разводя кругами.

Здесь я, слева и справа

Воры висят исправно:

Одна судьба — пути свои,

Средний висит из-за любви.

Друзья, дурни, зеваки,

Стоит послушать враки;

Взгляните на шею мою

И сохраните свою.

Итог печального дня:

Будьте умнее меня.

Вам — добра, меня — в нору,

Живите все, я умру.

Перевод с английского Виктора ШИРОКОВА

Евгений Нефёдов ВАШИМИ УСТАМИ

ИЗБРАННОЕ "И хотя еврейской крови

Нет ни в предках, ни во мне,

Я горжусь своей любовью

К этой избранной стране".

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ

Если вы засомневались —

Поклянутся доктора,

Что сдавал я на анализ

Кровь, мочу et cetera.

И в крови моей при этом —

Убедились все кругом —

Ничего такого нету,

Как и в чём-нибудь другом…

Словом, дали предки маху.

Оттого по их вине

Долго маялся, бедняга,

Я в неизбранной стране.

Но взыграла кровь от грусти!

И, мгновенье уловив,

Как любой нормальный русский,

Жить я убыл в Тель-Авив.

Полюбил его, вестимо,

И гордился тем сполна.

Правда, рядом Палестина —

Из неизбранных страна…

И вернулся я обратно.

Но учти, Москва и Тверь:

Я люблю любовью брата

Только избранных теперь!

И хоть вроде бы другая

Кровь исконная моя,

Но любовь у нас такая,

Будто избранный — и я.