Любовь, как следствие вендетты - Энн Хэмпсон

— Ты отвратителен! — воскликнула она дрожащим от гнева и возмущения голосом. — Какое право ты имеешь делать такое заключение?

Она готова была разрыдаться, и начинала чувствовать, что не готова к этому конфликту. Ее внезапно охватило чувство подавленности. Быть заклейменной в разврате.

Мысль, что муж именно так и думает о ней, лишила ее всяких сил для борьбы, а горло сжалось от обиды. И из-за обиды она разозлилась на себя. Какая ей забота о том, что он думает? Разве она не корыстная, жадная английская девушка? И она, кажется, подозревается в чем-то большем… Легкая усмешка искривила ее губы, когда она вспомнила, что ее эмансипированность еще ни разу ни в чем не проявилась.

— Что ты сделала с пятью тысячами фунтов стерлингов? — наконец спокойно спросил Дарес.

Ответить ему? Он, наверное, не поверит. Он не поверил ей, когда пришел счет за подарки Пэм и ее детям.

— Это мое дело.

Вместо ответа Дарес спокойно разорвал чек на кусочки и бросил их на стол. Тони перевела взгляд с них на свое запястье, на котором уже проявлялся синяк. Дарес тоже посмотрел на ее руку. Теперь на его лице не было и признака ярости, но в его спокойствии что-то сильно беспокоило ее, а сердце бешено билось.

— Ты не получишь деньги ни от Харитоса Леонти, ни от кого-либо другого. Ясно?

Глаза Тони превратились в два твердых сверкающих кусочка льда.

— Я наотрез отказываюсь продолжать наш брак без единой драхмы в кармане. — Ее голос не уступал его в твердости, но в то же время в нем слышалась подавленность. Дарес, с интересом глядя на нее, ждал продолжения.

— Я пойду на работу.

— Одновременно ухаживая за тремя детьми? — вопросительно произнес он, приподняв брови.

— Я пойду работать, когда они уедут домой!

— Моя жена работать не будет.

Она подняла глаза и нетерпеливо вздохнула.

— Ты жил когда-нибудь без единой драхмы в кармане?

— Я живу по своим средствам, — сказал он, глядя ей в глаза. — И ничего не прячу.

Она словно не услышала его слов и снова повторила, что собирается работать.

— Я хочу работать в Линде… в магазине мистера Эфтимиу.

— У тебя что, есть предварительная договоренность?

— Мы обсуждали это. Туристам нравятся английские продавщицы.

— Я запрещаю тебе работать. Ты в самом деле думаешь, что я позволю моей жене наняться на работу в магазинчик сувениров в моей собственной деревне?

Его высокомерный тон тоже остался без внимания.

— Ты ничего не сможешь сделать!

— Нет? Моя дорогая девочка, завтра утром я позвоню Эфтимиу, и он будет искать себе продавщицу на континенте.

Тони снова овладело уныние, она взмахнула рукой, признавая, что оказалась в безвыходной ситуации.

— Я не могу существовать без денег.

Она сглотнула, пытаясь избавиться от сухости в горле.

— Я не могу купить себе даже пару чулок. Ты должен давать мне деньги!

Дарес издал сдавленный вздох раздражения, а Тони мучительно подмывало рассказать ему, что она сделала с деньгами. Но она чувствовала, что он только насмешливо улыбнется и обвинит ее во лжи.

— Очень хорошо, — сказал он наконец, — ты получишь содержание за месяц завтра утром, и оно будет выплачиваться регулярно. Но хорошенько подумай, как его тратить на будущее.

Она недоверчиво посмотрела на него. Она что, победила?! На самом деле победила?! Триумф засветился в ее глазах, а на губах заиграла улыбка. Но если бы она была более внимательна, то заметила бы выражение его лица… и почувствовала бы себя не так спокойно, а сердце ее забилось бы еще быстрее.

Победила, снова подумала она позже, уже когда вышла из ванной комнаты и надела тонкую кружевную ночную рубашку. Наконец она почувствовала, что чего-то добилась. Наконец ее план мести начинал работать. Как он, должно быть, переживает, что уступил ее требованиям. Это только начало. Следующим требованием будет оплата обратной поездки детей домой и, конечно, ее возвращение на Родос. В конце концов, как она и планировала, ей, возможно, удастся совершить поездку и по островам.

Она стала расчесывать волосы. Темное каштановое облако, спадающее на ее плечи, выгодно оттенялось несколькими прядями цвета светлой меди. Внезапно щетка замерла в воздухе. Потом Тони прижала руки к груди, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Она увидела в зеркале Дареса. Не вставая, она с трудом повернулась на вращающемся стуле, чувство приближающейся гибели охватило ее.

В горле сразу пересохло, но она умудрилась хрипло спросить его:

— Ч-что ты з-здесь делаешь?

Дарес закрыл за собой дверь и тихо прошел в комнату. Он подошел к ее стулу и, улыбаясь, медленно провел глазами по ее почти обнаженному телу, удивленному и испуганному лицу и остановился на золотистых прядях ее волос.

— Смотрю, за что плачу, — пробормотал он, вынимая руку из кармана халата и проводя по ее голому плечу, изгибу шеи, до изящной мочки уха, — а потом я хочу еще кое-что за свои деньги.

Щетка для волос отлетела на пол, когда он резко поднял Тони на ноги. В следующую секунду она оказалась в его объятиях, тщетно пытаясь из них вырваться. Она искусала себе губы, они дрожали, но, наконец, он отпустил ее. В его глазах играло сардоническое веселье:

— Ты пренебрегла моими советами, Тони, — сказал он твердым голосом. — Я предупреждал тебя, если помнишь, что мое терпение не так велико, как ты ожидала.

Он все еще держал ее за локоть, и она, не желая больше получать синяки, не делала никаких попыток вырваться.

— И я тебя предупреждал, что условия нашего брака могут быть соблюдены досконально. Тебе надо было быть осторожной, но ты решила поторопить меня… теперь расплачивайся за свою глупость.

— Расторжение брака и признание его недействительным, — быстро напомнила она ему, но, к удивлению, Тони Дарес просто пожал плечами.

— Мы можем об этом забыть.

— Забыть? — она ошеломленно смотрела на него.

— Но тогда мы останемся женаты!

— А ты возражаешь? Я буду более щедрым, чем был. Каждый платит за свое удовольствие.

— Ты омерзителен! — вскрикнула она и тут же более спокойно добавила: — Я не хочу оставаться замужем за тобой!

— Очень плохо. Тебе надо было подумать об этом прежде, чем постоянно дразнить меня.

Она лихорадочно думала и наконец решила рассказать ему все. Если он будет знать, почему она старалась досадить ему, может он станет более вежлив и простит ее… и оставит ее одну.

— Дарес… я могу объяснить…

— Что? Харитоса? Ты позволила ему ухаживать за собой или я делаю поспешные выводы? Если подумать, сумма чека слишком высока. А может, ты заняла эти деньги?