Наследники Вещего Олега. Годы золотой славы - Виктория Анатольевна Воронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Не стоит мне платить, княже, не я тебя, а ты меня перевез, - сказала она.
Тут Игорь начал приглядываться более внимательно к юному лодочнику. Длинные ресницы, большие серые глаза на маленьком овальном личике, нежный голосок более пристали девице, чем отроку. Осененный догадкой, молодой князь не удержался от соблазна быстро снять с головы незнакомки суконную шапку, и длинные распушенные волосы, спускаясь волнами, обтекли небольшую фигурку при свете ярко святящегося солнца подобно золотому руну. Ольга, обрадованная тем восхищением и удивлением, которое отразилось на лице любимого, не возмутилась его поступком. Слишком долго она ждала, когда Игорь посмотрит на нее вот так, влюбленным взглядом, и стояла псковская княжна перед ним величаво, со светлой улыбкой, словно была одета не в нескладную одежду своего стрыечного брата, а в дорогое парчовое платье, расшитое драгоценностями.
Игорь смотрел на красавицу, и что-то знакомое для него проглядывалось в ее облике. Но изумленное восхищение ее красой мешало ему вспомнить ее, и чувствовал он себя, словно его околдовали, заворожили неведомыми чарами. В эту пронзительную минуту понял молодой князь, что эта красавица его судьба и за нею он пойдет на край света. Вокруг него творилось некое волшебство, опутывавшего его и привязывавшее к красной девице навеки. А Ольга смотрела на него и ждала, что он вспомнит ее. Ведь не может такого быть, чтобы Игорь начисто забыл о своей двоюродной сестренке, которая всеми силами старалась ему услужить, услышать от него хоть одно ласковое слова. Но он схватил ее, словно в него вселился сам бог блудодейства Припекало, принялся жарко целовать ее в губы и тащить в ближайшие кусты, приговаривая:
- Пойдем со мной, душа моя, потешим Ладу! Хочу целовать и ласкать тебя, пока солнце на следующее утро не взойдет.
Ольга преисполнилась возмущения, поняв, что Игорь не вспомнил ее и что он вовсе не думал о ней, когда она мучилась и томилась по нему в многолетней разлуке. С силой, которой Игорь не ожидал встретить в такой юной отроковице, она уперлась в его грудь и вырвалась из его объятий с негодующим возгласом:
- Постой, Игорь! Думаешь, если ты – князь, то тебе все позволено?! Нет, я тебе не дворовая девка, которую можно в кустах тискать, - и пригрозила. – Скорее в реку брошусь, нежели допущу, чтобы ты совершил надо мною поругание!!!
- Не сердись, милая, свела меня с ума твоя красота. Не бойся, поступлю я с тобой честь по чести, заберу с собою, буду холить и лелеять, - принялся уговаривать ее Игорь.
Но Ольга, рассерженная его былым равнодушием, не пожелала сменить гнев на милость.
- Вот что, княже, пока не попросишь у моего отца меня в жены, даже не думай обо мне, - резко сказала она и стала подниматься вверх, к городу.
Игорь не хотел применять насилие в девушке, в которой признал свою ладу, и только страдальчески крикнул ей вослед:
- Как тебя зовут, дева непреклонная?
- Зовут Зовуткой, - насмешливо отозвалась Ольга. – Захочешь найти меня, княже, так найдешь.
И принялась дальше взбираться по склону берега.
Игорь остался в растерянности и в недоумении как поступить. Он уже был связан словом с Леславой, но новая его зазнобушка была столь горделивой, что чувствовал он – не согласится она быть второй женой-меньшицей, только первой и великой княгиней русской. Но не мог он отказаться от Зовутки, слишком глубоко запала она в его сердце за короткий час их первой встречи.
Ольга тем временем вернулась в дом посадника Радима. Вещий Олег ждал дочь в ее горнице, рассматривая убранство комнаты. Здесь было богато, под стать его наследнице и любимице. Лавки вдоль стен были украшены искусной резьбой, бревенчатые стены утеплены развешанными мехами волков и медведей. У двери стоял большой сундук новгородской работы, обтянутый кожей с вбитыми шляпками медных, ярко начищенных гвоздей, на подоконнике красовалось серебряное хазарское зеркало с костяным гребнем в виде пары лебедей. Ольга хотела жить одной комнатой вместе со своими стрыечными сестрами Голубой и Волицей, но посадник Радим выделил ей в своем доме отдельные покои, чтобы подчеркнуть более высокое положение княжеской дочери, сделавшейся его воспитанницей. Губы Вещего князя тронула довольная улыбка, - достойно содержал его дочь свояк Радим, как и полагается княжну содержать.
Ольга замерла, увидев отца. Он, несмотря на немалые годы, сохранял величавую стройную осанку, прежде в его безупречно светлых волосах добавились нити серебряной седины на голове и в бороде, но взгляд остался прежний – лучистый, исполненный нежности к ней. Хотела княжна броситься к отцу, прижаться к его груди, но сдержалась, превозмогла себя, степенно поклонилась ему поклоном, каким подобает князя приветствовать. Вещий Олег сам подошел к дочери, ласково обнял ее и, глядя с отеческой любовью в ее глаза, спросил:
- Ну что, голубка моя, осчастливил я тебя? Встретила ли ты Игоря, слюбилась ли с ним?
Девушка, уткнувшись в его грудь, прошептала:
- Да, батюшка, видела я Игоря и переправилась вместе с ним через Череху. Однако он не узнал меня, принял за какую-то дворовую девку, с которой все позволено, и пришлось мне твердо ему сказать, чтобы рук своих не распускал и честь мою не пятнал.
Олег чуть отстранился от дочери и настороженно спросил:
- Так что, выходит, между вами ничего не было?
- Не было, - подтвердила княжна. – Не могла я допустить, чтобы он обошелся со мною словно с наложницей какой. И обиделась я на него, батюшка, не вспомнил меня Игорь, а ведь я не чужая ему, родня ему по крови, как и ты. А он ни разу за многие годы не проявил ко мне никакого интереса.
- Эх, доча, не всегда нужно свою женскую гордость показывать, иногда следует к голосу сердца прислушиваться. Строптивые и надменные жены доводят своих мужей до болезни, - с досадой произнес Вещий Олег и мрачно задумался. Испортила дочь все чародейство его своим неожиданным сопротивлением ласкам влюбившегося в нее сына Рюрика. Надо было бы конечно заранее предупредить ее, но он не мог предположить, что Ольга, с детства мечтавшая об Игоре как о самом большом счастье на свете, вдруг начнет
