Журнал «Вокруг Света» №01 за 1986 год - Вокруг Света

Жизненный цикл чешуекрылых очень сложен: он зависит от природного пояса, климатических условий, смены, сезонов. И еще от тысяч причин. У разных видов жизненные циклы различной длительности: от двух недель до года! Как известно, представители семейства хеликонид из тропических областей Америки живут в стадии имаго по полгода: они могут питаться и пыльцой и нектаром. А продолжительность жизни других бабочек всего две-три недели после выхода из куколок. Так что изучать их вкусы и условия жизни надо побыстрее. Главное — успеть подобрать растения-кормильцы.

Недавно с Тринидада сюда доставлены лианы, которые полюбились гусеницам южноамериканских голубых морфо. Ростки уже высажены. Значит, вскоре можно приступить к разведению бразильских красавиц. В той же экспедиции заприметили «трескучих» бабочек. Так их называют потому, что они потрескивают вроде высоковольтной линии, видимо, отгоняя бабочек-соперниц со своих угодий. Если акклиматизация их пройдет успешно, сумеют найти растение-кормильца, если они благополучно пройдут все метаморфозы, то-то будет треску!

Как ни увлекателен «воздушный парад» сотен парящих в воздухе бабочек, посетители могут познакомиться и с бурной, богатой событиями жизнью, что кипит в листве, на ветках и под ветками чуть ли не сотни видов растений, размещенных в оранжерее.

Под широченным банановым листом белеет кладка яичек совки. На обратной стороне листьев страстоцвета пасутся гусеницы изящной бабочки цетрозии.

Но не все гусеницы столь застенчивы: червячки с беловатыми, черными и желтыми полосками — будущие данаиды — усыпали побеги молочая. Там, где они прошли, торчат лишь оголенные прожилки побегов. Аппетит всех гусениц чудовищный: он многократно опережает возможности естественного прироста растений в оранжерее.

Знатоки чешуекрылых любят проводить такое сопоставление: если новорожденное дитя человеческое весом около трех килограммов станет прибавлять вес в том же темпе, что и гусеница, то через две недели оно будет весить ВОСЕМЬ тонн! Так что садовники вынуждены постоянно заменять растения, на которых погуляли молчаливые обжоры.

Для закукливания редких видов устроен в Доме Бабочек карантин. Особенно он нужен для куколок, прибывших издалека. Если с ценной особью незамеченными прибудут яички паразитического насекомого-наездника, если оно выведется в Доме Бабочек, опасности подвергается весь вид.

Непременное условие для процветания бабочки — достаток нектара. Самые обильные нектароносы расположены по углам здания. Для столовых отобраны растения не только богатые нектаром, но и удобные для бабочек — хоботок должен доставать до самого «донышка» цветка. Учитывая разницу во вкусах, на воздушных путях развешивают пучки различных растений.

Для подкормки расставлены миски с нарезанными фруктами. Каждое утро бабочки начинают с посещения столовых по своему вкусу. Гигантская павлиноглазка, например, имеет слабость к перебродившим бананам.

Но как ни трудно разнообразить стол для бабочек, самое сложное для энтомологов — помочь им перенести европейскую зиму. Промозглая всепроникающая сырость — это одно, но главное — при недостатке солнца снижается интенсивность цветения, падает поступление нектара. Потому на холодное время оставляют лишь небольшое количество чешуекрылых производителей, помещая их в отдельную, с двойным остеклением камеру. Но и зимние трудности не охлаждают энтомологов: инсектарий, расширяется, закончена пристройка к тропической секции. В новостройке будут восстанавливать исчезающие виды местных чешуекрылых, жительниц Британских островов.

В одном ее углу размещена пустошь с вереском и ракитником, рядом — меловые почвы с травами и дикоросами в цвету, есть и затененная площадка, Эта пристройка выходит на луг с натуральной растительностью.

Задача этих нововведений — показать любому человеку, как несложно поддерживать садик, парник или балкон в привлекательном для бабочек состоянии.

Сотрудники Дома Бабочек даже по кушаются на излюбленный вид английского ландшафта — вечный газон, который Фарелл и его единомышленники называют «экологическим пустырем».

— Для ученых, — говорит он, — ковер дикоросов интереснее плоских безликих газонов. И намного нужнее.. Удобрений и работы по поддержании естественных участков требуется гораздо меньше. И уже совсем бесплатно — бабочки. А они непременно появятся. Был бы хоть кусочек луга... Их этих кусочков, так мало остается у обочин шоссе, на окраинах городов.

М. Кондратьева

Юрий Кириллов. Феномен

Испытание опытного образца диагностической машины ДМ-7 затянулось. Раз за разом она выходила из строя по непонятной причине. И разработчики и эксплуатационники просиживали ночами, но дело с мертвой точки не двигалось. На карту был поставлен престиж не только главного разработчика Харитона Николаевича Леонова, но и доброе имя института. Время шло, и даже специально приглашенный эксперт, доктор физико-математических наук Соловьев, терялся в догадках.

Вот почему, сидя на скамейке в ожидании троллейбуса и просматривая статью в научном журнале о загадке древней надписи на сосуде, Леонов почувствовал облегчение — вот, бьются десятилетиями, и тоже не получается. Последние слова он произнес, очевидно, вслух, потому что сразу услышал ответ:

— Нет ничего проще!

Харитон Николаевич взглянул на своего соседа. Светловолосый парень с внимательными серыми глазами, но весь какой-то взъерошенный.

Ироническая улыбка все явственней проступала на губах Леонова по мере того, как он разглядывал человека, читавшего статью через его плечо.

— Вы так думаете? — равнодушно бросил он, чтобы как-то отреагировать на легкомысленное замечание.

— Ага... Здесь, судя по рисункам, — негромко произнес парень, — все очевидно! Видите — эти знаки не буквы, а каблограммы, целые понятия... Что-то вроде современной стенографии...

— Как все просто у вас! — улыбнулся Леонов.— Вы, простите, кто будете по специальности?

— Монтажник электронного оборудования... А что?

— Ну-ну! — покачал головой Харитон Николаевич.— Я думал, вы лингвоматематик... или, по крайней мере, человек с высшим образованием... Теперь понятна ваша безапелляционность.

— Вы не правы, — возразил парень и.еще больше взъерошился.— Мне показалось, что тратить шесть лет на учебу в институте не резон. Это можно сделать и самостоятельно. Все, что необходимо, я могу в научно-технической библиотеке найти... В крайнем случае из Москвы выписать.

Леонов снова не сдержал улыбки.

— Вы, я вижу, всесторонне одаренная личность, — с непередаваемой интонацией произнес он.— В журнале, если вы заметили, речь шла и об энергетическом кризисе... У вас на этот счет наверняка тоже есть свое «особое» мнение?

— А как же, — парень доверительно наклонился к Леонову, — термоядерная реакция, даже управляемая, поможет, но не спасет... Но есть вечный источник энергии — Солнце!

— Да ну! — подзадорил Харитон Николаевич.— А вы... сможете подсчитать, во что обойдется людям эта энергия?

— Пожалуйста.— Парень шмыгнул носом, вытащил шариковую авторучку стоимостью сорок копеек, расправил на колене обрывок оберточной бумаги.

Он быстро набросал схему установки, ручка на минуту замерла, и тут же пошли формулы, в которых Леонов с ходу не смог разобраться.

— Видите, — объяснял парень, — все чрезвычайно просто и, главное, дешево...

— А вы не пытались предложить свою «идею» ученым? — ядовито спросил Харитон Николаевич.

— Вы шутите, — покачал головой парень.— Что они, и без меня этого не знают? Я ведь понимаю, что избыток солнечной энергии может нарушить экологию нашей планеты... Потому этот проект пока и не внедрен.

— Вот как! — Леонов пристально взглянул в глаза собеседника. Нет, тот не пытался его разыгрывать.

И тогда Харитон Николаевич вдруг обозлился на это дремуче-непроходимое невежество. Он раскрыл папку, достал схему злополучной машины и грубовато бросил:

— Может, скажете, почему опытный образец вот этой машины постоянно выходит из строя? Хватит вам пяти минут, чтобы вынести свое «компетентное» мнение?

Леонов вложил папку в руки взъерошенного и стал листать журнал, изредка бросая на парня косые взгляды.

— Извините... Мой троллейбус подошел.

Несколько мгновений Харитон Николаевич наблюдал, как парень неловко втискивается в переполненный салон. Затем взял папку и скользнул взглядом по ряду фиолетовых строчек, набросанных шариковой ручкой.

— Не может быть! — Он хотел броситься за троллейбусом, но тот уже скрылся в боковой улице.— Феноменально!

Теперь он был готов поверить самому невероятному прожекту взъерошенного парня! За несколько минут, какое там — несколько секунд, он смог найти ошибку в расчетах и предложить уникальное по своей простоте решение!